На земле и на небе. Том 1 - Александр Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Над ним по-прежнему смеялись, оскорбляли – он дрался. Одна только мать поддерживала его, а отец, также как и друзья, оскорблял и подтрунивал. Ершов стал замечать, что обретает тягу к учебе, отвращение к спиртному и насилию. Оборвав все контакты со своим окружением, Сергей задался целью глобальной перемены в своей жизни.
Так, через месяц душевных мук, Сергей купил новую стопку экзотерических книг и новый завет, о чем его еще с юношества просила мать. В шесть часов вечера Пасхального воскресения началось его чтение. Студент не обратил внимания на тот факт, что священная книга была куплена им в той же точке продаж, где продавались и экзотерическая литература. Все было не случайно. Как-то он заметил, что читает все больше и больше. Однако, на настенных полках пылились десятки книг с закладками. Какбуд-то собственное сознание искало что-то и тренировало разум.
Снимаемая им квартира, обеспечивала уединение и защиту в не родном городе. Новый завет оказался таким магнитом для Сергея, что даже в начале десятого часа вечера он не ощущал усталости. Неожиданно из книги выпал небольшой обрывок бумаги, похожий на закладку. Студент неохотно поднял его, и удивился так, словно кто-то нарочно пальцами управлял его гримасой. Обрывок, вероятно, был из древней книги с мелким текстом на непонятном языке. Качество бумаги наводило на мысль о модной подделке под старинные издания. Всматриваясь в него, Ершов стал ощущать, что понимает текст, но объяснить сам себе не мог. В голове промелькнули какие-то картинки, слова. Бешено заколотилось сердце. Тело окаменело и не слушалось. Что-то происходило вокруг.
С наступлением десятого часа, вопреки обнадеживающим прогнозам погоды, поднялся ветер, начался дождь, послышались непонятные звуки, на пустых ранее улицах началось движение.
Сильнее прогремел гром. Как водоворот, над городом сжались и закрутились черные тучи. Вдруг, как пушечный выстрел, световой снаряд разбил стену, где было окно, обжог все, что было в комнате. Вспыхнула вся «учебная» литература Ершова. Световой поток обжог и его лицо. Дикий ужас охватил студента. Ноги и руки по-прежнему не слушались. Глаза видели только мрак. В голове с бешеной скоростью замелькали все вехи его жизни. В мгновение, ноги стали ватными, и Ершов упал. Он дико кричал, катаясь по горящему полу, но где-то в памяти отложилась особенность огня, который горел ровным коротким пламенем и не распространялся, каждый язычок пламени имел свое место.
Скорая помощь приехала быстро. Врачи даже обнаружили не запертую дверь. И, прибывшие чуть позднее, пожарные обнаружили вторую странность – огонь исчез. Следы пожара отчетливы, но следов огня или тления они так и не нашли. Данное происшествие вызвало большой интерес в местных СМИ. Кто только не интересовался студентом Ершовым после случившегося с ним аномального инцидента. От его друзей, если их можно так назвать, в одной газете долгое время печаталась версия, что странное происшествие в квартире Ершова являлось следствием неудачной попытки производства наркотиков.
Тем временем Сергей быстро поправлялся. Ожог лица постепенно исчезал, что приводило в шок врачей. По неясным для него причинам, в шестиместной палате он был единственным пациентом. Этот факт позволял Сергею расслабиться и окунуться в свои раздумья.
В этот день, родители студента ехали к нему в гости на электричке, что позволило им довольно быстро попасть к сыну в больницу. Они поддерживали его, особенно изменившийся отец. Теперь Ершов четко знал ближайшую цель своей жизни – выяснить связь между случившимся происшествием и книгой. Он постоянно ловил себя на сомнениях, по поводу поставленной цели, но уйти от нее не мог.
Где мой Завет? – спросил Сергей, лёжа на кровати, у своих родителей.
Эту книгу ты больше не будешь читать, видно господь был против, – ответила набожная мать, не скрывая накатывающих слез.
Ты уверена, что происшествие с нашим сыном связано с Библией? – спросил отец Сергея свою жену. – Опять твои дурацкие домыслы. Хватит газетам нашего сына грязью поливать! Дожил до славы инопланетянина!
Прекрати папа! – крикнул Сергей. – Разве трудно догадаться, что я столкнулся с аномалией? Я нутром чувствую – все как-то связано! Это факт!
Отец отмахнулся рукой и отвернулся.
Эмоции в палате угасли быстро. Мать выключила радио на столе, которое уже надоело всем. Отец подошел к открытому окну и закурил. За окном, с нарастающей силой начали качаться деревья, но ветра не было. Редкие облака, казалось, растворились в голубой синеве неба. Все переглянулись.
