Драконье царство - Вера Космолинская

— Надеюсь, ты прав насчет буфера.

Я чуточку напрягся, но она не стала продолжать, и я снова успокоился. Мы оба получили то, что нам было нужно, и на этом можно было остановиться.

— Наверное, вы здорово устали. Я провожу тебя до ваших комнат.

Она помедлила и кивнула.

— Хорошо. Тут ты тоже прав.

Мы не прошли по галерее и нескольких шагов через свет и тень от арок и колонн. Ниши тут и впрямь были черны. И некоторые из них были даже не нишами, а настоящими провалами.

Он почти ничем себя не выдал, но я ощутил его присутствие за долю секунды до того, как клок черноты вырвался из провала за нашими спинами. Я резко толкнул Линор вперед — она крутанулась волчком, но устояла на ногах и, несмотря на удивление, не издала ни звука, — тут же одним движением выхватил кинжал и без задержки всадил его прямо в центр этой черноты. Другой рукой перехватил занесенное черное щупальце. Клинок вошел во что-то мягкое и трепещущее, брызнувшее из-под лезвия густым теплым соком. Я надавил еще, отшвыривая его от себя этим самым клинком. Раздался сдавленный вскрик. Сгусток тьмы обмяк и повалился назад. Из бессильного «щупальца», звякнув о камень, выпал другой кинжал. Линор быстро нагнулась и осторожно двумя пальцами подняла его за рукоять.

Я наклонился над человеком, откинул с его лица черный капюшон. В бледном лунном свете выступило мраморное искаженное лицо. Из уголка рта тянулась черная змейка крови.

Я узнал его лишь случайно.

— Ты? Несчастный… что тебе понадобилось?

— Осквернители! — задыхаясь воскликнул юноша. — Ненадолго власть дана будет демонскому отродью!..

И он застыл. Глаза продолжали поблескивать в холодных металлических лучах луны.

— Ох черт… — сказал я.

— Он мертв? — спросила Линор.

Я на всякий случай машинально пощупал его сонную артерию, потом безнадежно махнул рукой.

— Как говорится — мертвее не бывает.

— Ты его знаешь?

— Не совсем. Видел как-то. Бедняга хвостиком ходил за Маэгоном. Да никто. Просто мальчишка с напрочь запудренными мозгами. Странные последние слова.

— Про демонское отродье? — на всякий случай уточнила Линор.

— Он же язычник. А термин скорее христианский. — Мы невольно скатились в профессиональную дискуссию.

— Ведьмин котел, — покачав головой сказала Линор. — Все вперемешку. И ведь не спросишь теперь, что он имел в виду.

— Это уж точно.

Линор глянула на меня.

— А реакция у тебя — ничего себе.

Это уж точно — ничего себе… Я нервно хмыкнул.

— И это тоже. Иногда мне кажется, что меня нельзя близко подпускать к людям…

— Почему? — спросила Линор.

— Да потому, что раньше я постарался бы его обезоружить или оглушить, а не убивать. А теперь, если все происходит быстро, я даже не успеваю об этом подумать. Что, если вот так однажды получится без всякой угрозы?

— Как ты его вообще заметил?

— Не знаю. Кажется, сперва всадил в него нож и только потом — заметил. Знаешь, реальность или нет, с головой у меня не все в порядке, и я понятия не имею, во что это может вылиться.

— О, господи! — усмехнулась Линор. — Убийца-маньяк — натура хрупкая, нежная и ранимая!..

— Моргана! — возмутился я.

— Все в порядке, — сказала она гораздо мягче. — Не преувеличивай. Можно подумать, что в реальной жизни на нас часто набрасывались из-за угла, чтобы ты мог сравнивать, о чем не успел подумать. Он ведь сюда не поболтать пришел, с ножом, да еще отравленным.

— Ты так думаешь? — Я с сомнением посмотрел на нож.

— Вот именно. Хорошо, что твои инстинкты, похоже, знали об этом раньше тебя самого. — Она поднесла лезвие к моему носу. От него шел совершенно жуткий запах. Я отпрянул.

— Похоже на трупный яд…

— А если бы он задел меня? — негромко добавила Линор. — И если бы он был не один? Все с тобой в порядке, — серьезно и мягко повторила она. — В глубине души ты сам знаешь, что вовсе не сходишь с ума. Просто боишься себе доверять и собственным чувствам. Но это пройдет.

Мы помолчали. Я кивнул.

— Пойдем отсюда. Только надо будет кому-нибудь сказать, чтобы здесь прибрали.

— Да уж, не спотыкаться же тут о него целую неделю… — не без горечи пошутила Линор.

Выходя с галереи, мы споткнулись о Карадоса, одновременно и помянувшего и отпраздновавшего кончину брата, а потом отыскали Кея, который, несмотря на то, что порядочно осовел, поспешил развернуть бурную деятельность заодно и по прочесыванию местности на предмет нахождения других затаившихся в засаде личностей. Его с радостью поддержал Паломид. А мы отправились вздремнуть, заодно прихватив с собой из пиршественного зала ближайших знакомых. Галахаду давно пора было задуматься о здоровье и дать отдохнуть если не себе, то своим переломанным костям. Нимье никак не могла отыскать подходящие соломинки, чтобы удержать ими закрывающиеся веки. Она еще пыталась хорохориться, но все же решила, что игра не стоит свеч и, разумеется, стоит составить компанию Моргане. Ланселот, Гавейн и Мерлин намеревались поначалу, кажется, пировать до упора, но после вести о нашем небольшом приключении, тут же передумали, и потихоньку, еще до рассвета в Камелоте воцарились мир и покой.

Как ни странно, впервые за всё пребывание здесь, после разговора с Линор я спал прекрасно. Оттого ли, что ей удалось найти нужные слова и в скверных воспоминаниях нашлось что-то хорошее, хотя бы только смысл, или оттого, что день оказался так насыщен, что на время вытеснил все остальное. С драконами, как и со всем прочим, как говорил Мельвас: «пристукни одного, и другие присмиреют». А может быть оттого, что напротив, подсознательно я поверил в то, что все происходящее — нереально и неважно и терять уже совершенно нечего. А может, потому что узнал, что «Янус» неисправен и каким-то образом это давало шанс никогда не возвращаться. Неужели я боялся вернуться? Эта мысль отравила мне пробуждение. Хотя все ведь могло быть проще — теперь все были в сборе и можно было меньше беспокоиться. Но в хорошие объяснения я едва ли готов был верить. Да и такое ли это плохое объяснение? Если с «измененными законами физики» «Янус» выйдет тут из строя окончательно, это значит, что мы больше никому не принесем вреда, это был один из запасных планов. Но все же что-то было здесь не так…

Не вылезая из постели, я мрачно раздумывал, покачивая за тяжелую цепь янтарную подвеску в оправе, изображающей бронзовую когтистую птичью лапу, и выглядывая заключенных внутри янтаря мошек. Как вы думаете, им здорово повезло, когда они завязли в сияющей смоле? Я тоже так не думал, разглядывая этот застывший солнечный свет, зажатый в темных когтях.