Пропавшие. Тайные преступления сектантов в СССР - Лев Сергеевич Овалов

— Мальчик…

Они вышли из Третьяковки рука об руку. Дошли до набережной.

— Пошли в кино?

— Нет, нет…

Юра не помнит, о чем они в тот раз говорили, но, когда они уже прощались, Таня вдруг широко раскрыла глаза, посмотрела так, точно увидела Юру впервые, и сказала.

— Знаешь, Юра, ты… удивительный!

Они стали встречаться каждый день. Таня стеснялась подруг. Юра пораньше выходил из школы и ждал где-нибудь за углом. Скучно им не было. Они гуляли, радовались первому снегу, ходили по музеям…

Однажды Юра уговорил Таню пойти в театр. Она редко бывала в театре и очень волновалась. Он повел ее на «Марию Стюарт». Юра не поклонник Шиллера, но он решил образовывать Таню. А перед этим дал прочесть Цвейга.

Когда Мария Стюарт шла на казнь, Таня судорожно вцепилась ему в руку.

— А где… собака?

Цвейг рассказывает, как любимая собачка Марии Стюарт выскочила после казни из складок ее платья. Цвейг и Шиллер слились у нее в одно.

Потом ехали в метро. Потом шли пешком. Потом… Потом остановились в воротах ее дома, и Юра ее поцеловал.

Как-то Юра уговорил Таню пойти в кафе. Выбрали подальше от своего района, чтобы не попасться никому на глаза… Таня была в кафе впервые.

Юра заказал ужин. Сухое вино Тане не понравилось. Тогда Юра заказал ликер, и ликер она выпила. Уговорились вернуться пораньше, но решили потанцевать и не заметили, как прошло время. Вышли из кафе около одиннадцати.

— Ой, что мне будет!..

К счастью, на углу стояли такси. Через двадцать минут Таня была дома.

В школу она пришла с распухшим лицом. На щеке синяк, один глаз заплыл.

— Шла в темноте по коридору, сосед внезапно открыл дверь, — объяснила она.

А после уроков призналась Юре, что ее побила мать.

Мать, оказывается, не спала. Сидела в темной комнате у окна и ждала дочь. Она видела, как подъехала машина, как Таня выскочила из такси, как послала воздушный поцелуй…

И как только дочь вошла в комнату, началась расправа.

— И ты молчала?

— А что мне оставалось…

— А отец?

— У меня нет отца…

Оказалось, Таня не знает своего отца. Он обманул ее мать и исчез еще до рождения Тани.

Мать Тани считает, что все мужчины — негодяи.

— Легче видеть тебя мертвой, — говорит она Тане, — чем обманутой каким-нибудь лоботрясом.

Мать Тани выросла в деревне.

После войны на помощь колхозу посылали студентов. Один из них и обманул Танину мать. Она была еще совсем юной девушкой. Пообещал жениться, увезти с собой, а сам исчез, едва узнал о ее беременности.

Мать уехала от пересудов в Москву. Приютила ее какая-то сердобольная бабушка Дуся, помогла даже устроиться на фабрику. Таня родилась уже в

городе. Жизнь, конечно, у матери была не сахарная: работа, ребенок, да еще божья старушка, за которой тоже приходилось ухаживать, как за ребенком.

Бабушка Дуся умерла, когда Тане исполнилось восемь лет. Достались им в наследство комната и незатейливое бабкино имущество: кровать, комод и киот.

После своего признания Таня настороженно посмотрела на Юру:

— Одну тайну ты узнал…

— А разве есть еще тайна?

— Есть. Я скажу. Только позже.

Юра не допытывался: рано или поздно Таня все равно с ним поделится.

По правде сказать, он не придал ее исповеди большого значения: какое, в общем, ему дело, есть у нее отец или нет!

Потом заметил, что Таня ждет и от него рассказа о своей семье.

Он просто предложил:

— Познакомить тебя с моими предками?

— Ой, что ты!

Все же Юра зазвал ее к себе. Она согласилась зайти, когда он поклялся, что дома у него никого нет.

Показал квартиру. Мамины альбомы. Таня все удивлялась, что у Юры отдельная комната.

— Поженимся, тоже будешь здесь…

Юра прервал рассказ. Точно спохватился. Я так и не понял, как далеко зашли его отношения с Таней, виноват он в чем перед ней или нет.

Парень он хороший, но избалован.

Однако заподозрить Юру в непорядочности невозможно, в нем рано проявилось чувство ответственности, он был хозяином своего слова.

Ссора

Юра помолчал и перешел к событиям, которые и привели его ко мне.

Как ни боялась Таня матери, она согласилась встречать Новый год вместе с Юрой. На школьный бал Таню мать не могла не пустить. А оттуда легко сбежать к Зарубиным.

Юра принялся выяснять, где встречают Новый год родители. Обычно они куда-нибудь уезжали. Закинул удочку: как посмотрят, если у него соберется небольшая компания? Возражений не встретилось. Все было на мази. И вдруг Таня объявляет, что никуда не пойдет: не пускает мать.

— Вина у нас не бывает, но я куплю лимонада и мысленно чокнусь с тобой в двенадцать часов…

А тут сюрприз от родителей: они перерешили, надо кого-то пригласить, удобнее дома…

— Ты зови своих приятелей, мы тебя не стесним.

Но какое уж тут веселье под контролем папы и мамы!

Все отменяется. Но Юра не огорчился. Таня Новый год не встречает, и он не будет. Так он ей и сказал.

Зато Витька Куценко устроил Юре сцену.

— Приходите, но будут папа и мама…

Через день Витька заявляет:

— Встречаем у меня на даче. Я уже объявил родителям, что организуем лыжную вылазку…

Отец Витьки — генерал, у них шикарная дача, но зимой они там не живут. Надо поехать, заранее натопить, все подготовить…

Юра отказался:

— Нет настроения…

На него набросились:

— Сам затеял, а теперь в кусты…

Вечером под Новый год, Витька предусмотрительно заехал за Юрой:

— Собирайся.

Не отступишь!

На даче целое общество. Несколько одноклассников Юры и еще какие-топарни из дома, где живет Витька. Из девочек только Нелька и Светка из их класса.

— Представляю, что будет, если я приду домой пьяным. Меня принялись бы воспитывать с утра до вечера. Отец читал бы лекции, ссылался на моральный кодекс, грозил вмешательством комсомола. Мать приводила бы дурные примеры из жизни художников… А Витька не раз приходил домой пьяным и хоть бы что. Не знаю, как Витькин отец командовал на фронте, но перед Витькой он все время в обороне.

Сели. Шум. Радиола. Витька во главе стола.

— Прошу не церемониться… Юра, тебе чего: водки или коньяку?

— Я не буду пить.

— Нелька, расшевели его!

В школе ее всем ставят в пример, а тут — губы намазаны, ресницы накрашены, нога на ногу, коленка блестит, как бронзовый пятачок…

— Юра, водки или коньяку?

И — чмок!

— Прекрати.

— Что ты нашел в этой несчастной Таньке?

— Прекрати.