Юная шаманка Пом - Чо Раймонд

Сохи на цыпочках вошла в класс и вдруг почувствовала, что воздух вокруг стал другим. Здесь было холодно, мрачно и странно пахло чем-то затхлым. Класс был похож на картину, с которой пропали все цвета. Съежившись от холода, она подошла к окну. К счастью, ее рюкзак висел на крючке сбоку парты. Сохи быстро схватила его и уже собиралась было уходить, как вдруг вздрогнула от удивления.

За партой у задней двери сидела длинноволосая девятиклассница. Сохи заметила ее не сразу. Та сидела спокойно, словно начальник, ожидающий подчиненного. Ее кошачьи глаза закрывала длинная челка. От одного вида по спине у Сохи побежали мурашки. Несмотря на холод, ей вдруг стало так душно, что хотелось разодрать ногтями грудную клетку. Сохи оцепенела. Почему в классе так холодно?.. Она надела рюкзак, стараясь не смотреть на длинноволосую.

– Эй, ты, у тебя ведь плечи от рюкзака болят, – сказала та. – Думать надо, прежде чем надевать.

Сохи все это показалось очень странным. Она не смогла удержаться и обернулась:

– Что? Что это значит?

– Если скажешь мне имя, я помогу тебе отомстить.

Сохи тихо ахнула:

– Поможешь отомстить?..

– Ты, как и я, страдала.

Теперь Сохи поняла, о чем шла речь. О том, что хотелось стереть из памяти: одиночество, отсутствие друзей, травлю…

Пока у нее не появилась подруга, она всегда обедала одна. «Изгой, решивший избавиться от травли, нашел другого изгоя. Я полная неудачница», – печально сказала Сохи, когда Еха впервые подсела к ней. Над той тоже издевались, но она воспринимала это иначе: считала, что ей все завидуют. Сохи изумилась самоуверенности Еха, но, на удивление, они сразу подружились. Их не смущали взгляды одноклассниц, которые говорили про них: «Два чудака – пара». Они наслаждались жизнью и не думали о том, как их называют за спиной. Обретя подругу, Сохи решила стереть из памяти свое мрачное прошлое. И вот сейчас длинноволосая напомнила ей о нем.

– Скажи, на кого наложить проклятие… Я за тебя убью человека.

Может, она спит и ей все это мерещится? За окном бесшумно лил зимний дождь. Сохи задыхалась. Ей казалось, словно она тонет в глубокой толще воды.

– Какое проклятие?..

– Ты же знаешь, какие слухи ходят по школе. Я от других учеников слышала. Вы с подругой…

«Нет, не надо, не говори».

– …детективы?

Длинноволосая криво улыбнулась и злобно засмеялась. Сохи захотелось убежать и спрятаться. Смех не был похож на человеческий. Внезапно лицо сидящей застыло.

– Все еще сомневаешься? Я предлагаю тебе отомстить. Думаешь, я не слышу, как одноклассницы обсуждают тебя?

Сохи стояла, а длинноволосая сидела, но ей казалось, что та смотрит на нее сверху.

– Тебе не стоит туда идти, – произнесла она, когда Сохи подошла к передней двери класса.

Не выходить через дверь? Что, в окно прыгать? Нет, она могла выйти через заднюю, но тогда бы пришлось пройти мимо этой странной девятиклассницы. Конечно, тут взыграло и чувство собственного достоинства, но основная причина была в ней.

– Рассказать, почему у тебя болит плечо? – загадочно произнесла длинноволосая. – Потому что на нем кто-то сидит.

Внезапно Сохи почувствовала тяжесть. Может, это был какой-то психологический трюк, но она отчетливо ощутила давящую боль в спине. Зажмурившись, она выскочила из класса через переднюю дверь. В коридоре Сохи оперлась спиной о стену и выдохнула.

И вдруг что-то треснуло.

«Странное ощущение», – подумала она.

Что-то вязкое потекло по спине. Появился неприятный запах. Сохи открыла рюкзак – пенал и учебники были в желтой слизи.

– Да что это такое! Еха тайком подложила мне яйцо!

Сохи была в бешенстве. «Как она посмела засунуть яйцо в мой рюкзак! Из-за какой-то дурацкой приметы!» Внутри у нее все кипело, но гнев быстро сменился страхом. Еха говорила, что, если в первый школьный день яйцо разобьется, несчастья будут преследовать весь год. «Со мной ничего не случится, все это выдумки…»

– Ай! Уходи, мне больно! Как горячо! Горячо! – раздался вопль, а за ним последовал тихий зловещий смех.

