Дом, где исполняются мечты - Татьяна Алюшина

Она закрыла за ним дверь, заперла замок, повернулась и, поражая гостеприимством, сменившим предупредительно-пугающие выступления, предложила:

— Раздевайтесь и проходите на кухню.

Резко наклонилась, пошарила в ящике гарнитура, извлекла солидные мужские тапки, поставила перед ним и распрямилась.

— Это вашего батюшки, — пояснила персонификацию обуви. — Вам подойдут?

Он кивнул — подойдут, мол, еще как. После непоняток у дверей, кратковременной вспышки раздражения и совсем не плавного перехода к дружескому приглашению крохи оставшихся сил, выдавливаемые из организма исключительно силой воли, быстренько покинули Стрельцова, и он почувствовал такую гигантскую усталость, что даже говорить не мог.

А вот этого нельзя! Нельзя расслабляться! Еще придется ехать куда-то, бежать, искать…

Предупреждая его вопросы, девушка указала рукой на пуфик, предлагая этим жестом пристроить на него ноутбук с портфелем, забрала из рук шапку и шарф, достала из стенного встроенного шкафа вешалку-плечики, ожидая, когда Игнат снимет пальто.

Очень мило! Сначала «Степана Ивановича напущу», а теперь ухаживает, как за гостем дорогим.

В молчании происходил ритуал внедрения Стрельцова в незнакомую квартиру. Черт его знает, может, действительно девушка боялась потревожить боевого хряка, отдыхавшего от трудностей защиты территории. Не нарушая утвердившегося молчания, хозяйка жестом указала направление дальнейшего следования, заявленного ею ранее, — в кухню, в дверь которой упирался длинный широкий коридор.

Перегруженный мозг Стрельцова на мелочи типа рассматривания деталей обстановки не разменивался — мужчина вошел в кухню и всем организмом замученным прочувствовал: уютно, домашне, тепло и просторно — хо-ро-шо!

— Присаживайтесь, Игнат Дмитриевич, — предложила хозяйка и поспешила собрать разложенные на большом круглом столе, стоявшем возле дивана, какие-то листки с рисунками, чертежи, документы, канцелярские мелочи, захлопнула крышку ноутбука и все это переложила на маленький столик у окна.

Работала явно, пока он не помешал ей своим полуночным появлением.

У него сил не наскребалось даже на раскаяние мало-мальское, а уж про ощущение неловкости и говорить нечего! Ему сейчас все было ловко в достижении главной цели.

— Чаю хотите? — спросила девушка.

Чаю он хотел. Черного, горячего, с сахаром и лимоном. Большую кружку. И пить обжигаясь.

— Можно умыться? — спросил Игнат.

Она кивнула и проводила его в ванную комнату, достала там из шкафчика чистое полотенце, протянула Стрельцову и вышла, осторожно-тихо притворив за собой дверь.

Стрельцов снял пиджак, галстук, расстегнул воротник рубашки, закатал рукава и просто сунул голову под струю воды — сначала горячую, потом холодную.

Надо же хоть что-то соображать! Еще неизвестно, куда придется дальше двигаться по ночной морозной Москве, какие действия предпринимать!

А ведь придется! Твою мать!

Галстук он не стал надевать, сунул в карман брюк, и рукава застегивать не стал, вытер волосы насухо, вымыл руки, сунул пиджак под мышку и двинулся назад, в предложенную для ночной аудиенции кухню.

Там его уже ждал чай, и именно такой, как Стрельцову хотелось, — горячий, черный, в большой кружке! Господи, как хорошо-то! Кстати, девушка, утверждавшая, что держит дома кабана, тоже его ждала.

— Садитесь, Игнат Дмитриевич, — улыбнулась она, указав рукой на диван.

Видимо, указующие жесты руками — её излюбленная манера общения с миром, как у Ленина указание направления движения социалистической революции — типа: вперед!

О как! Подивился самому себе Стрельцов, встрепенулся, значит, разум ворчанием и легкой иронией. Что в данных обстоятельствах есть большое достижение.

— Меня зовут Инга, — представилась хозяйка. — Я дочь Ангелины Павловны. Ну, вы наверняка это знаете.

Она поставила на стол возле чашки с чаем, которую Стрельцов обнял двумя ладонями сразу, как сел, словно блокадник согревающийся, тарелочку с порезанным лимоном, сахарницу и вазочку с сушками-конфетками и озабоченно поинтересовалась:

— Игнат Дмитриевич, вы есть хотите?

— Не знаю, — честно признался он и заторопился с вопросами, словно боялся, что его сейчас прогонят от тепла, уюта и горячего чая: — Инга, а где отец?

— Они с мамой в Египте отдыхают. И пользуются там другой, туристической, симкой, поэтому до них и не дозвониться по прежним номерам. — Девушка села за стол напротив него и дала более расширенное пояснение: — Они затеяли ремонт в квартире, пожили с нами пару недель и решили уехать покурортничать.

— Про ремонт я знаю, — кивнул Стрельцов, размешивая сахар.

Сделал первый, обжигающий, большой глоток и аж зажмурился от удовольствия, помолчал немного, пока смаковал эту малую радость.

— Я разговаривал с его соседкой, она про ремонт объяснила.

— Ах да, Анна Ивановна, — улыбнулась Инга, — мы подозреваем, что она чекистка в отставке. За всеми следит, сведения собирает, расспрашивает с пристрастием.

— Да уж, — улыбнулся ответно, впервые за весь растянувшийся более чем на сутки день Стрельцов. — Меня она тоже допросу подвергла. Кстати, так каждый раз, когда я к отцу приезжаю. И телефоны ваши не дала, как ни уговаривал.

Чай был хорош, крепко-терпкий, и успокаивал горячестью пустоту в желудке. Игнат почувствовал, как его расслабляет, затягивая, это тепло внутри. Он тряхнул головой, потер веки пальцами, пытаясь взбодриться, чтобы не вырубиться прямо здесь.

— У меня дочь пропала, — признался он Инге, потирая и потирая веки. — Сбежала от матери, оставила дурацкую записку, что уехала к деду в Москву, телефон отключила.

— Нашлась ваша беглянка, — опять улыбнулась Инга, — спит в гостевой комнате.

— Она здесь? У вас? — не поверил до конца Стрельцов.

— Да, здесь. За час до вас приехала, — подтвердила Инга, для убедительности качнув головой, — умная девочка. Проделала тот же маршрут, что и вы. Не найдя никого в квартире деда, поехала к нам. Адрес она знает, она же приезжала на их свадьбу и жила у нас здесь.

— Да, точно, — вспомнил Игнат немного растерянно. — Машка ездила тогда на свадьбу, а я в командировке в Германии был и не смог приехать. — И вдруг до него дошло окончательно. — Так она точно здесь?

— Точно, точно, — уверила Инга. — Хотите посмотреть?

— Нет, — отказался Стрельцов, подумав.

От облегчения, низвергнувшегося на него, он почувствовал, как киселем расслабились мышцы, и в глазах аж защипало, пришлось их снова сильно потереть пальцами.

Слава тебе господи! И что? Уже не надо нестись в неизвестность? Разыскивать, в милицию обращаться? Что, не надо?