Спасибо, что ты есть - Яна Белова

Смеркалось, дороги пустели, Самара – не Москва, она засыпает после вечерних часов пик, народ рассасывается по домам кушать ужин и смотреть телевизор, процент тех, кто имеет желание и средства проводить вечера иначе, слишком мал, чтобы создавать проблемы и пробки на вечерних и ночных дорогах.

Город плыл мимо в сизых сумерках теплого летнего вечера, в дымке огней чужих домов, мелькали светофоры, мурлыкало радио. Марина не хотела никуда спешить, медленно погружаясь в знакомое состояние внутренней расслабленности, когда мысли текут, как им хочется, нисколько не тревожа и не волнуя, а тело на автомате продолжает выполнять практически не контролируемые мозгом команды. Наверное, именно так спят за рулем водители-дальнобойщики, такая тонкая грань между автоматизмом хорошо усвоенных нервной системой навыков и просто сном. Главное сохранить контроль. Как в жизни в целом. Некоторые люди проживают свою жизнь, будто во сне, делают сотни одинаковых действий каждый день и в какой-то момент перестают контролировать их, будто засыпают. Дальше их жизнь идет уже без их активного в ней участия, и бац – авария – короткий миг пробуждения – осознание краха всех надежд и целей. В итоге развод, смена работы, алкоголизм, депрессия, кризис среднего возраста…

Марина посмотрела на своего пассажира. Казалось, он спит. На щеках горел неестественный румянец, левая скула припухла. Она осторожно коснулась тыльной стороной ладони его лба сбоку, у него явно был жар.

– Лекс, – громко позвала она и, заметив, что он проснулся, добавила: – Может, отвезти вас в другую стоматологию, у вас щека вспухла.

– Так закрыто же всё, – пробормотал он, ощупывая левую половину лица, – сильно опухло?

– Заметно. Есть дежурная клиника, туда даже ночью можно приезжать.

– Мне знакомая рекомендовала врача, я не знаю…

– Мне кажется, ждать не стоит, ночью разболится, всё равно к этому врачу вы не попадете.

– Второй день уже болит, только обезболивающее спасает.

– Тогда тем более, – Марина резко развернулась на перекрестке, – едем в круглосутку. А потом я отвезу вас домой, не беспокойтесь, – предупредила она готовые сорваться с его губ возражения.

– Я благодарен вам…

– Да ладно, можно на «ты», я не часто нанимаюсь провожатым и шофером, для меня это новый опыт, – улыбнулась Марина, – спасибо, что не спрашиваешь, зачем мне это нужно, я не знаю ответа на этот вопрос.

– Ну, ограбить меня уже нельзя, так что я спокоен.

– Ну, можно изнасиловать, убить и в скверике закопать.

Лекс захохотал в голос:

– Я буду сопротивляться, учти.

– Посмотрим, – Марина аккуратно припарковалась у двухэтажного здания городской стоматологической клиники. – В кресле стоматолога особо никто не сопротивляется. С тобой идти или сам найдешь, кто тебя полечит?

– Идти, – после секундного колебания согласился он, – если тебе нетрудно, всё равно уже остатки самоуважения я к себе потерял, так хоть на деньги не разведут и не зарежут без свидетелей…

– Китайская народная мудрость гласит: «НИ СЫ», что означает: «будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножья храма истины», – процитировала она заимствованный сетевой баян.

Лекс явно это слышал впервые, засмеялся совершенно искренне, видимо, фанатом социальных сетей он не являлся.

В двери клиники они вошли вместе, едва не держась за руки. Спустя полчаса Марина убедилась, насколько нелишним было ее присутствие. Несмотря на отличное знание русского языка, Лекс был совершенно беспомощным перед лицом сервиса государственного учреждения. Банковские карты тут не принимали, пришлось Марине оплатить выставленный счет, ему сложно было объяснить, почему его ставят перед выбором – «хорошая анестезия» и «не очень хорошая анестезия», почему нужно кроме счета «накинуть врачу за его старания».

Когда бледный как смерть Лекс, шатаясь, покинул кабинет стоматолога, она передумала объяснять ему нюансы денежных расчетов, он явно не был настроен вникать в их суть. Говорить он толком не мог, видимо, врач переборщил с анестезией или неправильно ее ввел.

– Теперь точно до дома, – заявила Марина, когда они вновь оказались в машине.

– В банкомат, – промычал в ответ Лекс.

Хорошо хоть с банкоматом не возникло проблем, не спрашивая ни о чем, Лекс отдал Марине все потраченные в клинике деньги и еще попытался добавить тысячу рублей.

– Это лишнее, – она вернула ему купюру, – считай меня волонтером, в таксисты я не нанималась.

– Ты потратила много времени на меня, – еле ворочая языком, пробормотал он.

