Железнодорожница - Вера Лондоковская

и со мной подружиться! А он в позу встал, козочка невинная! Не понравилось ему, видите ли, что папе счастье улыбнулось! А теперь поделом ему, пусть останется без квартиры, не моя печаль!

Тут я была права. Сын вел себя высокомерно и вальяжно, как напыщенный индюк. Почему-то он думал, что ему все положено только потому, что он сын. Со мной никогда не здоровался, всем своим видом показывал, что я пустое место. Приходя домой с работы, запирался в своей комнате и отдыхал.

Прежние пассии Пал Саныча, может, и были никем. Бравируя своей молодостью, они ждали от него лишь денег, да побольше. Но я-то — другое дело. Я искренне интересовалась Пал Санычем, я разделяла все его хобби. Мы и с собачкой вечерами гуляли, и на концерты ходили, и каждый вечер смотрели старые фильмы. И как итог — я, чужая по крови, стала ближе любого родственника!

Пал Саныч обожал смотреть старые фильмы, особенно советского производства. Они напоминали ему детство и юность, ушедших родителей. Он вспоминал своих одноклассников и друзей, и себя самого в то время. И мы каждый вечер находили в интернете очередной такой фильм, смотрели и пересматривали, подолгу обсуждали.

«Ты заметила, дорогая, что люди тогда были другие? — спрашивал Пал Саныч. — Только посмотри, какие девушки порядочные, а парни какие!»

«Вообще-то люди всегда одинаковые, — пыталась я возразить. — А тебе не кажется, что этими фильмами людей просто учили, как жить правильно?»

«Нет, — качал головой муж, — тогда именно так и жили, а фильмы лишь отображали действительность».

— Моя жизнь прошла зря! — со слезами в голосе продолжала кричать Татьяна Олеговна. — Все, что я с мужем наживала, ни мне, ни сыну не достанется! Я в общежитии живу, сын — на съемной квартире! И все из-за тебя!

— Да что ты там наживала? — от возмущения перешла я на «ты». — Кем бы ты была без Пал Саныча? Спасибо скажи, что хотя бы…

В следующий момент произошло нечто страшное и невероятное. Прямо в голову мне прилетел железный стул, на который опиралась злобная баба. И я, разгоряченная спором, даже не успела заметить, как это случилось.

Перед моими глазами разлетелись и растаяли разноцветные искры. Неловко падая, я удивилась, почему вдруг стало темно. Как будто выключили свет. Хотя его никто и не включал — дневного света хватало.

Глава 1

— Альбина! Очнись!

Я очнулась от чего-то неприятного, слабо поморщилась и открыла глаза. Надо мной склонилось лицо совершенно незнакомой женщины, обрамленное мелкими желтыми кудряшками.

— Очнулась наконец-то! — вздохнула с облегчением женщина. — А я тормошу тебя, водой в лицо прыскаю!

Так вот откуда это неприятное ощущение — лицо мокрое. Я хотела поискать в сумочке влажные салфетки, чтобы вытереться, но стоило мне оглядеться, как увиденное привело меня в изумление и шок. Где я? Большая полутемная комната с дощатым полом и побеленными известкой стенами. Запах сырости и пыли. Вдоль одной стены устроился обшарпанный стол, вдоль другой — облезлый диван. Я сидела на стуле перед другим столом — с бумагами, прямо у окна. Внизу большого окна — маленькое окошечко.

Вдруг это окошечко отворилось снаружи. Перед окном стоял какой-то мужик и протягивал мне через окошечко мелочь.

— Один до Седанки, — сказал он.

Я застыла, не понимая, что от меня требуется. Тем временем за спиной мужика появились еще люди.

— Альбина, ты что, — закричала женщина в кудряшках, — давай быстрее билет, электричка с минуты на минуту подойдет! А-а!

Она сама отдала мужику билет и взяла у него деньги.

— Ты что, уснула и никак проснуться не можешь? — участливо спросила она, разогнав толпу пассажиров. — Ну ничего, сейчас смену мне передашь, и езжай домой. Завтра тебе к восьми вечера — в ночь, так что выспишься. А потом два дня отдыха. Удобный все же у нас график.

Из окна было видно, как люди бегут вверх по лестнице, некоторые даже перескакивая через две ступеньки — слышен был гудок и грохот подходящей электрички.

У окна появилась какая-то женщина:

— Привет! — помахала она рукой.

— Что, Катюш, на электричку опоздала? — помахала ей в ответ женщина в кудряшках.

— Ну да, — расстроенно протянула пассажирка, — пока свиней кормила, пока одевалась… Свет, Альбин, а следующая когда будет?

Значит, эту с кудряшками Светкой зовут. А пассажиры свиней кормят? Я что, в деревне?

— Ой, а ты что, карточку не выставила с ближайшими электричками? — не дожидаясь моего ответа, Светка схватила с подоконника картонку. — Ну, конечно, эти уже прошли. Катюша, ты пока на большом расписании посмотри! Через десять минут следующая. Может, зал ожидания тебе открыть?

— Нет, не надо, я на платформе подожду, погода вроде хорошая.

Так! Значит, вздорная баба, бывшая моего нынешнего, вырубила меня стулом, а потом отвезла в глухую деревню свиней кормить? Вот же мразь! И как только справилась в ее-то годы? Я, конечно, девушка миниатюрная, но все же! А может, она сына позвала на помощь? Тот при машине. Значит, они стащили меня со второго этажа, потом эта бесноватая отвлекла вахтершу, а сын тем временем вынес меня, затолкал в свою машину и — адью? Ловко придумано.

Сейчас они сделают вид, что я — не я и лошадь не моя, а потом выждут время, когда можно будет признать меня без вести пропавшей. Хотя для этого вроде три года надо. Поэтому хрен они угадали! С головой у меня все в порядке, вон, не болит даже. Так что выберусь я отсюда очень скоро, и предстанут, они, голубчики, перед честным и справедливым судом, как миленькие!

Ой, а как же Светка? Почему она меня знает и называет чужим именем? А, я, кажется, поняла — она в сговоре с ними.

Блин, блин, а почему тогда заводчица свиней меня знает? И тоже называет Альбиной?

Мои мысли прервал деликатный стук в окошечко. Опять какой-то мужик. Я открыла.

— Здравствуйте! Мне один до Артема, пожалуйста.

Интеллигент местный. Слова-то какие выучил: «пожалуйста». Не удивлюсь, если, получив билет, скажет «спасибо». Ой, только