IT-storii. Записки айтишника - Андрей Кузин

Делать, собственно, нечего, а впереди вся ночь. Ну, не спать же, ей богу.

– Ну ладно, пойду выпуск делать, а ты куда?

– Да прошвырнусь немного, – и Саша двинулся в сторону ближайшего казино.

В отеле бодрый дядя выдал мои счета, и я окончательно расстроился. За каждое поднятие трубки отель брал полдоллара, а я все дни только и делал, что названивал местному провайдеру по модему. Положение становилось критическим. Для выпуска отлично ложилась фотка меня, такого грустного, спускающего в блек-джек последние штаны. Пришлось взять фотоаппарат, натянуть ковбойскую шляпу и спуститься в холл. Единственное, чего нельзя делать в казино, – фотографировать. Честно говоря, уже было глубоко без разницы и абсолютно…

Какой-то старичок вяло отмахивался, но быстро капитулировал. Еще пять минут потребовалось научить его не искать видоискатель у цифрового фотоаппарата. Единственный опущенный бакс выдал джекпот – три семерки.

Аппарат так заверещал, что старик чуть не выронил мою игрушку, а сам намертво прирос к полу.

Народу сбежалось много. Джекпот в Лас-Вегасе по полной дури! Монетки падали с ужасным грохотом, а я никак не мог сообразить, сколько же выиграл? Математические способности затуманились перспективами роскошных яхт, домика под Лос-Анджелесом и супернавороченного компьютера.

Оказалось, не все так критично. В поддоне лежало $180 – как раз расплатиться с отелем за телефон.

Comdex Fall’2000. Intro[8]

Москва, ноябрь 2000

Путешествия без приключений – как пиво без текилы. Обычно либо вытряхнут прямо по прибытию[9], либо улетишь куда-нибудь совсем в другую страну, когда всего-то хотелось пробежаться по окрестной сельве.

Традиции необходимо блюсти.

Саша Орджоникидзе проводила бдительным взглядом успешное пересечение моим ботинком третьего и последнего шереметьевского барьера – таможня отдала свое добро и забрала мое. Саша – это суперженщина. По-английски ее должность звучит максимально емко и кратко – helper[10]. Персональный помощник, секретарь, водитель и бухгалтер. Столько забот и контактов, сколько хранится в ее записной книжке, нет даже в моей голове, точнее, я про них уже давно забыл. Она умеет платить за квартиру, водить машину, открывать и закрывать фирмы, честно платить налоги, регистрировать товарные знаки и уморительно чморить толпы своих поклонников. Приходится любить, сильно не обижать и исправно платить ей зарплату, потому как другого выхода уже, собственно, нет. Было бы ей лет на 10 поменьше – выхода не было бы совсем.

Но у нее два крупных недостатка.

1. Не умеет завязывать галстук.

2. Если уж ошибается, то по-крупному.

Уже потом, восстанавливая события, я понимаю, что большой ошибкой стал приезд в «Шереметьево-2» намного раньше до начала регистрации пассажиров на рейс. И вместо шляния по аэропорту я привычно быстренько прошел регистрацию и углубился в магазины.

До посадки ровно 120 минут, а потому придется просидеть два часа в одной из тошниловок международной зоны, пытаясь наскрести рубли на оплату утреннего завтрака. Видимо, в таком же идиотском положении оказалась и юная американка Диана, с которой нам лететь одним бортом до Сан-Франциско. Она набрала 50 сувенирных рублей и тщетно пыталась купить банку «Кока-Колы», с которой жмот у стойки не хотел расставаться меньше чем за 60. На двоих мы набрали штуки три баксов и 400 рублей, которых в точности хватило мне на салат и нам на две банки «Коки». Для справки: ночной шведский стол для утомленных джекпотами жителей Лас-Вегаса в любом казино стоит $7. Диана материлась на внезапно похолодавшую Москву, московские цены и зачем-то помянула американские выборы, обложила Буша, его брата вместе со всей Флоридой, далее досталось всем консерваторам… и мы подружились.

«Пассажиров рейса SU 323 просим пройти на посадку».

– Это нам?

– Relax[11]. Есть еще куча времени, – соврал я.

«Господина Кузина, вылетающего рейсом Москва – Сан-Франциско, просим подойти к визовому контролю».

Я переваривал странный вызов, мгновенно подавившись самой дорогой «Кока-Колой» в своей жизни. Посадка уже идет, а меня вызывают на таможню. Секунд десять я решал, что проще: 1 – попросить политического убежища; 2 – срочно стребовать руку и сердце чудесной евреечки Дианы; 3 – сходить на терминал.

