Красный Петух - Ян Гийу

Единственным, кто решился задать вопросы, был представитель отдела информации при управлении госполиции, все знали, что он член Народной партии. Он долгое время служил в "Бюро Б" отдела безопасности (где был, пожалуй, единственным представителем этой партии), а затем ушел оттуда, объяснив это тем, что ему-де по демократическим убеждениям не нравится быть "безопасником". Кроме того, он курил дорогие английские трубки причудливой формы и носил вельветовый костюм, правда, прекрасно отутюженный, но все же вельветовый.

"Неотложные" вопросы сотрудника отдела информации касались того, что можно было сообщить общественности: что сообщать о сфере деятельности Фолькессона и сообщать ли о типе оружия - имеется в виду русское оружие. "И потом, есть ли у нас какие-нибудь улики или следы, что мы знаем или думаем о мотивах убийства и все такое прочее?"

Сидевшие за овальным столом из карельской березы полицейские в ответ тут же задвигали стульями и начали подниматься из-за стола. Их опыта было более чем достаточно, чтобы понимать, что подобные вопросы излишни: обо всем этом более или менее правдиво и более или менее интеллигентно будет написано уже сегодня в вечерних газетах. Да и вполне возможно, что из всех присутствующих на совещании возиться с журналистами в ближайшее время меньше всего придется человеку в вельветовом костюме, с английской трубкой.

И точно, средства массовой информации в тот же день опубликовали сведения и о самом преступлении, и о мотивах, скрывавшихся за ним, куда яснее и прямее, чем это мог бы сделать кто-либо из сидевших утром за столом у начальника государственной полиции; не близко к истине, но, во всяком случае, ясно и резко. Всего лишь несколько часов спустя и с небольшими вариациями вечерние газеты написали следующее:

"ШЕФ ПОЛИЦИИ БЕЗОПАСНОСТИ УБИТ ТЕРРОРИСТАМИ В СОБСТВЕННОЙ СЛУЖЕБНОЙ МАШИНЕ

Высокий полицейский чин - шеф отдела СЭПО[1] по борьбе с терроризмом Аксель Фолькессон, 56 лет, сегодня утром был найден убитым в своей служебной машине в районе Юргорден в Стокгольме. Орудие убийства - армейский пистолет русского производства, того типа, которым пользуются палестинские партизаны. Убийство совершено хладнокровным профессионалом, и полиция безопасности опасается, что в настоящее время в Стокгольме находится группа пресловутой палестинской организации "Черный сентябрь". Предполагается, что недавнее выдворение из Швеции палестинских террористов сыграло в этом определенную роль. Не позднее как на прошлой неделе шведский посол в Бейруте по телефону получил анонимную угрозу от "Черного сентября". Угроза была связана с выдворением палестинцев: "Если это будет продолжаться, организация осуществит акт мести"".

Далее говорилось, что Аксель Фолькессон служил в СЭПО и как раз отвечал за выдворение террористов.

Согласно другой версии, разрабатываемой полицией, "Аксель Фолькессон напал на след террористической организации и пытался предотвратить планируемую ею на территории Швеции диверсию. Шведская полиция безопасности обычно именно так и поступает. Она бьет тревогу до того, как шпион или террорист может нанести государству какой-нибудь ущерб.

Но если в этом основная причина убийства Акселя Фолькессона, значит, он сам совершил роковую ошибку: вместо того чтобы отказаться от своих планов, террористы решили убрать его со своего пути..."

Начальник государственной полиции прочел вечерние газеты лишь около четырех часов дня, то есть за час до телепередачи, в которой программы новостей "Раппорт" и "Актуэльт" обещали ответить на вопросы телезрителей. Еще за обедом начальник принял решение, что сам выступит от имени полиции, чтобы контролировать ситуацию. Он всегда был и оставался чиновником. В своей прокурорской карьере он поднялся до поста канцлера юстиции. Теперь вот уже пару лет он возглавляет государственную полицию, а затем, возможно, станет губернатором, передав пост шефа государственной полиции одному из социал-демократов, если они победят на следующих выборах.

Его опыт противостояния жесткому напору средств массовой информации был довольно ограничен. Он был бы больше, если бы шеф госполиции прошел карьеру обычного полицейского.

