Всадники Апокалипсиса - Дмитрий Колосов

Казнить! Но прежде чем казнить, негодяя следовало найти, и десятки крейсеров и корветов Управления начали грандиозную охоту — охоту на человека, одного-единственного человека. Они должны были найти его и уничтожить, иначе Управлению грозило расформирование. Управление Порядка было мертво, пока этот человек жив.

Всегалактический Мозг — плод труда тысяч ученых, хрупкое переплетение кибернетических нервов, заключенных в титановый кокон. Он покоился во Дворце Разума, окруженный тремя барьерами безопасности. Ничто и никто, даже насекомое не могло миновать эти барьеры незамеченным — непрошеных посетителей сжигали нейтронные излучатели. Убить Мозг мог только свой. И он нашелся, этот свой. Их было восемь: шесть мужчин и две женщины. Восемь офицеров Управления, обеспечивавших охрану Мозга. Их проверяли рентгеном, сканировали. Психотрон раскладывал их сознание на яркие короткие вспышки — белые, словно звезда Альтаир. Если в этой веренице девственно снежных вспышек мелькало хоть одно черное пятно, проверяемый автоматически исключался из претендентов в хранители Мозга. Их совесть должна была быть чистой, словно лист шелковой бумаги. Тройной барьер безопасности, психотронный контроль, психогенное внушение... Он оказался сильнее. Он обманул и барьеры, и психоаналитиков, и даже собственную совесть. Он пронес бомбу и взорвал Мозг.

Когда брызжущие углекислотой пожароботы потушили пожар, рядом с обгорелым остовом Мозга лежало семь испепеленных человеческих тел. Семь серых пятен на рыжем от огня полу. Сверхпрочный пластик идентифицирующих пластин не выдержал ярости огненной стихии и расплылся маленькими зелеными лужицами, впаянными в растрескавшийся мрамор. Семь крохотных, оплавленных монеток с неровными краями. Семь...

Восьмой ушел. Уничтожил Мозг и ушел.

Его-то и искали корабли Управления — безжалостные остроносые хищники, один из которых, КС-16’8, висел в этот миг на орбите планеты с таким странным и знакомым названием — Земля.

Зют зевнул и зашипел от боли, выпрямляя затекшую ногу. Флурр спал. Аквилон бессмысленно пялился в экран, на котором мелькали заключительные кадры какого-то фильма — чудовищные монстры-инопланетяне с акульими зубами напрягали безобразные щупальца и бросали в разбегающихся во все стороны землян короткие тяжелые копья.

— Однако! Какими они нас представляют! — ворчал астронавигатор, наблюдая за ужимками беснующихся чудовищ.

На экране появились закованные в блестящую броню воины. У них были волевые подбородки и стальные глаза. Мечи смачно вгрызлись в гнилую плоть монстров. Экран залило алой краской. Победа! На поляне, освещенной солнцем, стоят двое — он и она. Счастливый конец, как и должно быть. Замелькали примитивные символы, служащие землянам письменным выражением слов.

Аквилон повернулся к Зюту:

— В нашей программе есть еще что-нибудь?

— А? — встрепенулся коммодор. — В программе? Кажется, нет. Хотя постой, Умник запланировал осмотр музеев.

— Что это такое — «музей»?

— Откуда я знаю! Это земное слово. Сейчас спросим у нашего всезнайки.

Зют опустил руки на клавиатуру. УМК очнулся и забормотал:

— Музей, определение. Специально оборудованное помещение для хранения материальных предметов, представляющих историческую, культурную или иную ценность. Оборудовано хранилищами, запасниками, картотеками...

Компьютер продолжал свою речь, но посьерране его уже не слушали.

— Что за примитивный народ! — воскликнул красавец Аквилон. — Разве не разумнее доверить свои знания компьютеру! Это ведь проще, да и информацию можно получить куда быстрее.

— Чего ты хочешь, — покровительственно протянул коммодор. — Примитивная планета! Дикари. Они готовы плясать перед любой древней погремушкой.

Оба посьерранина замолчали, ощущая гордость от осознания своего превосходства. УМК воспользовался возникшей паузой.

— Хотел бы заметить, — заявил он, — что подобная форма хранения данных не лишена некоторой целесообразности. Аналитический мозг не всегда способен дать полную информацию об объекте.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Аквилон. — По-твоему, машина глупее человека?

— Нет, не глупее. Но, как любое искусственное творение, она имеет свои недостатки. Машина не может постичь внутренней красоты, как выразились бы земляне, души объекта.

Аквилон загоготал:

— Бесподобное выражение! Ты слышал, Зют?! Душа объекта!

— Может быть, я не очень удачно выразился, — в механическом голосе появились смущенные интонации, — но суть моей мысли такова. Кибернетический мозг раскладывает объект на определенные параметры: химико-физические, биологические и так далее. Этот процесс механистичен, объект теряет свою целостность, свою красоту, заложенную в него изначально. Полагаю, рано или поздно наша цивилизация придет к тому...

— Послушай, старина, заткнись! — предложил Зют, которого начал утомлять этот научный диспут. — Просмотри содержимое их музеев, и давай прощаться с этой очаровательной планетой.

— Эй, кэп! — Аквилон игриво подмигнул коммодору. — А как насчет того, чтобы подцепить парочку местных красоток?!

— Запрещено инструкцией, — флегматично ответил Зют, добавив: — И потом, это займет два лишних дня.

— Зануда! — пробормотал астронавигатор, впрочем и не ожидавший иного ответа. Повернув голову к монитору, Аквилон приказал: — Ну, давай, Умник! Показывай свои музеи!

Монитор высветился мягким светом, замелькали проекции изображений, именуемых картинами. Время от времени компьютер сообщал, где находится тот или иной объект и кто является его творцом. Прадо, Лондонская национальная галерея, Метрополитен, Лувр, Эрмитаж; Ван-Гог, Тициан, Дали, Рубенс, Сезанн, Рафаэль, Сислей... Гипнотизирующий круговорот красок... Словно качание маятника — вправо-влево, вправо-влево. Прошло немного времени, и Зют смежил веки, уронив голову на плечи. Аквилон завороженно смотрел в одну точку где-то над монитором. Летели мгновения, последние мгновения на орбите странной голубой планеты. Вскоре компьютер исчерпает запас информации, коммодор отзовет разведывательные зонды, и корабль исчезнет в черном небытие Вселенной. Скоро...

— Ха-ха-ха!

Дикий гогот Флурра заставил Аквилона вздрогнуть. Словно звонок телефона ночью — выпрыгиваешь из постели, не понимая зачем, но сознавая, что сон уже прерван.

— Ты что, сдурел?!

— Ха-ха-ха! — счастливо заливался осоловевший от ганьши пилот.

— Что с ним? — кашлянул, пробуждаясь от дремоты, Зют.

— А черт его знает! Сейчас выясним! — Аквилон шагнул к корчащемуся от смеха пилоту и отвесил ему затрещину. Флурр подавился и умолк. — Насмеялся?!