Закрой окно! – одновременно крикнули мать и сын.
Возникнувший внезапно сильнейший ветер, отбросил отца Сергея от окна прямо к противоположной стене. Он громко закричал от неожиданности и упал на пол.
Вслед за ветром, ворвался ослепляющий световой поток, который, вмиг превратил шестиместную палату в горящий котел. Сергей хотел рвануться к двери, но пламя было по пояс. Его кровать не горела, и студент с ужасом наблюдал сгорающих у него на глазах родителях, которые пытались пробраться к выходу, но их как будто держали.
В то же время все те, кто навещал Сергея в больнице, его близкие друзья, журналисты, бравшие интервью, больные и медработники, с которыми Ершов в подробностях делился своим чудом, скончались. Кто-то умер за письменным столом. Кто-то умер у прилавка магазина и у барной стойки. Кто-то умер за рулем машины, унеся с собой много жизней невинных пешеходов. В одну секунду, Сергей Ершов лишился родных, друзей и приятелей, и всех тех, кто хотел с ним общаться в этом жестоком и непонятном мире.
Глава 2. Происшествие второе
В то Пасхальное воскресение шок испытал не только Сергей.
Тот же город, в те же 18.00 в однотипном четырнадцатиэтажном доме, под ночной лампой, читали библию отец с девятилетней дочкой. Давно шел дождь. С открытого окна их четырнадцатого этажа было бы странно не заметить пустые улицы и дороги, но сила библии отдалила их от внешнего мира.
– Что это? – указав на пол, спросил отец дочь.
На полу лежал желтый грязный листок с оторванными краями. Отец поднял листок, и, всмотревшись, воскликнул:
– Да это же страница из древней книги! Какой странный шрифт, какой он красивый!
В тот же миг, очень сильный гром разбил все стекла в доме. Мелкие осколки стекол, как волны в океане, в миг прибились к стенам и, без отскока, скатились на пол. На улицах появились десятки людей, которые пытались убежать от накатившего ветра. На дорогах, как мираж, появились машины, мчавшиеся с неописуемой скоростью. От сильного ветра шатался весь четырнадцатиэтажный кирпичный дом, но не слышно было, ни потрескиваний, ни скрипа кирпичной кладки. В тот же момент световой поток разбил часть стены с открытым окном, обжог всё, что было в квартире, обжог и лицо отца, и руки дочери.
Уже через мгновение, Лику Польских и её отца доставили в реанимацию. Они быстро поправлялись и тоже, как и Сергей Ершов, удивляли врачей. Но ни пресса, ни государственные службы, ни общественность – никто кроме врачей не заинтересовался этим происшествием.
Позднее, в палату, где лежала Лика, отец принёс газету, где на первой полосе красовался заголовок: «Силы неба потревожили наш мир». В статье, в подробностях описывалось происшествие с Ершовым, выдвигались самые нелепые домыслы. Вдвоем они не один раз перечитали статью о Сергее. Одно было ясно Польским – им надо встретиться.
Это загадочный студент не даёт мне покоя, – сказала Лика отцу. – Я чувствую, что он будет мне сниться каждую ночь.
Согласен милая, – прошептал папа, – мы найдём его, так как меня тоже очень сильно интересует эта персона. Моё лицо очень быстро заживает. Твои руки, я вижу, заживают быстрее моего лица.
Да, папа, фантастика! – сказала Лика. – Я слышала, что нас выпишут через два дня.
Это правда, доченька, – ласково прошептал отец. – Тогда мы сразу махнём к бабушке Зое на пироги. Ты согласна?
Конечно! – крикнула Лика. – Ведь «Великое приобретение – быть благочестивым и довольным». Бабушка будет рада. А как мы туда доберемся, если автобус уже неделю к ней не ходит? – спросила дочь.
На попутках или попросим у неба, или почитаем библию, – ответил с иронией отец.
Мы уже читали папа, – сказала Лика. – Теперь нам надо отдохнуть, а потом встретиться с газетной звездой…
Как жаль, что я не уфолог, – сказал отец. – Чувствую себя мальчишкой, впервые задумавшимся над смыслом своего существования.
Быть учителем математики, папа, тоже хорошо, – успокаивала Лика отца.
Спустя два дня, выписавшиеся отец и дочь Польских, с пакетами сладостей, мчались на длинном бензовозе в деревню к бабушке Зое. В дороге все молчали, но Лика и отец постоянно переглядывались. Водитель тоже был не в настроении.