Первые пару идей означали полное фиаско с «Комдексом» осени 2000 года.

– Покажите ваш посадочный талон.

– А что случилось?

– Почитайте его внимательно.

Посадочный талон был выписан на Кузина Александра, вылетающего рейсом на Мюнхен, собственно туда же был оформлен и мой багаж, в который также был сдан ноутбук.

– Мы в последнюю секунду сняли багаж с рейса. Ваш однофамилец наотрез отказался лететь в Штаты. Извините, ради бога.

Супер, просто супер…

– Тебя отпустили? – Диана давно прошла на посадку и стояла в толпе русских ситизенов[12] в своем хипповом пальтишке, как черная ворона на сибирских сугробах.

– Все нормально, камрады[13] из ФСБ забыли передать фотоаппарат, – я честно продемонстрировал ей цифровую игрушку. Жениться я уже не собирался, и пора было портить репутацию.

– Оооо!! – Диана закатила глаза. – How interesting stuff, I like FSB[14]!

Диана

Страдания Мейсона

Тайбэй, май 2004

В 2003 году в IT-индустрии Тайваня работали целых три наших барышни – Наташа Белуга и Вика Куликова трудились в Iwill, а Жаннет Вебсковски[15] в ABIT. Первой уехала Жаннет – муж-американец сгреб в охапку и сбежал на родину. Второй сдалась Наташа – вышла замуж за немца, который тут же увез свою красавицу в собственный особнячок под Берлином.

В итоге Вика перешла на место Жаннет в ABIT, а бедный Мейсон Сю (владелец Iwill) до сих пор с грустью вспоминает, какой у него в компании был потрясающий русскоговорящий цветник, и просит меня найти в Москве что-то приятное на вид, грамотное, толковое, не замужем, с хорошим английским, образованием маркетолога и знанием IT-индустрии… Хорошо хоть, что не спортсменку-комсомолку. Ну и задачки же ты ставишь, Мейсон.

Мейсон Сю (владелец Iwill) и Жан-Пьер (владелец рекламного агентства ITmediagate)

Мейсон вообще мужик отличный. Сам и владелец, и управляющий своей компанией, круглосуточно не покидает рабочего места. Он влюблен в собственный заводик, обожает каждую платку, которую выпустила его поточная линия, и готов часами собственнолично рассказывать и показывать свое хозяйство. Сотрудники его обожают, даже бывшие.

– Вика, я сегодня был у Мейсона.

– Вау! Ты передал ему привет от меня?

Вся его компания умещается в одном здании. Несколько этажей инженерных служб, маркетинга, сейлзов[16]. И один этаж занимают две производственные линии.

В тот день, когда я посетил их, они ваяли большой заказ для US Army[17], и снимать именно эту плату было запрещено, а вот сам процесс производства – пожалуйста. Помню, плата была под двухпроцессорный Zeon и стоила американской оборонке всего $1600 за штуку. Хороший заказ, жить можно.

Визуальный контроль

Iwill специализируется на рабочих станциях и серверах, процессоров так на восемь тире шестнадцать. Готовы поставлять и системы в сборе с полной отладкой, что предпочтительно для систем подобного уровня. К ним подходить-то страшно. Представьте, собираете вы мультипроцессорный Zeon или Opteron, ставите 8 процессоров, 32 плашки регистровой памяти, каждая по гигабайту, контроллеры, вязанку жестких дисков, экзотические переходники и море системных кулеров. Получается многоэтажная система на шесть юнитов с парой киловатных блоков питания.

И все это хозяйство за $20 000 – не стартует! Разбор полетов может длиться неделю, пока найдут битый коннектор. После чего еще неделя тестирования.

В подвальном этаже – бесплатная столовая для сотрудников, кормежка обычная, заводская, не ресторан, конечно. Зато бесплатно. У каждого своя собственная – именная миска, и Мейсон изрядно побегал, прежде чем нам с Жан-Пьером нашли «общественные» чашечки.

В столовой Iwill

На огромном прожекторном экране столовой Iwill идет местная программа новостей. Сюжет фантастичен! Тайбэйские таксисты просят правительство сократить их численность.

– Я не понял, JP[18], это страйк[19] таксистов?

– Ага.

JP так же завороженно смотрит на экран. Он уже хорошо знает китайский.

– И что хотят?

– Говорят, конкуренция большая. Просят принять меры.

– Какие? Отстрелять половину?

– Да вот сам не понимаю.

После Москвы тут просто рай – всегда тепло, дешевая еда (пообедать в ресторанчике можно за 150–250 российских рублей), такси стоит копейки и всегда по счетчику. Чаевых нет как понятия, преступность отсутствует абсолютно.