Однажды учительница химии, которую школьники за высокомерие и строгость прозвали Холодным Сердцем, сказала, что дети из богатых семей района Каннам[5]пребывают в постоянном стрессе из-за учебы. Именно поэтому в таких районах как грибы после дождя появляются психологические кабинеты и открываются психиатрические клиники. А потом добавила с сарказмом: «А вот вы, ребятки, живете очень спокойно и совсем не переживаете из-за оценок». Вообще-то она тоже в свое время окончила школу Чонмун, и к тому же понятия не имела о том, есть ли в ней ученики, которые нуждаются в помощи психолога. Впрочем, как и та длинноволосая.

Сохи неслась вниз по лестнице. В конце коридора показался выход. На улице все еще лил дождь, но даже там было светлее, чем в классе. На последней ступеньке она резко остановилась.

– Стоп… как там ее зовут?

Сохи одолевали странные чувства.

– У нее изо рта не шел пар.

«Может, мне все это привиделось?» Она достала телефон и посмотрела прогноз погоды. На улице лил дождь и было выше нуля, но Сохи трясло от холода. Вдох. Выдох. Длинноволосая в классе ведь тоже дышала, но пар изо рта у нее не шел. «Наверно, я просто не помню». Назад возвращаться она не рискнула.

– А, неважно. Какое мне дело.

Ей хотелось вырваться из этого ночного кошмара. И она сломя голову побежала домой, не открывая зонтика.

Это произошло за сорок четыре дня до убийства в школьной лаборатории.

Гость

В районе Сонбук[6]на склоне холма прятался деревенский домик в традиционном стиле. По его стенам замысловатым узором вился плющ. Первые лучи весеннего солнца танцевали на черепичной крыше. На грубых деревянных воротах круглый год была приклеена надпись: «С приходом весны приходит удача»[7], а во дворе, на стене дома висели желтые амулеты с древними иероглифами[8]. Поговаривали, что здесь живет шаманка. «Не верится, что в Сеуле до сих пор есть такие дома», – говорили местные.

Секретарь исполнительного комитета Национального собрания Хон стоял посреди двора и смотрел на этот дом в традиционном стиле. Большие глиняные горшки для солений на помосте вдоль забора пробудили в нем теплые воспоминания о детстве в родном городе. Глядя на стесанные края керамических кадушек с щербинками, он улыбнулся: его мама тоже точила так ножи. Сколько бы отец ни ворчал, что горшки для этого не предназначены, она не слушала. Родись мама сейчас, благодаря уму и своенравному характеру наверняка дослужилась бы до министра.

Хон тяжело вздохнул. Его мать умерла, так и не увидев сына в числе парламентариев. Каким бы успешным ни был человек, ему одиноко, если рядом нет родной души, которая поддержит его. После смерти матери он продолжал подниматься по карьерной лестнице, но уже не испытывал от этого удовлетворения.

Господин Хон снял обувь и взошел на веранду. Он заметил, что раздвижные входные двери были оклеены пергаментной бумагой. Внутри слева находилась большая гостиная, а справа – комната поменьше. Хон слегка кашлянул, давая знать о своем присутствии, и вошел в комнату. Не похоже было, чтобы тут жила шаманка. Он ожидал увидеть красочный алтарный портрет Будды, но внутри было просторно, а в середине комнаты возвышался бамбук в кадушках. За кадушками сидела шаманка.

– Мне директор одной крупной компании вас посоветовал, – начал Хон.

Никакой реакции. Он натянуто улыбнулся. Пройдя мимо стеблей бамбука, Хон удивился тому, что увидел перед собой. За низким столиком сидела молодая девушка, может быть даже школьница.

Она была одета в бело-синий старомодный ханбок[9], а макияж на лице смотрелся вызывающе. Выглядело все это так, будто она стащила одежду и косметику у мамы. Ее веки покрывали густые тени, а поверх них были нарисованы стрелки, наверное, чтобы произвести впечатление на клиентов. Хон многое повидал в жизни, но его поразила уверенность, исходящая от юной шаманки. Ему даже показалось, что знакомый подставил его, рассказав про этот дом.