Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку (СИ) - Колибри Клара

-- Я не стану тебя трогать. Только когда сама захочешь, – его лицо было где-то рядом, потому что от произносимых слов и его дыхания чувствовала, как шевелились мои волосы на затылке. – Что же нам делать-то, Маня? Не могу я без тебя, выходит. Черт знает, что! Но это так. Все готов простить, лишь бы ты жила на этом свете рядом со мной. Но я все прежний, а ты начала меняться. Я это чувствую. А ты? Молчишь? Ну, молчи. Только это ничего не изменит. Не отпущу я тебя от себя, это мне не по силам. – Его рука снова начала обследовать мое тело, а сжатые колени теперь помогали мало. – Помнишь, как я любил тебя в лесу на берегу озера? Конечно, ты все можешь теперь отрицать, но у нас много было достойных воспоминаний. Разве, нет? Повернись ко мне и скажи, что скучала. Мне и этого будет достаточно. Молчишь? Любишь меня мучить? Только знай, что все равно все будет, по-моему. Мы так и будем всегда вместе. Ты и я…

Если бы не была в тот момент напряжена и напугана, то смогла бы, наверное, проникнуться к нему симпатией. И еще в голове пронеслась мысль, что Маринке повезло: ее любили. Этот угрюмый мужик и драчун умел себя сдерживать, оказывается, вот как сейчас. Уже позже, когда он заснул, и я удостоверилась, что Вячеслав не станет меня принуждать к близости этой ночью, задумалась над его характером и внешностью.

Легла на спину, закинула руки за голову и стала размышлять. Все больше о своей судьбе и еще о Славке. А ведь он был ничего так собой, даже очень приятным. Припомнила, как впервые увидела его на платформе. Тогда думала обратиться к нему за помощью и еще не догадывалась, чем обернется для меня эта встреча. В первый момент его лицо было светло, и на нем читалась радость от встречи. Определенно, был мне симпатичен тогда. Ну, что было потом, лучше не вспоминать, оттого погнала прочь из памяти трагическое падение с платформы. Но ночью, когда мне сделалось плохо, он ухаживал за мной, лечил. И, теперь, не набросился, как голодный зверь. Повернула голову и понаблюдала его затылок на подушке, спину и широкое плечо. Отчего-то вздохнула и повернулась на бок, чтобы не видеть его рядом с собой.

 Чем же он не угодил Маринке? Отчего она его покинула? Да еще, как успела понять, не в первый раз… Может, из-за того, что был скор на тумаки? Это, конечно, серьезно. Но и она была не ангел. Хоть я и помнила о женской солидарности, но, все же, образ моей «близняшки» не рисовался мне теперь очень светлым. К месту припомнился выбитый зуб у гражданина Большого, какие-то высказывания мужиков за столом на счет ее реакции в драках и о «похождениях». Они явно на что-то намекали друг другу, на что-то очень веселое. А еще Виктор, помнится, говорил о ее притворстве и коварстве. Может быть, во всем этом была хоть доля правды, и тогда моя симпатия к Вячеславу могла бы еще усилиться. Почему нет?

Но тут я вздохнула. И еще одернула себя. Вполне решительно запретила себе думать на эту тему. Зависть к чужому большому чувству, не может довести до добра. Меня оправдывало то, что была совсем молода и одинока. Да, в свои двадцать пять так и не встретила того единственного, с кем хотела бы пройти по жизни рука об руку. По-честному, никакого еще не встретила. Был, конечно, Валерка, но его нельзя было считать. Так, ошиблась немного. С кем не бывает? Но вот чтобы навсегда… Нет, такого и близко не было. И откуда ему взяться, если в институте в группе у нас были одни девчонки. Потом пошла работать в школу, а там одни папаши и дедули, из мужчин имела в виду. Ну, был трудовик, и тот уже занят. А вечерами тетрадки, по выходным экскурсии с классом, а если нет, то встречалась с подружками. По всему, не густо было в моей жизни с мужчинами.

-- Зато сейчас повалили!.. – зашипела на себя.                           

Думать следовало о побеге, вспомнилось тут же. Вот, это было дело. Посчастливилось пару ночей избежать насилия чужим мужем, и я уже готова была расслабиться.

-- Сосредоточься! – велела себе.