– Всё относительно, не думаю, что могла бы потратить это время на что-то более важное для себя. Считай, тебе повезло, что этим вечером мне было нечем заняться. И потом, может быть, я лелею надежду, что кто-то мог бы сделать для меня то же, что я для тебя, совершенно безвозмездно.

Зашелестел дождь, бросив в лобовое стекло сеть мелких капель воды, свет фонарей и фар заструился по мокрому асфальту разноцветными бликами. Запахло прибитой к земле пылью.

– Я бы мог, – будто в пустоту обронил Лекс.

До Марины не сразу дошло, что это был ответ на ее замечание.

Свернув во двор заветного дома у речного вокзала, Марина вдруг пожалела, что перед этим не сделала несколько кругов вокруг города.

– На чашку чая или кофе я могу тебя пригласить? Это не будет выглядеть пошлым? – спросил Лекс. – Я имею в виду только чай. Ну, или кофе.

– Мне пора, – вздохнула Марина, прекрасно понимая, что не сможет ограничиться чаем или кофе, – мне правда пора домой.

– Спасибо. Еще раз огромное спасибо, – поколебавшись, он всё же подал ей руку вместо того, чтобы обнять ее на прощание.

Рука у него дрожала, теплое и какое-то привычное, родное прикосновение.

– Не теряйся больше, – усмехнулась она в ответ.

Обратно до своего дома доехала на автомате. Мимолетная вспышка смысла и безрассудной радости была слишком невероятной, чтобы надолго задержаться в ее жизни. Мир снова сделался серым, понятным и пустым.

По стеклу растекались капли дождя, по щекам против всякой воли катились слезы – без причины и без смысла. Она не пыталась сдержать их. Никто не увидит, никто не узнает. Жизнь идет дальше, но потери имеют право быть оплаканы. И неважно, что ничего бы не получилось и сама мысль о том, что подобное сумбурное знакомство могло быть продолжено, абсурдна. Неважно.

Иногда невозможно врать себе.

Лето пролетело незаметно. Зарядили дожди, холодные серые дни, продираясь сквозь пелену промозглых туманов, текли медленно и размеренно. Ничего не происходило, но перемен и не хотелось. Не хотелось ничего, даже вставать с кровати по утрам.

Есть люди, которые находят что-то красивое и хорошее в осенней сырости и увядании природы. Марина не принадлежала к их числу. Если бы ей позволяли финансовые возможности, она уезжала бы в теплые страны с наступлением сентября и возвращалась бы в конце апреля. Впрочем, сомнительно, чтобы она сочла нужным возвращаться при таком раскладе. Она с удовольствием переселилась бы в теплый климат Балеарских островов или Южной Европы навсегда.

Если бы да кабы – нет смысла думать или говорить о чем-то, что начинается со слов «если бы». Всё так, как есть, ни больше, ни меньше.

Как-то вечером Марину пригласил на ужин старый знакомый. Подвоха она не ждала: он много лет был «второй половинкой» ее подруги. Не так давно он расстался с очередной девушкой, которых у него после затяжного романа с подругой Марины был косой десяток.

Уютное кафе, разговоры ни о чем, тепло, и вдруг он всё испортил:

– Ты знаешь, я всегда надеялся, мы с тобой сможем быть вместе. Ты свободна, я свободен…

Марина поперхнулась салатом.

– Дим, ты вроде не пьян.

– Ну, подожди, мы давно друг друга знаем, ты мне нравишься, почему нет?

– Я надеюсь, ты шутишь, – усмехнулась Марина, мысленно продумывая возможные пути к отступлению, – с чего ты вообще взял, что мне кто-то нужен?

– Разве тебе никогда не хотелось нормальной семьи, детей? – с легким раздражением спросил он, очевидно, успев пожалеть о начатом разговоре.

– Что в твоем понимании «нормальная семья»? Где живет твоя нормальная семья, на съемной квартире? Или нормальная семья подразумевает переезд в однушку, которую до этого я сдавала и жила на эти деньги одна? Или нормальная семья живет с родителями мужа или жены?

– Денег у меня недостаточно для тебя, да? – теперь его раздражение стало явным. – Да, я не миллионер.

– И не только. Я просто тебе не нужна, – примирительно улыбнулась Марина, – я ничего не смогу тебе дать, а ты ничего не можешь дать мне, мы не подходим друг другу, мне всегда казалось это очевидным, мне удивительно, что ты думаешь иначе.

– Миллионера ты можешь и не дождаться. Не боишься остаться одна?

– Я не жду миллионера, и я не боюсь одиночества, – она спокойно вернулась к поеданию салата. – Хорошо, хочешь начистоту? Тебе надоело быть одному, хочется домашнего уюта, чтобы кто-то готовил тебе завтраки и ужины, чтобы у тебя были дети, как факт, я сомневаюсь, что ты представляешь, чего тебе это будет стоить в реале, но даже допустим, ты созрел до этих перемен. Твоя модель «нормальной семьи» – это жена создает тебе комфорт, а ты вроде как обеспечиваешь детей.