Фантомы Черноморской кинофабрики - Евгений Тимошенко

– Фью-ить, – присвистнул Моня, – вещица-то так себе.

– Не свисти, денег не будет, – оборвал его Витек, – эта цепочка еще до революции делана, так что не надо трепаться.

– Видишь, – Витька указал пальцем на пробу на замочке, – такого даже Бендер не видел, а ты говоришь, так себе.

– Ладно, – ответил Моня, доставая из кармана складную лупу.

– Что ж, – произнес он, пожалуй, я дам тебе триста рублей.

– Какие триста? – вскричал, выпучивая глаза Витек, – мало того, что мне пятьсот надо судье отдать, так еще и по морде за нее получил.

– Какому-такому судье и по какой морде, я не знаю, – ухмыльнулся Моня, – но больше чем четыреста не дам.

– Так, давай ее взад – разочарованно прошипел Витек, – я ее кому-нибудь другому продам.

Он протянул руку за цепочкой, но Моня отвел его руку.

– Кому ты ее продашь, балбес? – спросил он Витьку, – тебя тут же заметут менты и тогда тебе уже никакой судья не поможет. Понял?

Он хитро прищурил правый глаз, глядя на собеседника.

Витька поник и рухнул в кресло. Поролон под гобеленом уже давно был промят, так что посадка была жесткой. Он поморщился и замолчал.

– Есть, конечно, вариант, – произнес Моня, почесывая свою шевелюру. Он провел рукой по жестким торчащим во все стороны волосам, будто по язычкам пламени пробежался.

– Какой еще вариант? – устало спросил его Витек.

– Я дам тебе шестьсот рублей, но ты за это окажешь мне услугу.

– Какую? – в голосе Витька прозвучала нотка заинтересованности.

– У твоего деда есть пистолет «Маузер» еще с Гражданской войны, – продолжил Моня, заметив, как его собеседник встрепенулся.

– Есть, – утвердительно ответил Витек.

– Так, вот, – начал Моня развивать тему, – ты мне «Маузер», я тебе сейчас даю шестьсот, а за него еще добавлю тыщу. Идет?

Услышав названную сумму, которую в то время советскому инженеру и за год не собрать, Витька нервно заерзал задом в жестком кресле.

« – Что-то этот мошенник темнит», – подумал Витек, глядя на рыжего фарцовщика, а вслух спросил.

– Но это же уголовное дело. Так?

– Да какое там дело? – осклабился Моня, ухмыляясь, – оружие старое, дареное. Чего там?

– Так ведь он его за службу в Черноморском ЧК получил, – ответил Витек, боясь уже и продешевить.

– Тем более! – уверенно сказал Моня, – что же он жаловаться побежит? Он, поди, уже на ладан дышит.

– Дышит-то, дышит, – задумчиво ответил Витек, – только боязно как-то.

– Я тебя что, трусы заставляю снимать? – давил Моня, – Тебе же надо.

Витек представил себе кучу червонцев и «горчичников», и во рту у него пересохло.

« – Смогу и в Москву уехать, и в институт поступить, и от суда отмазаться» – подумал Витек, грызя ногти.

– Тебя судья от армии откосит, в Москву поедешь, а там, – Моня задрал голову и поглядел в потолок, – там новая жизнь, девочки. А?

– Да, – протянул Витька – сбылась бы мечта моей мамы, и стал бы я режиссером.

– Так что? – вернул его к действительности Моня. Договорились?

– Хорошо, – ответил Витька, – по рукам.

Когда хрустящие фиолетовые двадцатипятки, вырученные за цепочку, оказались у него в руках, он сладостно зажмурился.

– За Маузер расчет в «горчичниках». Понял? – спросил он Моню.

– Понял, – ответил рыжий, – все будет по сто рублей и в лучшем виде.

Витьке повезло. Через неделю дед его – участник Гражданской войны, бывший командир отряда ЧОНа и начальник Черноморского ЧК в конце двадцатых годов скончался от инфаркта. Он узнал, что его внук Витька, которого он баловал, как родного сына, был осужден выездным заседанием Приморского районного суда города Черноморска на два года условно за уклонение от воинской службы. Не прошло и двух дней после похорон деда, как Витька Вознюхин-Болотный (ведь покойный герой-чекист записал его по отчеству великого революционного и любимого своего поэта, потому как отца своего его внук не знал из-за провала в памяти его веселой матери) продал пистолет рыжему Моне и покинул родной Черноморск с надеждой покорить «Первопрестольную» и стать надежной опорой отечественного кинематографа.

Глава 4

Начать сначала

«…Вчерашний день – учитель при сегодняшнем…»

Публий

В окне купе мелькали деревья и холмы. Колеса послушно и мирно отсчитывали километры пути. Сергей Васильевич Шилов лежал на верхней полке и смотрел в окно. Поезд Черноморск-Черновцы шел не торопясь, увозя его от старых проблем к новой жизни. После неудачной попытки стать нужным на своей родине, он был вынужден уехать. Глядя вслед убегающим деревьям, Шилов пытался разобраться в себе и в том, что произошло, но ничего не получалось. Мысли путались, перескакивая одна через другую, словно подразнивая его. Наконец он понял, что лучше оставить это занятие, и просто отдохнуть. Глаза под мерный перестук колес все-таки закрылись и он заснул.

