Маршалы Наполеона Бонапарта - Яков Нерсесов

Помощь приходит от его бывшего отчима, в ту пору члена Конвента де Линьера. С матерью Даву он уже давно расстался, но принял деятельное участие в судьбе пасынка, который был младше его всего на девять лет. Отчим замолвил словечко всесильному Лазарю Карно, а заодно пошептался и со своим знакомым в военном министерстве генералом Луи Антуаном Пилем, и Даву снова в армии. Здесь он чувствует себя лучше всего – здесь его дом родной.

Кстати , в армии напускно-безразличного и высокомерного Даву не очень-то любили. По-отечески относясь к простым солдатам, он конфликтовал почти со всеми равными себе по положению офицерами. Широко известны его «контры» с Бертье: несравненный штабист, безусловный храбрец Бертье на самом деле мало что умел на поле боя. А Даву, блистательный стратег и тактик, никогда не церемонился и предпочитал все называть своими именами. Бертье страшно обижался. С Бернадотом у него вообще была смертельная вражда еще со времен Ауэрштедта. О горячем гасконце «железный маршал» был крайне низкого мнения, называя в лицо негодяем. После неприбытия Бернадота на окровавленное поле Эйлау он и вовсе обдавал гасконца ледяным презрением. Еще одного гасконца, «короля храбрецов» Иоахима Мюрата, методичный бургундец, подобно Ланну, саркастически называл «цирковой собачкой, умеющей разве что плясать, стоя на задних лапках!». Впрочем, неуемная бравада и беспричинное фанфаронство короля неаполитанского доставали многих маршалов Наполеона. В походе на Москву уставшие от неопределенности командиры нервничали, грызлись между собой. Шедшие в авангарде Мюрат и Даву сразу стали выяснять, кто из них «круче»! Началось с того, что Мюрат со своей кавалерией, как всегда, вырвался вперед, чуть не попал в окружение и попросил подкрепления у Даву. Но у того был зуб на зятя Наполеона (Мюрат был женат на младшей сестре императора), и подкрепления он не послал. Мюрат пожаловался Наполеону. На «разборе полетов» у императора Даву на истерические выкрики Мюрата лишь молча крутил пальцем у виска и продолжал отказываться поддерживать силами своего корпуса его кавалерию. Дело дошло до того, что под Вязьмой «пехотный маршал» чуть не сошелся в рукопашной с «кавалерийским маршалом»: лишь своевременное вмешательство Бесьера и Бертье не позволило довести дело до дуэли! «Разборки» продолжились уже под Малоярославцем, когда спешно решалось, куда отступать. Мюрат стоял за калужское направление, а Даву – за Смоленскую дорогу. Снова вспыхнула ссора, на этот раз уже в присутствии Бонапарта, и опять лишь Бертье с Бесьером смогли не допустить кровопролития. Наполеон прислушался к голосу «железного маршала», и корифей бравады оказался в дураках…

В 1794–1795 гг. Даву служит на севере Франции в Мозельской и Рейнской армиях под началом ее лучших генералов той поры – Моро и Марсо. С Марсо он знаком со времен подавления Вандейского восстания, и теперь они становятся настоящими братьями по оружию, причем настолько близкими, что Даву представляет Марсо своей сестре Жюли. Между молодыми людьми вспыхивает бурный роман, дело идет к свадьбе, и лишь нелепая смерть Марсо осенью 1796 г. мешает породниться двум славным генералам. Тогда же Даву сходится еще с одним будущим наполеоновским маршалом – удалым бригадным генералом Удино, прославившимся тем, что из-за своей безумной отваги он почти во всех стычках получал ранения.

Между прочим , поздней осенью 1795 г. под Маннхаймом Даву в первый и в последний раз попадает в плен. Кавалерийский бригадный генерал Даву оказывается в руках 70-летнего гусарского генерала австрийца Вурмзера. Он дружил в годы службы во французской королевской армии с… дядей нашего героя майором Жаком Эдме д’Аву! В знак старинной дружбы австриец отпускает племянника аристократа д’Аву во Францию под честное офицерское слово, что тот никогда больше не будет воевать против Австрии! Лишь через год после обмена пленными Луи Николя берет свое слово назад и снова сражается с австрийцами. (Точно так же был в мае 1797 г. освобожден из плена и бригадный генерал Ней.) Все время вынужденного «простоя» Даву усиленно штудирует литературу по военной стратегии и тактике. Вскоре неустанное самообразование даст плоды: именно Даву оказался способен к успешному самостоятельному руководству крупными боевыми соединениями…

Кавбригада Даву снова на слуху: ей сопутствует удача, она всегда на острие атаки. Именно тогда генерал знакомится с другим знаменитым полководцем революционной эпохи – Луи Шарлем Антуаном Дезе. Эти два аристократа быстро нашли общий язык, поскольку во многом были похожи, в том числе и по степени военного дарования. И как знать, если бы не ранняя смерть Дезе, со временем он мог бы стать одним из самых выдающихся маршалов Франции наряду с Массена, Ланном, Сюше и своим другом Даву.

Даву не был знаком с Наполеоном и не принимал участия в его Итальянском походе, но Египетская экспедиция Бонапарта заинтересовала многих генералов, не мог остаться в стороне от столь широкомасштабной военной операции и наш герой. С помощью генерала Дезе он знакомится с Бонапартом, отбиравшим людей в свою армию чуть ли не собственноручно, вплоть до солдат! Первое впечатление Бонапарта было не в пользу Даву. Наполеону не понравились внешняя неопрятность и грубость Даву в обращении с людьми. К тому же он ничем особым в предыдущих войнах не отметился. Но рекомендация такого боевого генерала, как Дезе, делает свое дело, и молодой генерал отправляется в жаркие пески Египта. Он возглавляет кавалерийскую бригаду в корпусе Дезе, сражается в знаменитой Битве у пирамид. Вскоре после того, как армия Бонапарта вступила в Каир, Даву заболел дизентерией и какое-то время оставался в городе. По выздоровлении, выполняя приказ командующего, он успешно осуществил реорганизацию армейской кавалерии. И все же он по-прежнему на вторых ролях: у Бонапарта под рукой целое созвездие, казалось бы, более талантливых командиров, и он придерживает аристократа д’Аву. Будущий маршал еще не в «когорте» самого Бонапарта, а всего лишь «человек Дезе»! При этом Даву поддерживает отношения не с теми, кто близок к главнокомандующему, а с теми, кто…отменный профессионал!

Как результат, в знаменитом Сирийском походе 1799 г., закончившемся под крепостью Сен-Жан д’Акр, Луи Николя не участвовал. Но только особо отличившись 25 июля 1799 г. в сухопутной битве при Абукире, когда под конец Египетской кампании шеститысячная армия Наполеона разгромила 15-тысячную турецкую армию Мустафы-паши, а небольшой резервный отряд Даву внес вклад в победу французов, Луи Николя наконец попал в поле зрения Наполеона. Он стал дивизионным генералом… во второй раз и теперь не отказался от повышения. Именно тогда Бонапарт поверил в талант угрюмого, но бесстрашного генерала. Началось восхождение Даву на Олимп полководческой славы.