А сейчас он смотрел на две стокгольмские вечерние газеты и со смешанным чувством злости и удивления констатировал, что впервые за многие годы ему хочется, чтобы при определенных обстоятельствах существовала цензура.

То, что было написано в этих газетах, в целом соответствовало различным версиям и теориям, обсуждавшимся сегодня в здании полицейского управления. Конечно, утверждение, что убийцы - террористы, было близко к истине, это вполне подходящая гипотеза. И конечно, возможно, что сам Аксель Фолькессон искал контакта, чтобы предупредить террористов или сделать вид, что предупреждает их не делать того, о чем он мог только предполагать. Нечто подобное время от времени делалось полицией безопасности в связи с подозрениями граждан в шпионской деятельности: сотрудник отдела безопасности обращается к гражданину, подозреваемому в том, что он является информатором представителя иностранного государства, и, притворившись доброжелателем, предупреждает против поддержания неподходящих или опасных контактов. В зависимости от реакции подозреваемого можно было иногда получить подтверждение, что за информаторами стоит тот или иной советский дипломат. Отдельные операции подобного рода, действительно имевшие место, пресса представляла затем как регулярные, а СЭПО объясняла этим, почему она никогда не ловит шпионов: ведь ее "упредительные удары" наносились до того, как человек становился шпионом.

Конечно, если принять во внимание те области работы, за которые отвечал Аксель Фолькессон, можно предположить, что убийца был палестинцем. Первое поколение интернационально настроенных западногерманских террористов было уничтожено, а нынешнее, третье "террористическое" поколение Западной Германии, по оценке западногерманских коллег-полицейских, не имеет ни интереса, ни возможностей для проведения акций в Швеции.

В качестве альтернативы можно, конечно, подозревать курдов или армян, но, с другой стороны, они лишены доступа к необходимой информации, которой располагают палестинцы; таким образом, вероятнее всего, это сделали палестинцы. Конечно, армейское оружие русского образца явно наводит на мысль о Ближнем Востоке.

Сообщения газет были не так уж нелепы, но не в отношении "Черного сентября", поскольку коллеги Акселя Фолькессона по отделу уверяли, что "Черный сентябрь", скорее всего, своего рода собирательное обозначение различных палестинских акций, осуществленных порой по совершенно различным мотивам и в разной степени связанных с деятельностью ООП[2].

Шеф государственной полиции был раздражен, но отнюдь не потому, что сообщения абсурдны или нереалистичны. Его раздражало то, что первые рабочие гипотезы уже попали в прессу, а это означало явный "оперативный прокол" (за два года общения со службой безопасности он усвоил подобного рода выражения). И если то, что сегодня напечатано в газетах, абсолютно ошибочно, то преступники поймут, что полиция еще не напала на их след. А это нехорошо. Ибо если мотивом убийства было действительно желание убрать Акселя Фолькессона, чтобы он не препятствовал проведению какой-то серьезной акции, то теперь фактически возникла ситуация, когда нет ни малейшего представления, где, когда и как эта акция должна быть осуществлена.

В Швеции сейчас по крайней мере пять тысяч мыслимых физических объектов саботажа. К этому надо прибавить сотни людей, в отношении которых возможны террористические акты. Представители полиции, военные и управленцы, не имеющие личной охраны, плюс примерно половина дипломатического корпуса. И если в Швеции сейчас находится хорошо подготовленная террористическая группа, если она так далеко зашла, что предпочитает ликвидировать одного из шефов службы безопасности, нежели отменить саму акцию, если эта группа пробралась в страну так, что служба безопасности абсолютно ничего об этом не знала и никто из объединенных европейских служб безопасности не сообщил об этом, и если теперь террористы получили сведения о том, что угрозы нет, то катастрофа может произойти где угодно и когда угодно, через несколько часов или несколько дней.

Шеф государственной полиции был исполнен твердой решимости опровергать всякие инсинуации. Так он и пытался сделать, но эффект получился обратным: его выступление по радио и телевидению в первый день событий явилось своего рода подтверждением догадок, формировавшихся в коридорах полицейского управления и затем нашептывавшихся по телефону представителям прессы.

Будучи формально главным рупором полиции уже два года, шеф все еще наивно полагал, что своими высказываниями ему удастся скорректировать сообщения средств массовой информации, но сегодня он получил тяжелый урок.