От Альп до Гималаев - Бронюс Яунишкис

И вдруг мелькнула мыслишка, что неплохо бы безобидно пошутить. Перекрикивая стоящих рядом и тоже вопящих друзей, я заорал что есть мочи:

«Пожар! Пожар в сердцах людей!..»

Таков был заголовок маленькой заметки. Это подейство­вало. Газету быстро расхватали.

Купив в хлебном магазине булочек, я помчался к замку. Здесь меня поджидали братья. Мы заранее условились поиг­рать в этом месте. Братья притащили с собою лук со стрелами и подобие щитов из фанеры с намалеванными на них черными крестами.

Я дал каждому по булочке, и они быстрехонько исчезли в наших животах. А потом мы стали играть. Братья выступали в роли крестоносцев и нападали, а я оборонялся и не намерен был сдаваться. Сражались мы истово, не замечая ничего во­круг. Наконец, устав, присели отдохнуть. Мимо как раз про­ходил небольшого роста священник в очках. Я частенько встречал его в старом городе. Он всегда вел то одного, то не­скольких мальчиков, а иногда и целую группу ребят. На этот раз он был один. Подойдя к замку, ксендз остановился, по­смотрел в нашу сторону и удалился.

Вскоре священник вернулся вместе с моим отцом. Они стояли поодаль и смотрели на нас. Мы опять было начали иг­рать, но, заинтригованные, то и дело посматривали на них.

— Так которого вы хотели бы? — наконец спросил отец. Ксендз пальцем ткнул в мою сторону:

— Этого!..

— Виктораса?.. — Отец округлил глаза. - Он ведь за наши­ми меньшими присматривает, да и семье уже помогает. Нет, уж лучше берите младшего. Вам ведь все равно которого, ведь так?..

— Сколько он учился? — продолжал расспрашивать ксендз, не обращая внимания на слова отца.

Интересно, зачем я вдруг понадобился ксендзу? Ребят, тех, что прислуживают во время богослужения, было и так предостаточно. Да я и вышел, по сути дела, из этого возраста. Для духовной же семинарии я еще слишком молод. Непонят­но, зачем я понадобился священнику?..

— Викторас и сейчас учится, — с гордостью ответил отец. — Мы хотя и рабочие, но знаем цену образованию. Еще мой де­душка говорил: «Образование не надо таскать на своем горбу». Да, образованный человек дороже ценится. Вот я ли­тейщиком на заводе Тильманса работаю, но с трудом содержу семью. А если бы в свое время учился, дети мои не страдали бы так. Да и я не боялся бы безработицы. Образованный всегда может прокормиться.

— Это давно всем известно, — стал постепенно раздражать­ся ксендз. - Скажи-ка лучше, где Викторас учится. В ремес­ленном училище?

— Где уж нам! Денег бы не хватило. Книжки, тетради, форма, да еще плата за учебу... Он посещает курсы во Дворце труда. Записался на отделение самообразования и даже уже экзамены сдает...

— Ну и сколько он окончил классов?

— Точно не знаю. Уже третий, а может быть, четвертый год посещает курсы. Викторас, кончай играть, подойди сюда. Ска­жи, сколько ты этих классов окончил?.. Однако, святой отец, я его вам не отдам. Подучится сам, может, и младшим помо­жет. Мы хотим, чтобы дети получили хотя бы немного обра­зования.

Я стоял, скосив глаза на сутану ксендза, и молчал. — Так все же, сколько классов? - спросил священник, приподняв мой подбородок.

— Почти четыре, — отвечал я, насупившись. — Не сдал лишь немецкий язык. Перепутал роды и падежи. Поэтому и удостоверения не получил. Но я его сдам, дружок обещал помочь.

— Это удостоверение ты обязательно получишь, — заверил меня священник. - А сейчас ступай, забирай из дому свои вещи и пойдешь со мной. Я миссионер салезианской конгрега­ции Скелтис. Антанас Скелтис.

— То есть как, вот так сразу и забираете ребенка? — Отец был поражен таким оборотом дела. — Ведь это я его на курсы самообразования направил. Хотя бы малость возместили мне за учебу...

Миссионер Скелтис метнул на отца сердитый взгляд и резко ответил:

— Мы его будем учить в монастыре. Определим в гимна­зию. Даром, без всякой платы. И не здесь, в Каунасе, а в Ита­лии. Мы подготовим из него миссионера. Обращая язычников в Христову веру, он не только сам заслужит царство небесное, но и вам, родителям, откроет его врата. Как же вы этого не цените?! Такое счастье редко кому выпадает...

— Но наша семья его потеряет, — не сдавался отец. — Уве­зете мальчика куда-то, и может статься — мы его больше ни­когда не увидим.

— Постыдились бы так говорить! - возмущался миссио­нер. — Не можете пожертвовать богу одного сына. Странный вы человек, а еще католик. Другие родители и за учебу до­плачивают, и пожертвования шлют, лишь бы только их детей приняли. Иметь в своей семье миссионера — это большая честь.

Посмотрев исподлобья на миссионера, я решительно за­явил:

— Никуда я не поеду. Мне и здесь хорошо.

— Неужели ты не хотел бы повидать теплые страны?.. — стал уговаривать меня Скелтис, обняв за плечи. Какие там города! О-о... Венеция неповторимая — прекраснейшие зда­ния, построенные на воде. По ее улицам-каналам плавают лодки, называемые гондолами. Повсюду звучат гитары, льются песни. А Рим, этот музей восхитительных памятников! А остров Сицилия с действующим вулканом... Ты увидишь неописуемые прелести мира! А потом, закончив учебу, может быть, направишься в Африку или Азию... Поедешь верхом на слоне в джунгли. Тебе выпало большое счастье. Не восполь­зуешься им — потом горько пожалеешь. Подумай, пока еще не поздно.

— Нет!.. — отрезал я и, освободившись от объятий миссио­нера, вернулся к стоящим поодаль братьям.

— Ну, если уж направите учиться, тогда берите, — услы­шал я голос отца. — Перестань играть! — прикрикнул он на меня. — Ступай и собирайся в дорогу!..

Я притворился, что не слышу этих слов и стал бороться с братьями, лишь бы только взрослые от меня отстали побы­стрее. Но отец крикнул сердито:

— Викторас, кому сказано?

Он не любил дважды повторять одно и то же. Ослушаешь­ся — ждут тебя розги. Сказал, — значит, надо собираться. Да к тому же, если говорить честно, мое воображение поразили слова монаха о джунглях, слонах, неописуемой красоте городов.

Авторитет родителей часто определяет судьбу детей. Для многих она складывается счастливо. Но со мной было иначе. Если бы я тогда воспротивился отцовской воле, се­годня не пришлось бы сожалеть о том, что довелось пере­жить.

В сопровождении Скелтиса мы пришли домой. Мать, увидев входящего в комнату священника, стала суетливо прибираться. Миссионер остановил ее.:

— Не беспокойтесь, мы ненадолго. Вот лучше сына быст­рее соберите! С отцом мы договорились: определим маль­чика в миссионеры...

— Святой отец, откуда нам такое счастье?.. - мать припа­ла губами к руке Скелтиса. Потом, открыв цветастый сун­дук, стала собирать мне чистое белье. - Вероятно, сам архан­гел Михаил привел вас в нашу семью. Это же несказанная радость! Я ведь и мечтать не смела... И вдруг какая небесная благодать. Миссионером!