Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку (СИ) - Колибри Клара

-- Где же тебя носило-то? Набедокурила и думала смыться? Так, что ли?

Я взглянула в его глаза, стараясь понять, что это: розыгрыш или сумасшествие. У мужчины они были серые, строгие, но не злые. Обыкновенные глаза, и не был он похож ни на наркомана, ни на больного. На шутку тоже не смахивало, за это говорила серьезная озабоченность во взгляде и в голосе. По всему, он был уверен, что я его знакомая, которая доставила ему массу неудобств в некотором прошлом.

-- А, знаете, что? Я, наверное, очень похожа на кого-то вам близкого. Со мной недавно уже было такое. Ехала я в метро, а напротив меня сидела…

Мне показалось правильным поведать эту историю. Отчего-то показалось, что та ситуация и эта были идентичны. Только в тот раз ко мне обратилась пожилая женщина, назвала доченькой и стала интересоваться, нашла ли я своих родственников. Тогда было достаточно сказать, что вы, мол, ошиблись, я родственников не теряла и не искала, чтобы женщина извинилась и не пытала бы меня дальше. Она только несколько удивленно покачала головой, повторила пару раз, что, ну, очень похожи, как две капли воды просто, и вышла из вагона на следующей остановке.

-- Кончай дурить, Маринка. Мне твои байки не интересны. Заткнись и говори, где была и куда сейчас направляешься, – прервал он мой рассказ в самом начале.

-- Ну вот! – обрадовалась я, что сейчас уже все должно было разъясниться. – Мое имя вовсе не Марина. Я - Лиза. Елизавета Ивановна Гаева.

Это все выдала ему на одном дыхании, с извиняющей улыбкой на губах и с пониманием ситуации в моих голубых глазах. Я, конечно же, рассчитывала немедленно услышать извинения. Не тут-то было.

-- Кончай, сказал. Не выводи меня из себя. Ты знаешь, что я страшен в гневе. Поэтому немедленно отвечай на мои вопросы.

-- Да, вы кто?! – это я выпалила от растерянности, на самом деле, мне было все равно, кто он такой, лишь бы отстал.

-- Ну, артистка! Впрочем, ты всегда любила дурачить и разыгрывать, вот и поднаторела. Сейчас у тебя тоже здорово получается играться. Так и хочется паспорт показать. Только не советую заигрываться. Даже у меня терпение подходит к концу, а уж у Славки…

Упоминание о неведомом Славке весомо добавило тревоги в и так взволнованную душу. Мне и этого патлатого хватало в избытке, а там еще один мог появиться. Было, отчего заерзать на лавке и начать озираться с новой силой.

-- Говори немедленно, куда собралась, злыдня!

От явной агрессии, прозвучавшей в его голосе, даже вздрогнула, прижала сумку к груди, заморгала часто-часто и принялась шевелить губами, но пока беззвучно, так как мысли вдруг покинули мою голову. А вернулись они минут через пять. К тому моменту мужик уже отрезал мне путь для бегства, сев так, чтобы не могла его миновать, если надумала бы рвануть на выход. И мне оставалось только с тоской послушать сообщение, что следующая платформа «Озерная», и проводить взглядом через стекло окна удаляющийся перрон.

-- Следующая остановка моя, – пропищала я, не зная к кому обращаясь.

-- Вот и отлично. Приедем, значит, – тип самодовольно хмыкнул, достал из кармана джинсов мобильный, набрал номер и приложил телефон к уху. – Славик, мы сходим на «Озерной». Да, там рядом. Договорились. Я уже понял, что тебе не терпится. Ха, ха!

Его смех поверг меня, мягко говоря, в панику. Думала даже, что пребывала на грани обморока. Но тут меня вдруг осенило.

-- А, если я вам паспорт покажу, вы от меня отстанете?

-- Ну, покажи.

Обещания он давать не стал, но в его взгляде мне почудился интерес. И потом, паспорт - это серьезный документ, сразу должен был вразумить этого упертого мужика. Оттого я и полезла в самый низ сумки, где под полотенцем у меня была запрятана маленькая дамская сумочка с косметикой и документами.

-- Вот, – извлекла из нее паспорт и раскрыла его так, чтобы легко читалась фамилия рядом с моей фотографией.

-- О, как! – крякнул патлатый и, сделав резкое движение в мою сторону, вырвал документ из рук.

-- Вы что?! – я тоже дернулась и хотела вернуть себе утраченное, но мне в грудь уперлась его вытянутая рука, не давшая особенно привстать с лавки.