События последнего года были очень бурными. Не всякому человеку удается пережить такое за столь короткий период времени. Смерть друзей, арест, тяжелая работа, резкий взлет и снова падение, увольнение с работы-все это кого угодно может выбить из колеи. Пытаясь сохранить свое финансовое благополучие, он чуть было не лишился собственной жизни. Так что ему было над чем, подумать.

Как только на заводе появился этот человек, Шилову многое стало понятно.

…Стало понятно, чего же они все ждали. За три дня до Нового Года утром на заводе появился Цымбал Анатолий Сергеевич собственной персоной. Большей издевки придумать не смогли. Он приехал уже с приказом на руках о своем назначении на должность руководителя предприятия. Тут же была созвана планерка, на которой он перевел исполняющего обязанности директора завода Шилова своим приказом в мастера, то есть попросту отстранил от работы. А всех присутствующих осыпал комплиментами и обещаниями все вопросы по зарплате решить за один месяц. Сразу же после этого он снова направился в районную администрацию. Изменить что-либо Сергею уже было не под силу. Он остался один. Нужно было искать выход из такого положения. Но где искать, Шилов пока не знал. На носу был Новый Год, а настроение было вовсе не праздничным. Приехав после планерки домой, Сергей прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Жены и детей дома не было. Заварив чай и налив его в чашку, он присел за стол. Перебирая все возможные варианты, подумал о том человеке, что помог ему не просто избежать уголовного преследования, но вернуться на завод. Это был один из сотрудников службы безопасности Президента Андрей Гаркунов. Сергей взял в руки телефон и набрал его номер. Послышались гудки, а затем звонок просто сбросили.

« – Ну вот, – подумал Шилов, – и этот туда же, в кусты».

Бросив трубку на журнальный столик, он прошел в комнату, лег на диван и включил телевизор. Не успев нажать первый же попавшийся канал, он услышал тихий сигнал мобильного телефона. Подскочив, метнулся к нему и посмотрел на входящий номер. Это был звонок от Андрея.

– Алло! Слушаю, – произнес Шилов.

– Увидел пропущенный звонок, вот и перезваниваю, – ответил Гаркунов. – Что случилось?

– Вы уже знаете новость? – спросил Сергей.

– Ты о новом назначении Цымбала?

– Да.

– Знаю. Знаю и то, что теперь тебе прохода не дадут, – ответил Андрей.

– Значит, мне надо уезжать, но куда. Нет ни места, ни работы, – произнес в ответ Шилов.

– Да, уж… Хм-м… Надо хорошенько подумать, – пробурчал Гаркунов. – Слушай, а ты что-нибудь понимаешь в дереве?

– Если только распилить дрова, то да, – усмехнулся Сергей.

– Я имею в виду лесную промышленность. Есть тут одна мыслишка. В Черноморске есть человек, ему нужен тот, кто сможет организовать бесперебойную поставку пиломатериалов из Западной Украины. Что скажешь?

– Пока не знаю, надо подумать, – ответил Шилов.

– Хорошо! Давай после Нового Года и созвонимся. Хватит времени подумать?

– Хватит.

– Ну, с наступающим тебя!

– Спасибо! И Вас также.

Гаркунов повесил трубку.

Глава 5

«…Ежели бы человек не желал, то и не было бы человека. Причина всякой деятельности есть желание…»

Толстой Л. Н.

Кефир и «трешка»

В институт Вознюхину удалось поступить, благодаря природному таланту врать и изворачиваться, только вот с режиссерским факультетом пришлось повременить, не хватило ни ума, ни фантазии, но возможность манипулировать киношными софитами и тележками образовалось точно. Так что стал Витек с первых же дней учебы вести себя как завзятый и умудренный опытом поколений киношник.

Примерно через полгода обучения в канун первой сессии Вознюхин познакомился с сокурсником Панасом Подлешим.

Как-то зайдя в студенческий буфет, Витька привычно прошел мимо очереди толпящихся и галдящих надежд советского кино и, сглотнув слюну, (деньги за «стыренный» «Маузер» уже давно были потрачены) направился было к выходу, как вдруг заметил сидящего за столиком и жующего котлету в тесте высокого нескладного парня. Тот с каким-то самозабвенным смаком запихивал в рот мясо-мучное изделие и запивал его кефиром. Одет он был очень просто и совсем не по погоде. Растянувшиеся рукава вязаного свитера напоминали два зоба от пеликана. Брюки были явно не по росту, то есть слегка не доставали до щиколоток, на босую ногу были натянуты жесткие ботинки с рваными шнурками.