Шедевр - Джоанна Белл

плечо мальчика руку. Худенькое тело Витамина вздрогнуло от прикосновения и сжалось, убираясь, словно улитка, в панцирь молчаливого сопротивления. Они постояли так пару минут, глядя в одну точку — на картину. Почувствовав отсутствие угрозы и раздражения со стороны взрослого, Витамин немного выпрямился:

— Очень. Если бы я умел рисовать, то нарисовал бы такую же, только с жёлтыми листьями, как сейчас. — Витамин кивнул головой в сторону окна. — И солнечные пятна на картине такие красивые! Как настоящие!

— Так приходи на урок рисования, научишься.

В голосе учителя скользила добрая улыбка, но мальчик снова сжался. Улитка убралась в домик. Иван Павлович держал свою широкую ладонь на щуплом плече Витамина, стараясь не давить и не хватать, а как бы дружески поддержать его, чтобы передать все теплые чувства, которые он ощущал, глядя на этого грустного мальчугана. Улитка высунула рожки из домика:

— Не могу. У меня нет альбома и красок. Мамка не купит. У неё денег нет.

— На уроке ты можешь брать у меня бумагу, краски и кисточки. После урока положишь мне все это на стол. — Не сдавался преподаватель.

— Мамка говорит, что рисование — это баловство. Мужик должен в доме работать, а не кисточкой махать. А я у нее мужик.

Третьеклассник явно повторял слова взрослого человека.

— И какую же ты работу делаешь в доме, мужик? Это вместо уроков тебе её приходится делать?

Витамин кивнул:

— Картоху копаем. Мамка болеет. Сестрёнки малые еще.

Улитка вылезла из домика. Солнечные лучи падали на лицо мальчика и грели его своим уходящим последним осенним теплом, а ладонь учителя, так спокойно и по-отечески лежавшая на плече, грела душу.

— Ну, а отец что же? Что он думает?

Витамин съежился. Улитка убралась и захлопнула дверцу наглухо.

— Не знаю. Он ушёл от нас.

Иван Павлович слегка сжал пальцами плечо мальчика и немного подбадривающе потряс его:

— Ну ничего, мы что-нибудь придумаем. Иди. Я к вам зайду ещё.

— Не надо, Иван Павлович, не заходите. Мамка бранить меня будет.

— Ну, иди. Иди. Я не ругаться приду, я поговорить приду.

Учитель легонько подтолкнул Витамина к двери:

— Иди уже, копай свою картошку.

Ученик с удивлением и даже некоторым недоверием посмотрел на учителя, отпускающего со своего урока, и тихо выскользнул из класса. Зазвенел звонок на урок.

Иван Павлович подходил к дому Витамина огородами. Во-первых, чтобы мальчик не сбежал, а во-вторых, чтобы самому убедиться, что тот не врёт. Он застал всех четверых на картофельном поле: мать, Настасью Матвеевну, худую, болезненного вида женщину, державшуюся за поясницу, Витамина и его сестер-близняшек, лет пяти отроду. Витамин в огромных резиновых сапогах и растянутом свитере втыкал большую лопату в землю у очередного куста картофеля, вставал на неё обеими ногами, чтобы та хоть как-то ушла на глубину. Потом они вдвоём с матерью давили на черенок лопаты, используя закон рычага, пытаясь достать клубни на поверхность. Если не выходило, то они повторяли весь этот процесс с другой стороны растения. Понаблюдав за семейством минут так пять или десять, Иван Павлович перелез через изгородь.

— Здравствуйте, Настасья Матвеевна. — громко поприветствовал учитель работающую женщину.

— А, опять ругаться пришли. — тихо и достаточно неприветливо пробормотала она. Затем наклонилась и, держа одной рукой поясницу, другой шарила в земле, выискивая картофелины, и бросала их пустое ведро. Двойняшки, не обращая внимания на вновь прибывшего, собирали в кошелку картофельный горох — мелочевку, которая не пойдёт на хранение в зиму.

— Я помочь вам пришёл, Настасья Матвеевна.

Женщина с трудом распрямилась, тыльной стороной ладони отирая бисеринки пота со лба. Не опуская руки, она внимательно посмотрела из-под нее на учителя. Немолодой, но статный. Одет он был в старенький чистый твидовый костюм c орденской планкой на лацкане пиджака. Фронтовик. Повоевать успел.

— А чё эт вдруг? Учитель, а чужой бабе помогать удумал?

— Хочу с вами сделку заключить, Настасья Матвеевна.

— Это какую ж такую сделку? У меня денег нет.

— Я помогу вам картошку убрать, а вы Вениамину разрешите посещать все уроки в школе.

Венька стоял, обхватив руками черенок лопаты и опустив голову. Его злило, что из-за отца его семья была такая убогая. И вот даже учитель пришёл помогать. Женщина окинула взглядом Ивана Павловича.

— Запачкаетесь. — В голосе её было сильное сомнение.

— Ничего, я постираю потом.

— Здесь много, 15 соток поди. — Настасья Матвеевна кивнула на свои угодья.

— Если за раз не управимся, я ещё приду. — не отступал Иван Павлович.

Настасья Матвеевна подумала, посмотрела на сына, на двойняшек, и сказала:

— Ну вот лопата-то, берите чё ли.

Учитель взял лопату у мальчика. Он за раз выкапывал куст картофеля, вытягивая его за ботву на отвал. Витамин и его мать выбирали клубни и вёдрами носили в сарай на проветривание и просушку. К темноте не управились. Уходя, учитель попрощался с матерью мальчика на словах, а ему самому протянул свою широкую открытую ладонь:

— Ну, до завтра, Вениамин Андреевич. Молодец, что матери помогаешь. Жду тебя на уроке. Не забудь.

Мальчик поднял влажные, широко раскрытые глаза на Учителя. До сих пор он был Венька, Веник, Витамин, а теперь стал Вениамин Андреевич.

— До свидания, Иван Павлович. Я обязательно приду!

И они крепко, по-мужски пожали друг другу руки.

3

В школе сегодня был большой праздник. Школе присваивали имя. Вымытая и свежевыкрашенная, она сверкала новыми стёклами окон и рядами новеньких парт. Теперь заведение будет гордо носить имя большого художника, односельчанина и выпускника этой самой школы. Его работы побывали на выставках в Москве, Ленинграде, Праге, Софии и даже одну взяли в Париж!

Имя присваивалось при жизни художника. И это было грандиозное событие. О школе говорили в области. На торжества прибыло всё районное начальство. Ждали представителя из министерства и ждали самого художника. Первый где-то задерживался, а второй приехал, но не захотел томиться в ожидании высокопоставленного чиновника и ушёл на пленэр, сказав,