Серебряные крылья, золотые игры - Иви Марсо

ладно, но с тем же успехом ты можешь сама задушить его этим плащом, чтобы избавить от худшей смерти.

В голосе Райана звучит холодное безразличие, словно мы обсуждаем планы на ужин. Как бы мне ни хотелось обвинить его в бессердечии, я понимаю, что, несмотря на жестокость его слов, он, возможно, не так уж и не прав.

Сильный порыв ветра проносится по улице, и Райан протягивает мне руку в перчатке. Когда я продолжаю колебаться, он говорит тоном, в котором нет и следа обычной насмешки:

― Ты не сможешь спасти каждого беспризорника в Астаньоне, Сабина.

Я хочу напомнить ему, что он тоже когда-то пожалел уличного мальчишку. Если бы он не вытащил Бастена с улицы, чтобы тот стал его спарринг-партнером, он, скорее всего, был бы забит до смерти на бойцовских рингах. Даже самый лучший боец может проиграть из-за грязных правил.

Хотя, конечно, жалость здесь ни при чем. Райан нуждался в Бастене из-за его обостренных чувств. А что нужно Райану, то Райан и берет.

Я сжимаю дрожащее колено мальчика, виднеющееся сквозь дыру в его штанах, и шепчу мольбу бессмертной Солене, богине природы, унять пронизывающий ветер. Но если я буду полагаться на молитвы богам, то мне лучше купить хорошее кресло-качалку, потому что ждать придется чертовски долго.

Поэтому, пока Райан стучит ботинком по тротуару, я обращаюсь к бездомной кошке на другой стороне улицы.

Иди сюда и согрей этого мальчика, добрый друг, ― говорю я кошке. ― Поспи сегодня здесь, и тебе тоже будет тепло рядом с ним.

Кошка выходит из тени и скользит вдоль закрытых витрин. Хвост у нее кривой, не раз сломанный. Она моргает на меня своими зелеными глазами, а потом подходит к мальчику и прижимается к его костлявому колену.

От него никакого толка, он совсем худой, ― фыркает она.

Но это же кошки ― вечно жалуются. Когда она наконец сворачивается у него на коленях, проходит всего несколько секунд, прежде чем кошка начинает удовлетворенно мурлыкать.

― Ну вот, ― бормочет Райан, поправляя свою идеальную прическу. ― Может, перейдем к более насущным делам?

Внутри игорного притона сильный, дымный аромат благовоний обжигает горло. Звон монет доносится от карточных столов, где игроки обмениваются ставками. Моя рука тревожно тянется к коротким волосам, подстриженным чуть ниже подбородка.

«Гамбит Попелина» ― игорный притон высшего класса в Дюрене, обслуживающий только тех, кто может предъявить на входе пятьсот монет. С двухэтажного потолка свисает люстра, отбрасывающая теплый, тусклый свет на роскошные игровые столы из красного дерева. В позолоченных зеркалах отражается мерцающий свет свечей. На стене висит портрет бессмертного Попелина, бога наслаждений, в его честь названо заведение. Художник задрапировал его стройную фигуру в тонкую кольчугу и нарисовал мерцающие золотые линии фей на его кофейной коже. В одной руке он держит стопку монет, в другой ― кубок с вином.

Здесь многолюдно. Богатые гости одеты в наряды в стиле фей из роскошных разноцветных шелков с асимметричными подолами. И у гостей, и у торговцев на лицах атласные маски. Для маскировки их явно недостаточно. Я легко узнаю леди Руну Валверэй, кузину Райана, за столом для игры в кости по ее блестящим черным локонам.

Думаю, маски не предназначены для того, чтобы что-то скрывать, ― они просто часть атмосферы.

― Твой плащ, Сабина, ― просит Райан. Свой он отдает слуге, а сам остается в простой черной рубашке, расстегнутой у шеи и открывающей треугольник загорелой кожи и отсутствие родимого пятна. Он единственный из Валверэев, кто не стыдится отсутствия дара богов.

Я тянусь к ленте на шее.

― Позволь мне. ― Его руки из-за спины тянутся к моему горлу, чтобы развязать ленту, достаточно близко, чтобы я почувствовала запах сандалового дерева в его волосах и седельной кожи на его руках. Древесный, мужественный. Легко понять, почему каждая женщина в Дюрене хочет оказаться в постели Верховного лорда. Мне тоже придется играть роль добровольной невесты, если я хочу, чтобы он не догадался о моих секретах.

Но мое сердце никогда не будет принадлежать Райану.

К лучшему или худшему ― скажем прямо, определенно к худшему ― оно бьется для стражника, который пообещал мне в пещере, где лунный свет мерцал в дымке стремительного водопада, что мы убежим вместе.

Но он солгал.

Вульф Боуборн должен носить свое имя Бастен, потому что оно идеально подходит ему. Бастен Бастард.

Где Бастен? Гадаю я в тысячный раз.

Ненавижу, как сильно я жажду выяснить это. Когда Райан снял его с должности моего охранника и заменил на угрюмого старика Максимэна, он намекнул, что у Бастена есть другая работа, которая займет его внимание на несколько дней. Но прошла почти неделя, а я так и не услышала ни одного из рычащих проклятий Бастена.

Больше всего мне не нравится, как сильно я по ним скучаю.

― Это закрытое заведение, так что маски обязательны, ― объясняет Райан, протягивая мне одну из атласных масок для глаз. ― Хотя я не питаю иллюзий, что все присутствующие не узнают знаменитое платье Крылатой Леди Дюрена, в маске или без. — Его пальцы легонько скользят по моей спине, где Бриджит вышила серебряные крылья. Крылья тянутся от лопаток до поясницы, и рука Райана опускается к моим бедрам и сжимает их.

Как только мы одеваем маски, Райан протягивает мне руку, словно безупречный джентльмен.

― А теперь, певчая птичка, позволь предложить тебе многообразие моих грехов.

Мы направляемся в толпу, и он прав ― все взгляды устремлены на меня, сопровождаемые шепотками и пристальными взглядами. Элегантно одетые мужчины кивают Райану, надеясь снискать расположение владельца «Гамбита Попелина» и всех остальных игорных залов в Дюрене. Райан обменивается короткими приветствиями, ведя меня через лабиринт столов. Сизый дым курительных трав сгущает воздух, змеясь к высокому потолку.

Пристальное внимание всех присутствующих пронзает меня, словно кинжалами. Низшие слои населения Дюрена приветствовали меня, потому что я осмелилась бросить вызов семье Валверэй, что ставит меня в невыгодное положение среди богачей. На меня смотрят настороженно, но в то же время презрительно ― эти прекрасные лорды и леди не могут