-- Тихо, тихо! Не рыпайся, дорогуша. О, как! И, правда, паспорт. Хорошо сделан! Я бы сказал, что выглядит лучше настоящего. Твой-то, насколько помню, такой весь помятый, а здесь… ха, ха!

Дальше произошло то, во что мой разум просто отказывался верить. Но, как ни печально, это произошло на самом деле. Мужик приподнялся, придвинулся к окну, высунул руку с зажатым в ней паспортом в открытую фрамугу и разжал пальцы. Документ подбитой птицей полетел сначала немного вдоль вагона, а потом скрылся в кустах, что росли недалеко от железной дороги.

-- О-па! Была Елизавета Гаева, и не стало Елизаветы Гаевой, – широко и глумливо улыбнулся мне этот гад. – Теперь передо мной снова Марина Сергеевна Тихомирова. Здорово?

Я сидела на лавке, окаменев. Мои глаза, наверное, были похожи на блюдца, рот так и остался открытым после выкрика «стой». Это состояние длилось не менее минуты. Потом вспомнила, что была слаба и никак не смогла бы противостоять этому бесчинству. От этого на глаза навернулись слезы, и я заплакала. Совсем тихонько, как делала это всегда. Сидела, сжавшись в комочек, хлюпала носом и промокала слезы носовым платком, смятым в кулаке.

-- Ну, этими слезами ты уже никого не разжалобишь, дорогуша. Насмотрелись и наслушались! И давай-ка подниматься, Маринка. Мы уже подъезжаем к платформе «Озерная». Пошли скорее. Славка нас ждет.

-- Сколько можно повторять? Отстаньте от меня! – заикаясь и всхлипывая, попыталась сопротивляться и не дать себя схватить за локоть, только он был ловчее и сильнее.

-- Не дергайся, хуже будет!

Сказал, сжал покрепче мой локоть и повел, как под конвоем, к выходу из вагона. Как только двери открылись, он выдернул меня из тамбура на платформу. Я попыталась упереться, но только споткнулась в дверях и чуть не угодила в промежуток между боком вагона и щербатым асфальтовым краем платформы. И если бы не его сильная рука, непременно сломала бы себе ногу. Но благодарности у меня возникнуть к нему не получилось. А тут еще выронила из рук сумку со всем ее содержимым, хотела было остановиться и поднять, но этот тип продолжал дергать и тянуть. Получилось, что сумка попала под ноги какому-то мужчине, вышедшему из соседнего вагона и направляющемуся в том же, что и мы, направлении. Он споткнулся об нее и остался этим очень недовольный. Быстро нагнулся, поднял, сунул мне в руку и поспешил нас обогнать.

-- Чего вещами разбрасываетесь?! – это было его ворчливое обращение ко мне.

Я хотела было воззвать к нему за помощью, но замялась, увидев хмурое лицо. Решила поискать другого защитника, завертела головой, но обнаружила, что рядом больше никого нет.

-- А, а! – снова обратила свой взор к спешащему мужчине, поднявшему мою сумку.

-- Не орать! – рявкнул на меня патлатый и больно дернул за руку.

Спина несостоявшегося защитника быстро удалялась, а в следующий момент ее и вовсе перестала видеть. А все потому, что на платформе появился новый объект для моего внимания. Тоже мужчина, и этот факт возродил угасшую, было, надежду на свободу. Он был чуть выше среднего роста, плечист, молод, на лице смогла рассмотреть хорошее настроение, во всей фигуре угадывалась кипучая энергия. Я тут же решила, что мне его послал сам господь бог. Взглянула на него с оптимизмом, плечи расправила, уже предвкушая, как избавлюсь сейчас от тяжкого гнета патлатого, и приготовилась воззвать к спасителю. Но не успела.

-- Что, узнала? Рада воссоединению? Молодец. В твоем положении лучше кинуться к нему на шею и навешать лапши на уши, что, мол, люблю больше жизни, а что сбежала, так это все бабья дурь, но она уже вся выветрилась. Да, что я тебя учу?! Сама лучше знаешь, что и как, ведь это у вас уже не в первой…

Его слова были похожи на гром среди ясного дня, или на ушат холодной воды, вылитый мне на голову. Оказалось, что спасения ждать было неоткуда. К нам приближался не кто иной, а сообщник патлатого по имени Слава. Он вбежал на платформу и стал крутить головой направо и налево. Но как только заметил нас, замедлился, развернулся в нашу сторону и пошел навстречу широко раскинув руки.