Полежала немного, подумала, а потом тихонько начала подниматься. Удалось подняться с постели, не потревожив и не разбудив Славку. Уже поздравила себя с успехом. Прокралась к двери практически бесшумно. Молодец. Но тут везение оставило. Дверь была закрыта, и ключа в замке не наблюдала. Подойти к спящему мужчине с той стороны кровати и поискать у него ключ смелости не хватило. Только переминалась с ноги на ногу в нерешительности и покусывала губы, кардинальные действия тогда не созрела. Обозвала себя трусихой, запрещая всхлипывать, и потащилась назад в постель.

Мне припомнилось, что Витька упоминал о работе. Возможно, это произойдет завтра. Точно, очень могло такое быть. Они должны будут выпустить меня из дома, чтобы я могла пойти на эту самую работу. Где это находилось, я, конечно, не знала, но пошла бы в сторону Москвы. Это определенно. От подобной мысли на душе стало тепло и светло. Но решила не расхолаживаться и подумать о неприятных поворотах судьбы.

Допустим, меня не отпустили бы пешком. Тоже могло такое быть. Предположим, повезли бы на машине. Тем более что она у них точно имелась. Пусть повезут. Мы же должны были в итоге приехать на эту самую работу. Я вышла бы из машины и пошла. Но не дошла бы… Хороший вариант. Моя душа ликовала, предчувствуя встречу с родным городом, хоть и пришлось бы идти до него своими ногами, раз денег у меня было совсем ничего. Такие мысли бодрили и укрепляли надежду на конец злоключений. О приятном мне всегда думать нравилось больше, чем об испытаниях и невзгодах, оттого унеслась в заоблачные дали и … не заметила, как заснула.

-- Подъем! – разбудил меня бодрый голос Виктора с той стороны двери.

Разлепила глаза и заметила, что солнце совершенно заливало всю комнату светом, а это значило, что время было часам к двенадцати. Ничего себе поспала! Повернулась к половине кровати «мужа» и понаблюдала пустую подушку. Это меня воодушевило. Получалось, что в доме нас оставалось, возможно, только двое: я и Виктор. Чем меньше неприятеля, подумалось мне, тем лучше. Поднялась, потянулась, накинула халат на свой парашют и направилась в ванную.

Около двери немного напряглась. Оказалось, что напрасно. Она легко открылась от незначительного нажатия на нее ладонью. Когда явилась на кухню, могла наблюдать Витьку с половником в руке.

-- Я кашу сварил. Подставляй тарелку.

-- Ка -а -шу… -- заныла недовольно, я ее и правда не любила, а по утрам предпочитала бутерброды с кофе. – И какую?

-- Овсяную! Подставляй тарелку. Столько хватит или еще подбавить?

-- Хватит, хватит! Что ты?! Это много. Я овсяную вообще терпеть не могу…

-- Хорош, а! – надулся Витька. – Хватит дурака валять. Я к тебе со всей душой. А, ты?! Это же твоя любимая каша. Тебе и Славка это скажет. Стараюсь тут, стараюсь… А, эта злыдня… Вот зачем ты мне настроение испортила?

-- Надо больно, – усиленно ковыряла ложкой в тарелке, стараясь на него не смотреть.

-- Сегодня такой день, а ты!..

-- Какой сегодня день? – в тревоге уставилась на него, вдруг сказал бы, что не рабочий, тогда прощай мой побег.

-- Такой! – в сердцах швырнул половник в кастрюлю. – Сама должна знать.

-- Да? – хотела было сказать ему, что не знала, но не рискнула вызвать новое его негодование.

-- Ешь, давай, и иди к себе. Не хочу больше с тобой разговаривать.

-- А Славка где?

-- Где же ему быть? Пошел все проверить, все подготовить.

-- К работе? – таращила на него глаза, стараясь, хоть что, узнать про таинственную «работу».

-- Конечно. Дело стоящее. А ты у нас в бега подалась. Думали, что ничего не выйдет…

-- То есть… меня не уволили?

-- Ты по-прежнему в деле, если тебя это волнует. Ну, давай, иди уже к себе, отдохни перед дорогой.

Я удовлетворенно хмыкнула, отложила ложку и направилась в комнату. Ложиться снова в кровать не хотелось. Да и возбуждение, что нахлынуло на меня от ожидания скорого побега, так разогрело кровь, что не только лежать не смогла бы, а и усидеть на стуле тоже не получилось бы. Поэтому принялась мерить комнату шагами. Сначала порывисто, но потом немного усмирила себя и темп замедлила. На, не помнила, каком по счету круге, мои мытарства прекратил все тот же Виктор.