Объяснительная - Катерина Зыкова

История пять, семь, один

Когда я была поливальной машиной (история пять), дорогу мне перебежала лошадь с девоч-

кой в седле (история семь), и в воздухе пронеслось: «Какие вкусные были конфеты». «Стран-

но, причем здесь конфеты», — думала я, а потом поняла, что это была Оля (история один).

История три, два, шесть, четыре

Когда Вика (история три) и Полногрудая Света (история два) собирали землянику (исто-

рия шесть), пошел дождь. Но они не расстроились и раскрыли зонтик (история четыре),

который, наконец, нашёл себе хороших хозяев.

*Все герои и события реальны.

сердечная недостаточность это когда одного своего сердца уже не достаточно

ночьэто большая корова — звезда во лбу и пахнет путём молочнымеё огромное сердце спокойно стучит за окном — слышишь как падают сливыв такие ночи кажется: всегда найдётся тот кто сделает тебя счастливым

Большие Роли

женщины идут в бассейн — хотят быть стройнымикогда женщины стройны — их любят мужчины — и прекращаются войныя плыву кролем а может быть брассомнаяриваю километры —спасаю от бомбёжек государствоа может быть даже планету

Re:

все — вышливсё — не слышнопчёлка пчёлка вот твоё жалонастоящий крик звучит в тишинеа не во время пожара

* * *

думала это дырки от бубликазал когда вышла публикатарелка с которой украли обеда пустота это просто когда ничего нет

в д о х

дышать не плоходышу с лёхкостью в небо в медвежий ковша в небе смеется тот кто один в трёхвидахты не придёшь

в ы д о х

я середина

моя грудь больше чем у первой твоей со школы а кожа более гладкаячем у последней с которой умрёшь стар и высосанмежду завязкой и финалом есть кусок книги изрезанный закладкамимежду надписью старт и финиш есть асфальт на котором ничего не написаномежду духом с отцом — сын (между лбом и коленом — живот)не начало праздника и не конец а именно тотмомент когда всё ещё страшно но ты уже перебрал лишнегои взял меня за руку. вот подвал, вот крышаа я — лестница междуи ты несёшься по мне запыхавшисьи оставляешь между перил куски одежды

* * *

доброе утро всем слушателям нашей мёртвой радиостанциинаш микрофон сгорел, диджей сбежал, а сторож занялся танцамино вы продолжаете нас включать каждый день ипоэтому нам даже заплатили за рекламу пельменей:

«пельмени “услада” — что-ещё-для-счастья-надо!ну-ка съешь-ещё-одну!»

спасибо за всё, последний слушатель, мы ставим тебе тишину

* * *

она считает твои потериночь каждуюкричит у меня жаждакричит у меня истерика просит встать тебя на карниз и шагнуть ещё дальшепотом извиняется говорит скоро умру кашляетты ненавидишь её как белые кости индейцев апачисилы стремятся к ну люплачешьи вдруг обнимаешь её од ну любимую бережно чтоб не сломать не по.мятьэто она. твоя па.мять.

* * *

чем ближе стоимтем ближе за твоей спиной слоиснега снега снегаа за моей наверное хорошо бегатьот моря к морю от моря к морюза спинами разные территорииза спинами не бывает поровнукогда люди целуются ― они смотрят в разные стороны

* * *

всё как всегда с появлением этого чувстваты не становишься лучше, а мир ― добреена улицах как всегда грязно в голове пусто иснова нет ничего нежнее апрелякак всегда поезда идут на вокзалкак всегда солнце к вечеру тонетменяется только одно: вот посмотришь в его глазаи кажется будто лошадь берет губами хлеб с твоей ладони

о том что случается часто

в ванне вате скатертив утробе на трапе у ртабанке из-под молока или йогуртав каждой третьей разрушено стипёстрых платках старушек стихах или в гипсе листвево сне или прачечнойи даже прячасьв комнате пуговице сапоге слогев чужой кроватив теле светлячкав сотом автобусев ходе следствияв беспрерывной ступенчатости каждой уважающей себя лестницыв пластикепалатемятом платьеиз ананасовых шкурокв носилках в часах на башне в шнуркемежду грибовзубьев и тигровза щекой завесой занавесом из стеклянных трубок.на первой полосе трупавчерашних газет.в безветренном в беременных поездахколбах субтропиках проводах полкахна потолках чьей-то зелёной комнатыв самой широкой из длинна бульваре и в сердце монро мэрилинты вдруг очнёшьсяи скажешь

огосподичтояздесьделаю