Любовь... с двух сторон - Ник Сполдинг

Я поддел мизинцем резинку на чулочном поясе, эта эластичная сволочь больно ударила меня в ответ, рука дернулась, и большой палец нечаянно соскользнул в промежность. Изабель даже не шелохнулась. Плотоядно ощерившись, она потянулась ко мне с поцелуем, одной рукой намертво вцепившись в мошонку, другой в предплечье, чтобы удержать мою руку (и палец, палец!) на прежнем месте.

Нос достойно выдержал атаку: сногсшибательное амбре было надежно перекрыто перегаром от семи двойных порций водки, смешанных с «Ред Буллом». Только рано я обрадовался: вскоре язык Изабель проник в самое мое горло — видимо, она втайне мечтала полизать мне почки. Я понял, что чувствовал Джон Хёрт из ужастика «Чужой», когда в него внедрялся эмбрион инопланетянина.

Тридцать секунд показались двумя часами, а когда мне позволили глотнуть воздуха, опять накатила тошнота. Но… я и на этот раз справился. Хотя никогда еще мне не было так хреново. Глянул вниз: торчун был категорически не согласен с привередливостью своего хозяина и жаждал продолжения.

Снова притиснув лицо к моей физиономии, Изабель расстегнула ширинку; чувствовалось, что эту небрежную легкость она оттачивает давно и регулярно. Резвые пальцы с длинными ноготками нащупали объект. Как мне это? Примерно те же ощущения, вероятно, испытывают коровы, когда их доят.

Ее маневр позволил мне вытащить руку из-под юбки, убрать подальше от исходящего влагой любовного жерла.

Увернувшись от очередного вытягивающего душу и выворачивающего нутро поцелуя, я схватил свою седьмую пинту и допил ее, проклятую, залпом, пытаясь сдержать слезы стыда и злобы.

— Хочу тебя всего, — томно прорычала Изабель.

Да неужели? А то я не понял, зачем ты устроила это прилюдное дрочилово и так задрала юбку, что все стринги наружу.

— Да, — пробормотал я, чувствуя, что готов выплеснуться прямо ей на руку. О нет! Ведь девушка собиралась заманить меня в чертог плотских радостей, который она называла своим гнездышком.

После короткой, но травмоопасной поездки на такси я с удивлением обнаружил, что чертог представляет собой довольно уютную квартиру с тремя спальнями в одном из районов террасной застройки, в котором очень вольготно работается наркодилерам.

— Квартира мамашкина, — сообщила Изабель. — Я живу у нее, пока валандаюсь с разводом.

Не-е-ет, с Джеки надо срочно разобраться. Убить ее мало.

Слава богу, хоть мамашки дома не было. Если она такая же, как дочурка, с двоими мне не сладить, доведут до ранней могилы. Только мы вошли, Изабель брякнулась на колени и снова расстегнула мне брюки, чтобы выпустить наружу трудоголика, который теперь напоминал дубину пещерного человека.

Любого мужчину следующий эпизод наверняка позабавит. Женщины могут включить фантазию. А ты, читатель, включи пылесос и попробуй засунуть ему в хобот свою палицу. Если удастся найти поблизости яка, яростно пытающегося вычесать из шкуры огромный колтун, то и «звуковой ряд» будет воспроизведен достоверно…

Я не скулил и не просил сбавить интенсивность процедуры. Ну если и просил, то мысленно. Все-таки первый минет за два года. Первый с тех пор, как Карла внезапно сбежала от меня, рассудив, что босс обеспечит ей более здоровых отпрысков и более внушительный счет в банке. Убийственный был сюрприз, но, оглядываясь потом назад, я обнаружил, что тревожные симптомы возникли давно. Особенно в интимных делах. Поначалу мы сливались в экстазе дважды в день, а спустя четыре года только раз в месяц, ближе к концу месяца, вроде как откладывая этот рутинный ритуал. Увы, экстаз стал довольно хилым, часто невпопад.

…А вот Карле никогда не удавалось запихать в рот всю мошонку. Изабель — талантливая. Внезапно она поднялась на ноги. Умильный, будто у цирковой тюленихи, взгляд внезапно сделался сосредоточенно-хищным. Я пожалел о том, что не сообщил своим близким, куда отправляюсь нынче вечером.

— А теперь мы топ-топ в спальню, мой великанчик, — распорядилась она, — и там ты меня ам-ам.

Я сообразил, что речь идет о куннилингусе, не о каннибализме же. Впрочем, с Изабель ни в чем нельзя было быть уверенным.

