Кровные узы - Надин Ривз

Она отошла от окна и снова села на кровать, внимательно разглядывая комнату.

«Интересно, кто жил здесь много лет назад?»

Ей нравилось представлять себе людей, которые жили в доме раньше, то, как они выглядели, что делали в течение дня, о чем думали и мечтали, в каком интерьере жили.

«Завтра приедут Мэри и Стив», – мысли были сбивчивы, Лана не могла сосредоточиться на чем-то одном.

Спать не хотелось. Она подошла к двери и прислушалась: в коридоре было тихо, в гостиной тикали старинные часы, и звук, издаваемый ими, разносился эхом по всему дому.

Последние сорок лет жилые комнаты располагались только на первом и втором этажах дома, третий этаж пустовал, в коридоре висело несколько старых портретов, в том числе и Виолетты Лауры.

Дверь на третий этаж была закрыта на ключ, и туда никогда не поднимались без причины. А причина для похода на третий этаж была всегда одна – весной Виолетта Лаура делала плановый осмотр всего дома, после чего снова запирала дверь. Бабушка справедливо считала, что вполне можно обходиться и двумя этажами даже в то время, когда в доме собиралось множество гостей, и никогда не включала свет на лестнице, ведущей на третий этаж, чтобы туда не заглядывали любопытные гости и не бегали дети.

Лана осторожно приоткрыла дверь, вышла из комнаты и быстро проскользнула на третий этаж. Ей очень хотелось посмотреть на забытые комнаты, в детстве ей хватало интересных рассказов бабушки, старинных фотографий и литографий, а на третьем этаже она бывали только вместе. Один раз в детстве Лана все же прошла на этаж незаметно для бабушки. Пробежав вслед за Виолеттой Лаурой, маленькая Лана спряталась в одной из комнат. Пока она осматривалась, стараясь ходить так тихо, чтобы половицы не скрипели, и аккуратно приподнимая ткань, защищающую мебель от пыли, послышался хлопок, как если бы дверь закрыли, а затем и тяжелые шаги бабушки.

Сначала Лана испугалась, обнаружив, что оказалась запертой на третьем этаже. Стучать в дверь и звать бабушку значило больше никогда не попасть на таинственный этаж. Побродив немного по коридору, Лана решила спуститься вниз через окно по водосточной трубе. Она очень боялась, что труба ее не выдержит, но все же полезла. Спустилась она удачно, только перепачкалась и порвала колготки. А бабушке сказала, что бегала в саду и упала. Виолетта Лаура поверила, а Лана больше никогда не заходила на третий этаж без нее.

Вчера, после похорон, Лана провела весь день в комнате бабушки, бережно перебирая и рассматривая ее вещи, в резной шкатулке, она обнаружила массивный ключ от двери на третий этаж. И ей страстно захотелось исследовать там каждую комнату, прикоснуться к истории дома, к истории своей семьи.

И вот сейчас она стояла в полумраке у заветной двери, стараясь как можно тише открыть ее. К удивлению Ланы старая дверь открылась почти бесшумно, и девушка шагнула в коридор.

На третьем этаже было темно, пространство освещалось лишь светом луны. Лана медленно пошла вперед. Ей нравилось чувствовать, что она одна. Девушка долго рассматривала и сравнивала портреты, которые видела в детстве. Ей это нравилось. Портрета было всего два: первый – русоволосой девушки, а второй – Виолетты Лауры Блэквелл.

«Надо обязательно показать портреты Мэри», – подумала Лана. Ее подруга Мэри Донован училась в Академии Искусств в Нью-Йорке, портреты были ее увлечением. Она считала, что чувства людей, отраженные на лицах, очень интересны, что портрет может многое сказать об изображенном на нем человеке.

Лана ощущала, что тишина и спокойствие ночи, полумрак, прохладный деревянный пол и тиканье часов составляют неповторимое очарование ночного дома, волшебство, открытие параллельных миров и тайн, древних как сам мир, которое исчезнет с первыми лучами солнца.

Лана толкнула ближайшую к ней дверь и вошла в комнату. Мебель была накрыта белой тканью, от пыли. Лана шагнула в глубь комнаты, взяв за край покрывало, резко сорвала его, взору открылись письменный стол и кресло. Лана прошла по комнате, сдергивая другие покрывала, через минуту белая ткань ковром лежала на полу.

Комната оказалась кабинетом. Стол с креслом стояли у окна, а у противоположенной стены находились высокие полки с книгами. Книги были старые, в кожаных переплетах, а буквы на корешках уже почти стерлись.

