Старк Георгий Карлович. Воспоминания о службе на крейсере «Аврора» (1903–1912 гг.). - Андрей Геннадьевич Щегольков

По дороге около Ниборга получили датские газеты, из которых узнали о гибели «Петропавловска» с Макаровым.

По приходе в Кронштадт присоединились ко второй эскадре, после чего произошли большие перемены в личном составе: наш командир назначен командиром транспорта «Океан», а к нам назначен командир «Океана» капитан 1 ранга Евгений Романович Егорьев ― энергичный и знающий офицер. Старший офицер Курош получил новый строящийся миноносец, а на его место назначен капитан 2 ранга Аркадий Константинович Небольсин ― молодой блестящий офицер.

Произошли еще перемены в офицерском составе. В частности, ушел мой милый помощник Николай Николаевич Филатов. Ушёл по болезни на берег, и наконец убрали нашего экзотического доктора, кажется, в отставку.

В конце сентября в Ревеле нам был царский смотр. Крейсер «Олег» и «Изумруд» из-за полной негодности пришлось вернуть обратно в Кронштадт. Они нас нагнали на Мадагаскаре.

Наше главное ядро ― броненосцы типа «Суворов» ― были построены в России по чертежам «Цесаревича», который строился в Тулоне, но чертежи были немного изменены.

2 октября из Либавы мы тронулись в свой путь. Первый переход был до мыса Скаген. Подгрузились углем и тут же получили от транспорта «Бакан», шедшего из Архангельска, сведения, что он видел в норвежских шхерах неизвестные миноносцы.

Во время возвращения из Джибути мы получили в Шербурге телеграмму из главного морского штаба, точный текст я не помню, но смысл такой: «В немецком море остерегайтесь неприятельских миноносцев. Миноносцы небольшие. Для улучшения мореходных качеств имеют деревянные надстройки в носовой части».

От Скагена шли поэшелонно: 1. Все миноносцы с транспортами. 2. Крейсер «Дмитрий Донской», флаг адмирала Энквиста, «Аврора» и мастерская «Камчатка». 3. «Светлана» и «Жемчуг». 4. 2-й броненосный отряд: «Ослябя», флаг адмирала Фалькерзам, «Сысой Великий», «Наварин» и «Адмирал Нахимов». 5. 1-й броненосный отряд: «Суворов», флаг адмирала Рожественского, «Император Александр III», «Бородино» и «Орел». Между эшелонами около 20 миль, т. е. 2 часа хода. Объявленный ход ― 10 узлов.

В Немецком море мы встретили густой туман и держались за «Донским», как пришитые. («Донской» ― 48 оборотов, у нас 73 оборота). «Камчатка» из-за неумения держаться в строю быстро потеряла нас, вследствие чего адмиралу пришлось уменьшить ход.

Крейсер Аврора перед уходом на Дальний Восток

8 октября после 8 часов вечера мы получили телеграмму с «Камчатки», что она атакована миноносцами. Командир сейчас же высказал свое мнение, что это нервное воображение. Я лег спать. Но после полуночи был разбужен звуками боевой тревоги. Быстро одевшись, я вышел наверх. Справа от нас в расстоянии 15 кабельтовых параллельным курсом шел первый отряд. Он был весь освещён прожекторами и вел частую стрельбу. Скоро мы заметили, что стрельба направлена на нас; начались попадания, но, Слава Богу, по сигналу «Суворова» стрельба была прекращена. Всего мы были под огнем около 10 минут. Попало в нас 4 снаряда, 75 и 47 мм, материальные повреждения были ничтожны, но один 75-мм снаряд попал в каюту священника и тяжело его ранил, оторвав руку. У нас на корабле никто не верил в присутствие миноносцев, но нас все время нервировали.

Просили разрешения зайти в Шербург, чтобы сдать раненого в госпиталь, в этом нам было отказано. Перед приходом в Танжер священник скончался, и его похоронили на местном кладбище.

В Танжере мы были очень радушно приняты. Здесь произошло разделение эскадры. Фалькерзам перенес свой флаг на «Сысой Великий» и с «Наварином», маленькими крейсерами и миноносцами пошел Средиземным морем в Порт-Саид, а Рожественский с первым отрядом и «Ослябя», крейсер «Нахимов», флаг Энквиста, «Донской», «Аврора» и пять транспортов пошли на юг, кругом Африки.

Следующий порт ― Дакар. Здесь нас приняли менее радушно, так что нам с трудом удалось нагрузиться углем с германских пароходов.

Перед начальником эскадры стояли вопросы: с одной стороны, надо принимать как можно больше угля, потому что не было уверенности, что в следующем порту нам будет дана возможность погрузить уголь, а с другой стороны, добавочный уголь увеличивал перегрузку кораблей и уменьшал его остойчивость. Для «Авроры» этот вопрос был решён: нам было приказано принять сверх нормального (950 тонн) запаса ещё 1 000 тонн. Весь этот сверхзапас был размещён в жилой, батарейной и верхней палубах, т. е. весь выше ватерлинии. Уголь был всюду, где был свободный уголок. Но каждое орудие могло действовать. Из мешков были сделаны брустверы не для того, чтобы защитить орудия от неприятельских снарядов, а для защиты от собственного угля. Наш корабль был достаточно остойчив, а на кораблях типа «Суворов» было хуже, там была большая опасность переворачивания.

Для поощрения погрузок угля были установлены денежные премии для команды. На отряде крейсеров за время перехода мы никому не дали первую премию, а в некоторых погрузках брали все три премии. Сказывалось, что корабль уже сплотился. Все офицеры работали вместе с матросами.

В кают-компании лежало уже около 100 тонн угля, поэтому командир предложил перенести столование к нему в столовую. Эта организация продолжалась около месяца. После чего мы снова переехали в свою кают-компанию.

Следующая остановка была уже у устья реки Габун. Стали на якорь за пределами территориальных вод, и благодаря хорошей погоде удалось хорошо провести погрузку угля. На кораблях был сущий ад, ведь это было на самом экваторе.

На нашем буксирном пароходе «Роланд»[1] удалось съездить в Либревиль. Следующая остановка в Грейт-Фиш-Бей. Несмотря на ругань со стороны португальцев, удалось погрузиться. В немецкой колонии Ангра-Пекеэна мы встретили исключительно хороший прием, но, увы, зато нас побаловала погода, так что с трудом удалось погрузиться углем. После Ангра-Пекеэна нам предстоял переход кругом Африки на Мадагаскар.

На этом переходе нам пришлось испытать жестокий шторм, но, на наше счастье, пройдя мыс Доброй Надежды, мы получили сначала свежий ветер, который усилился до шторма, но корабль отлично выдержал это испытание. Некоторые корабли потеряли шлюпки, мы потеряли вельбот. Большие корабли качало, но не очень сильно. Крейсера же показывали иногда не только винты, но и кончики килей. Это испытание длилось около двух суток. Остановка наша была в проливе Сан-Мари между восточными берегами Мадагаскара и островом того же имени. Пролив очень широкий, так что официально мы стояли вне территориальных вод. На берегу маленькая деревушка без телеграфа. Пришел к нам госпиталь «Орёл», который по дороге заходил в Кронштадт для отдыха и приема свежей провизии. «Орёл» привёз нам известие о гибели порт-артурской эскадры.

В Тематаву, где был телеграф, был послан «Роланд» за сведениями об отряде Фалькерзама. Здесь мы узнали, что встреча нашего отряда и Фалькерзама была предположена в Диего-Суарец, но под влиянием протестов Японии и Англии нам не было разрешено и Фалькерзаму было приказано, не спрося Рожественского,