Маршалы Наполеона Бонапарта - Яков Нерсесов

Наполеон удивительно умел угадывать людей с выдающимися способностями: Бертье, Мюрат, Массена, Ожеро, Бернадот, Сульт, Ланн, Мортье, Ней, Даву, Бесьер, Виктор, Макдоналд, Мармон, Удино, Сюше, Сен-Сир, Понятовский… Но только четверо из них – Массена, Даву, Ланн и Сюше – умели успешно воевать самостоятельно и даже выигрывать крупные битвы!

Ни одного маршала нельзя назвать бездарностью (правда, степень их дарования была, естественно, разной), получившей чин благодаря происхождению или родству, как это случалось в других государствах. Неудивительно, что армия Франции побеждала. К своим военным Наполеон предъявлял исключительные требования: точное выполнение поставленной задачи, умение проявить инициативу и работать на износ, – но зато и щедро награждал их.

Кстати , каждому маршалу полагался символ его звания – 50-сантиметровый маршальский жезл, обтянутый синим бархатом, с 32 вышитыми золотыми орлами. С торцов жезл окольцовывался золотом. По верхнему ободку вилась латинская надпись: «Ужас войны. Щит мира», а по нижнему – имя и фамилия обладателя жезла и дата пожалования звания. Кроме того, по торцам шел венок из золотых лавровых ветвей. «Каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл!» – любил повторять Бонапарт, но на самом деле все было не так просто. И вы в этом убедитесь, если дочитаете эту книгу до последней страницы.

Маршальские мундиры представляли собой настоящие шедевры. Сказать, что они были великолепны, значит ничего не сказать. Поскольку для их описания потребуется целая глава, скажем лишь, что каждому маршалу полагалось четыре комплекта маршальской формы: церемониальная, очень похожая на нее парадная, обыкновенная и походная. Характерно, что многие из них, подражая известному пижону маршалу Нею, шли в решающий бой в парадной форме.

Между прочим , Наполеону принадлежит весьма глубокая сентенция по поводу модной одежды: «Не всякий обладает правом быть одетым просто». Вернувшись в Париж после Аустерлица и желая увековечить свою любимую победу, Бонапарт заказал картину о сражении и дал интересное наставление знаменитому придворному художнику Жерару: «Как можно больше великолепия в костюмах офицеров, окружающих императора, с тем чтобы оно контрастировало с простотой его одежды и выделяло его среди них».

Маршалов связывало скорее военное братство, чем дружба – взаимная нелюбовь встречалась нередко. Дружили лишь Бесьер с Даву, Массена с Ожеро и до поры до времени Ланн с Бесьером. Соперничество из-за славы делало их порой непримиримыми врагами, например Бернадота и Мюрата, Мюрата и Даву, Даву и Бернадота, Бернадота и Бертье, Бертье и Даву, Бесьера и Ланна, Ланна и Мюрата, Мюрата и Ожеро, Бесьера и Массена, Массена и Нея, Нея и Сульта, Макдоналда с Виктором и Сен-Сиром. Дрязги и доносы, а порой и открытые столкновения стали для них обыденностью. Наполеона такое положение дел, по-видимому, вполне устраивало. Действуя по древнеримскому правилу «разделяй и властвуй», он стремился не допустить возникновения прочных уз между маршалами, чтобы они не могли образовать оппозицию. Лишь в самом конце, когда весной 1814 г. враг будет у стен Парижа, последние из оставшихся при Наполеоне маршалов выступят против него «единым фронтом» и потребуют немедленного отречения! Но это случится, когда всем станет ясно, что карта генерала Бонапарта бита!

Наполеон высоко ценил таланты своих военачальников. Доходы их росли год от года, все маршалы стали владетельными герцогами. Но и цена, которую приходилось платить за почет и милости, сыпавшиеся как из рога изобилия, была очень высока – жизнь. Своей кровью расплачивались они за привилегированное положение. Смерть вырвала из их рядов Ланна, Бесьера и Понятовского, убитых на поле боя. Еще пятеро умерли насильственной смертью уже в мирное время: Нея и Мюрата расстреляли, Брюн стал жертвой роялистского самосуда, Мортье – террористического акта, Бертье то ли покончил с собой, то ли был убит. Остальные умерли своей смертью, кто раньше, кто позже.

Характерно, что большинство из них откажется от человека, которому они обязаны всем (богатством, почестями, титулами). Их называли бессердечными, хищными, вероломными, жадными, жестокими, но никто никогда не дерзнул назвать кого-либо из них трусом! Узкие рамки нашей книги вынуждают нас ограничиться подробными биографиями лишь самых знаменитых и лучших из лучших «легатов» последнего бога войны – так порой величают Бонапарта историки-наполеоноведы.

Андре Массена «Любимое дитя победы»

Одним из наиболее талантливых и авторитетных маршалов Наполеона считался невысокий, смуглый и молчаливый Андре Массена (6.05.1758, Ницца – 4.04.1817, Париж). Родовым гнездом семейства Массена была деревушка Левен, находившаяся в 15 милях от Ниццы. В то время Ницца входила в состав Сардинского королевства, т. е. Массена считался итальянцем (пьемонтцем). Его предки были потомственными земледельцами и фермерами (родословная Массена известна с 1475 г.). Его отец Джулио Чезаре изменил семейной традиции и занялся мелким бизнесом – производством и сбытом мыла и кожи. Мать маршала, француженка Катарина Маргерит Фабр, была дочерью инженера из Тулона.

Андреа (так по-итальянски звали его в ту пору) в шесть лет потерял отца, а его мать вторично вышла замуж, и ей было не до пятерых детей от первого брака. На счастье, Андреа оказался на попечении бабушки. Мальчуган уже никогда не чувствовал родительской поддержки. Это обычно накладывает особый отпечаток на характер, а порой и судьбы людей. Из-за плохого материального положения бабушка не могла дать внуку всего того, что скрасило бы хоть немного его сиротское детство. Через несколько лет брат отца Агостино забрал племянника к себе: ему был нужен дармовой работник. В его мыловарне в Ницце наш юный герой прошел свои «первые университеты». Порывистая и страстная натура Андреа, однако, вскоре восстала против однообразной работы. Рутинному и полусонному существованию он предпочел трудную, опасную, но исполненную романтики и приключений жизнь. В тринадцать лет подросток убежал от родственников, поступил юнгой на торговое судно, плавал на нем более четырех лет, побывал в Атлантике, посетил Гвиану. К 17 годам он так и не научился читать и писать, но зато приобрел бесценный жизненный опыт.

Кстати , у Массена было типично итальянское лицо (сказались пьемонтские гены отца): острые черные глаза, крючковатый нос, выдающийся подбородок, покрытый твердой щетиной, к которой редко прикасалась бритва. Его никто не назвал бы красавцем, что не мешало ему интересоваться женщинами и при этом пользоваться у них успехом.