Лана стояла посередине комнаты и оглядывала ее словно завороженная. Она чувствовала себя искателем, нашедшим нечто ценное. Она раньше никогда не бывала здесь. Ей хотелось рассмотреть все книги, поискать старинные фотографии в ящичках стола. Понять, кому принадлежал кабинет. Может, здесь она найдет ответ, куда исчезла дочь лорда, их предка, о котором ей рассказывала бабушка.

Внезапно Лана почувствовала сильную усталость, ей непереносимо захотелось спать. Девушка вышла из комнаты и осторожно, стараясь не шуметь, спустилась на второй этаж, прошла к себе, не забыв закрыть дверь на замок.

«Завтра утром я снова приду в кабинет».

Раздевшись, Лана забралась в постель. Засыпая, она ждала снов, но их не было.

Лана крепко проспала до утра. Она не слышала, как от дома отъехала машина, как Эрин ходила по гостиной, стуча каблуками, и громко разговаривала с кем-то по телефону.

Лана проснулась в десять часов и прислушалась, в доме было тихо. Одевшись, она спустилась в гостиную, убедилась, что там никого нет, и пошла на кухню готовить завтрак. Лана радовалась, что ее доброе утро никем не нарушается, что она сможет позавтракать одна, любуясь видом из окна и наслаждаясь спокойствием и утренней прохладой.

Она хотела, чтобы скорее приехали Стив и Мэри, она нуждалась в их поддержке и понимании.

– Доброе утро! – в кухню вошла Эрин, одетая в белое прямое платье из льна. Она недовольно оглядела Лану, которая была одета в рваные джинсы и белую футболку. Эрин придавала одежде большое значение и всегда одевалась модно и аккуратно. Рваные джинсы и рокерский стиль она презирала.

– Я думала, ты уехала, – ответила Лана. – Тебя тоже с добрым утром.

– Я осталась здесь, как ты можешь видеть, уехал Энджел.

– Слава Богу! – выдохнула Лана. – А то я не знала, где мне от него прятаться.

Лана вспомнила про кабинет, найденный прошлой ночью. Да, именно там бы она и спряталась.

– Лана, ты ведешь себя агрессивно и озлобленно, что с тобой? – встревоженно спросила Эрин.

– Перестаньте давить на меня, не лезьте в мою жизнь, оставьте меня в покое – и все будет в порядке!

Лана отпила большой глоток немного остывшего кофе.

– Я не хочу, чтобы ты поддерживала Энджела, этим ты настраиваешь меня против себя! – голос Ланы слегка дрожал.

– Прости, Лана, – Эрин искренне сожалела о вчерашнем разговоре. – Я желаю тебе счастья, а этот дом вызывал у меня всегда только дрожь. Это ужасный дом!

– Мама, не говори ерунду! – резко прервала ее Лана.

– Хорошо! – ответила Эрин. – Я не буду больше говорить с тобой на эту тему.

– И ни с кем другим! – улыбнулась девушка.

Эрин кивнула.

– Комнату для Мэри и Стива я приготовила вчера днем, – сменила тему Лана.

– И когда они приезжают?

– Если учесть, что они должны прилететь в Лондон в десять утра, а сейчас и есть десять утра, то они будут у нас через час. Ты останешься?

– Да, я останусь. Уеду завтра утром.

– Я поднимусь к себе. Когда они приедут, спущусь, – и Лана вышла из кухни.

Эрин проводила ее взглядом и отправилась в гостиную.

Лана поднялась в кабинет на третьем этаже. Она прошла к письменному столу и открыла один из ящичков. В нем лежал старый блокнот в потертой кожаной обложке и разваливающаяся на части книга. Лана осторожно достала блокнот и открыла его: страницы исписаны аккуратным мелким почерком. К блокноту прилагалось также несколько писем, написанных тем же почерком, имя адресата отсутствовало.

«Мой ангел, – прочитала Лана. – Я знаю, ты сейчас находишься в Лондоне. Ты обрела былое положение, и дом твоего отца принадлежит тебе. Послушай меня, дорогая, ты должна сдерживать свои желания, ты не так всесильна, как тебе это кажется, а люди, проживающие в этой местности, очень суеверны. Ты должна быть предельно осторожна, твое необычное поведение может выдать тебя. Я считаю, тебе следовало остаться в Париже с Ромео и Кэролайн. Я знаю, что ты сейчас думаешь, читая мое письмо. Пожалуйста, будь предельно осторожна, ты молода и можешь наделать много ошибок.

Будь счастлива, мой ангел».

В конце письма стояла витиеватая неразборчивая подпись, как показалось Лане, имя писавшего начиналось на «А».

– Довольно интересная дамочка, – усмехнулась Лана. – И ее, несомненно, окружали очень интересные люди. Ромео, – вслух произнесла Лана. Имя героя Шекспира, одного из любимых писателей Ланы, сейчас оно показалось ей прекрасным и таинственным.