Почувствуй это снова - Ольга Вечная

– Конечно, присаживайся, – указываю на соседний стул.

– Супер. После тренировки только, голодный, сейчас сдохну, – опаляет насмешливым взглядом.

Я внезапно вспоминаю, как мы занимались любовью. Сердце заходится. Ничего не забыла. Ни движения его, ни поцелуи.

Матвей ставит поднос на стол, плюхается напротив и принимается вытирать руки влажными салфетками. Между нами меньше метра. Я очень сильно вдруг хочу пить, в его стакане холодная кола.

Матвей тем временем берет свой бургер, откусывает огромный кусок и начинает с аппетитом жевать. Мой рот наполняется слюной, но я лучше умру, чем попрошу кусочек попробовать. Он делает глоток колы.

– Как у тебя дела? – спрашивает перед следующей атакой на бургер.

– Отлично. Учусь, работаю, с друзьями встречаюсь. Как ты?

Он понимающе кивает. Закидывает в рот картошку.

– Тоже хорошо. Разрыв пошел нам на пользу.

Это был выстрел в упор. Мне требуется секунда, чтобы соскрести остатки эго с пола и обольстительно улыбнуться.

– Видимо, так и есть, – кокетничаю. У самой внутри фейерверки черно–красные, кровавые.

На пользу ему пошел разрыв со мной?! Вот, значит, как?!

Матвей оперативно доедает бургер, пьет колу. Вытирает рот салфетками. Явно спешит.

– Не торопись, подавишься. Я тебя выгонять пока не собираюсь, – говорю снисходительно. Со смешком.

Он тоже посмеивается.

– Тебе, может, взять что–то? Или ты опять на диете?

– Я никогда не сидела на диетах.

– Да? Перепутал. Забавно, что вот так увиделись, – продолжает говорить. – Знаешь, наверное, не очень хорошо, что мы расстались как враги. Давай дружить?

Он протягивает руку.

А я на секунду теряю дар речи. Во–первых, я и не знала, что мы, оказывается, расстались врагами. Во–вторых, я понятия не имею, что он вкладывает в понятие «дружба между мальчиком и девочкой».

Слегка прищуриваюсь. Пожимаю протянутую ладонь. Наши взгляды пересекаются. Не иначе шпаги на соревнованиях.

– Давай, – выдаю с фальшивым восторгом. – Здорово!

– Тогда может, сделаешь мне одолжение? Дружеское, – тут же подлавливает Матвей.

– Какое именно?

Он смотрит мне в глаза неотрывно. У него они хитрые, как у лиса из самых страшных сказок. По моему телу проносится дрожь.

– Просто скажи: согласна или нет. Это секрет пока.

Глава 2

Его взгляд скользит по моим губам, подбородку. Касается шеи, он ощутимый, от него кожу покалывает крошечными иголочками. Я гашу порыв проверить, не осталось ли визуальных следов, и невозмутимо произношу:

– Мы слишком недолго друзья, чтобы делать друг другу секретные одолжения.

Кровь ударяет в лицо, аж щеки печет.

«Секретные одолжения»? Серьезно, Юля?!

Матвей смотрит на часы. Склоняет голову набок, чуть прищуривается. Потом пытается поймать мой взгляд, но я та–ак сильно интересуюсь проходящей мимо женщиной в ярко–зеленом костюме, что его попытки смутить терпят фатальный крах.

Во всем этом флирте я мало смыслю, не хватает опыта. Но и сдаваться без боя не планирую.

– Минуты три... – тянет Матвей. – Да, для секретных и правда пока рановато. Подождем полчасика?

Усмехаюсь.

– Ладно, рассказывай, что хотел.

– Но ты согласна?

– Нет! – выходит, увы, с восторгом.

Он качает головой и проводит по губам, как бы застегивая их на молнию. Но ведь так нельзя делать! Я уже заинтересовалась! Не удерживаюсь и хохочу вслух, а потом краснею еще больше. Когда мы в последний раз вот так шутили? Болтали о ерунде, подкалывали друг друга? Не помню.

Последние месяцы отношений были похожи на нескончаемое кровопускание и вспарывание нутра наживую.

А ведь именно с легкости у нас всё и начиналось. Матвей ходил за мной по пятам, звал куда угодно, лишь бы побыть вместе. И болтал. Постоянно, без остановки, иногда полные глупости. Мне всегда было интересно.

– Ладно, говори, – сдаюсь. – Я не могу отказать своему хищному любопытству.

– Подарок нужно выбрать. А со вкусом у меня не очень. Поможешь? – говорит запросто.

Подарок? Губу прикусываю, чтобы она дрожать не начала. У меня день рождения скоро. Первого января. О нем всегда все забывали, кроме родителей и Матвея.

Ну что за дурочка! Он только рот открыл, а я уже всё себе вообразила.

– Звучит не смертельно, – морщу лоб, размышляя. – Хорошо, давай.

– Круто. Идем?

– Да, минуту.

Беру телефон и быстро печатаю: «Любаша, не приезжай, пожалуйста! Я с Матвеем».

Он поднимается с места относит поднос. Мой телефон вибрирует.

«Что?!»

«Потом расскажу. Прости–прости».

Неудобно получилось, но Люба поймет. Она моя самая лучшая подруга, мы с десятого класса не разлей вода. А потом, как поступили в один вуз и попросились в одну группу, — так и вовсе всюду вдвоем. Люба была свидетельницей зарождения наших с Матвеем отношений. И разрыва. Наверное, никто не знает о нас с ним столько, сколько она.

Поднимаюсь, беру сумку, пакет свой тяжелый.

– Помочь? – Матвей протягивает руку.

– Нет, спасибо! – нервно. Прижимаю к себе витамины. – Мне нормально.

Он не настаивает. Мы покидаем территорию фудкорта, идем по широкому коридору торгового центра. Наверное, я должна чувствовать нечто сродни дежавю: мы тысячи раз вот так же шли за покупками. Но ничего подобного.

Всё иначе. Эмоции другие. То, что еще недавно казалось обыденностью, сейчас вызывает трепет и авантюрное предвкушение.

– Как поживает Римма Владиславовна? – спрашиваю о его бабушке.

Родители Матвея погибли в автомобильной аварии семь лет назад. Ужасный несчастный случай – вылетели с трассы из–за сильного гололеда. С тех пор он был сам себе предоставлен. Моим родителям не нравилось, что он торчит у нас каждый день допоздна. Они утверждали, что он плохо воспитан.