Схватившись за мой брючный ремень, Изабель поволокла меня по ступенькам вверх, «великанчик» задорно подпрыгивал на ходу. На двери спальни висела розовая табличка, на которой было написано «Изабель». Такие таблички-шаблоны продают в детских магазинах, над их скругленными рамками обычно порхают феи с туповатыми ангельскими улыбками. Сердце вдруг екнуло: сейчас я окунусь в сокровенную суть воинствующей сексуальности, истоки коей таятся в детских годах покидающей лоно брака парикмахерши.

В комнате Изабель резво скинула юбку, чтобы я полюбовался (какая милость!) квадратной задницей. Потом и блузку, обнажив очень аппетитную грудь.

Все внимание на сиськи, Джейми. Они помогут тебе не осрамиться.

Улегшись на кровать, Изабель раскинула ноги и отодвинула тоненькую поперечину стрингов. После чего отдала приказ:

— Действуй!

Круто… даже мой настырный бодрячок приуныл. Но отступать было некуда. Я подчинился, я очень старался.

К счастью, только речь у Изабель была далека от чистоты, а с гигиеной моя командирша дружила. Иначе все семь пинт пива изверглись бы наружу обильным фонтаном.

Схватив меня за уши, Изабель прижала мою голову к своему мыску. Так крепко, что я живо представил картину завершения родов младенца с ягодичным предлежанием. С жалким усердием страдающего артритом престарелого пса я вылизывал Изабель, тревожась о поникшем торчуне, которому вскоре предстояло вступить в бой вместо языка.

Картина прискорбная: пьяный обалдуй, стоя на карачках рядом с кроватью, пытался довести Изабель до оргазма, одновременно теребя свой член, чтобы тот хоть немного взбодрился, — иначе как он пробьется в недра распаленной парикмахерши? Изабель успела плотно обхватить ногами мою шею и откинуть голову в предвкушении шквального наслаждения.

— Давай! — гаркнула она свирепо, как сержант на плацу.

— Сию минуту! — Я вскочил, продолжая усердно надраивать свой инструмент. Ура! Он привстал, теперь можно было штурмовать неведомое пространство.

Штурмовать Черный туннель под Темзой жалкой сосиской? Это фарс…

Не знаю, каков в сражении почти уже бывший супруг Изабель, но среди его предков имелись жеребцы, это несомненно.

Вопреки моим скромным параметрам и довольно вялой эрекции, Изабель разомлела, дыхание стало знойным и уже настолько зловонным, что я предпочел бы оказаться в тот момент распятым на кресте.

— Так… м-м… еще… дрючь ее, горяченькую… ты-ы… козлище долбаный!

Извольте, мэм! Только, пожалуйста, не учите ученого!

— Какой он у нас большой!

Тебе показалось, милая, но все равно благодарю за вотум доверия.

— Пронзи меня, ублюдок! Добей нафиг!

Загнать кол в сердце и окропить тебя потом святой водичкой? Да запросто!

— Целься в лицо, когда подкатит! И чтобы в рот! Хочу тебя мня-мня… мм.

Поэтому, наверное, у нее так воняет изо рта…

Скорее бы кончить… и свалить отсюда. Вырваться из чертога с тоннелем. Вот что станет истинным блаженством. Бежать! Прочь из этого ада в безгрешное уединение скромного холостяцкого жилища с одной спальней. Я прожил на свете тридцать один год, но никогда еще не чувствовал себя столь беспомощным.

…Изабель извивалась и подпрыгивала, точно камбала, выброшенная на берег. И вдруг замерла. Просверлила меня взглядом.

— Я уже все. Вынь шланг и полей меня.

Я где-то читал, что вселенная представляет собой единство противоположностей: добро противостоит злу, свет — тьме, любовь — ненависти, ну и далее по списку. И если есть в этом мире оазисы, где правит любовь, нежность и страсть, то… в общем, спальня этой женщины в тот вечер, в тот четверг, тем январем была абсолютной противоположностью благословенному оазису.

Изабель широко распахнула рот. Возникло ощущение, что меня заставляют излиться в мусорный бачок.

С унылым рыком завершения стал послушно поливать. Промахнувшись, попал в глаза. Окропил лицо и груди остатками семени, чувствуя, как вместе с влагой быстро иссякает мое уважение к себе.

Засунув своего пострела обратно в штаны, я посмотрел на Изабель. Кураж иссяк вместе с исторгнутыми сперматозоидами. Робко прошелестел:

— Я, пожалуй, пойду, а?

Блаженная улыбка удовлетворенности сменилась гримасой гневного отвращения.

— Какой лапусик! Я устроила нам забойный досуг, а ты отымел — и сразу хочешь смыться?

Я промямлил, что мне наш досуг показался не вполне удачным, но сил на дальнейшие оправдания не было. И я лишь понурил голову, вроде как соглашаясь.

Изабель соскочила с кровати.

— Вон отсюда! — Она выбросила указательный палец в сторону двери.