Жизнь всегда в объятиях смерти - Леонард Вест

– Привет, – сказал я.

Сделав в сторону девушки пару шагов, я застыл. Дальше идти или делать какие-либо иные резкие движения опасно не для моей, а для жизни клиента. Где гарантия того, что девушка, с любопытством, злобой, надеждой и слабой ненавистью взиравшая на меня, не спрыгнет с парапета, едва я сделаю еще шаг? Таких гарантий нам никогда никто не дает.

Уроды из моего отдела не снабдили меня никакой информацией, так что я не знал имени девушки. Первое, что нужно знать в том месте, в каком очутился я, рядом с самоубийцей, это имя.

– Стой где стоишь, козел! – крикнула мне девушка.

– Грубо, – сказал я.

– Мне плевать!

Грубость и агрессия сняли с лица девушки маску и вернули девушке настоящую красоту. Ей на вид было не больше семнадцати. Наша психика такова, что в ней прочно укоренились архетипы и стереотипы. Когда мы видим – девушка на крыше (как вариант, с таблетками в руке, в ванной с лезвием, в петле на кухне) и ей лет столько же сколько было и вам лет эдак надцать назад, то вы на автомате думаете, что она решила покончить с собой из-за парня, читай – неразделенной любви. Такие рассуждения, которые частенько приводятся в статьях и учебниках по психологии, лишний раз подтверждают, как же узок человеческий ум. Приметив одну, наиболее распространённую причину мы стремимся всегда под нее подмести все случаи, с которыми сталкиваемся на практике…

– Что у тебя стряслось? – спросил я.

– Не твоего ума дело, козел!

– Меня зовут Ник, а тебя?

– Вали отсюда, Ник!

– Давай так, я свалю отсюда только тогда, когда с тобой поговорю, идет?

– Че умный, да?

– Не, не угадала, – улыбнулся я. – Гений!

– Высоко же ты забрался, раз считаешь, что ты чертов гений.

– Ты тоже не низко летаешь.

– А, хрень это все!

– В каком смысле?

– Задолбало это все меня! Понял, в каком смысле, гений хренов?!

– Лифты не работают, я устал подниматься сюда, можно сесть с тобой рядышком?

Признаю, это была слабая попытка втереться в доверие.

– Ты меня за дуру принимаешь?

– Нет такого гения, который принимал бы людей за равных себе.

– Че ты тут задвигаешь, придурок?

– Это от усталости, извини.

– Да на кой хрен ты мне нужен, чтобы я принимала твои извинения! Вали!

– Боюсь, я не смогу спуститься. В смысле, сам.

– Хорош трепаться!

– Так могу я сесть?

– Нет! Стой, сука, где стоишь!

– Как тебя зовут?

– Повторяю – НЕ ТВОЕГО СОБАЧЬЕГО УМА ДЕЛО!

– Хочешь я угадаю твое имя?

Я приметил небольшой желтый бейдж с черными буквами, торчавший из кармана джинсовой куртки девушки. Там было написано «Лайла».

– Рискни, идиот!

– Лайла.

– Обломись, кретин!

– Тогда, кто такая Лайла?

– Не твое дело!

– Это я уже понял, но все же.

– Сестра это моя, понял?!

– Расскажешь мне о ней?

– Нет.

Голос девушки упал сразу на восемь октав, едва не превратившись в шепот. Вот и лазейка, через которую легко забраться в душу к человеку. Главное, не спешить. Это я и делал, не спешил. Стоял и ждал.

– Ты так и будешь стоять или уже сядешь? – спросила девушка.

– С твоего разрешения.

Я прошел мимо девушки и сел в метрах двух от нее, на парапет, свесив ноги. От высоты у меня закружилась голова. На миг я представил, как весело будет ребятам в отделе обсуждать то, как я превратился в лепешку, если я не дай бог упаду…

– Ты не боишься высоты? – спросил я.

Девушка покачала головой.

– А я боюсь.

В тот же миг я впервые увидел в глазах девушки удивление.

– Расскажешь мне о Лайле?

– Оно тебе правда нужно? Может ты так, прикалываешься?

– Нет. Я психолог. Универсальный, так сказать, на все случаи жизни… Может быть я действительно смогу тебе помочь?

– Лайле двенадцать лет. Она ходит в школу и учится на одни пятерки.

– В школе ее не обижают?

– Ха! Если ее кто пальцем тронет…

– А может быть ее обижают именно сейчас, пока ты здесь прохлаждаешься. Не думала?

Этот дерзкий прием и провокационные слова. Примите к сведению, что эта девушка мой первый клиент по специальности, которой я дал имя «переговорщик», так что я не особо имел понятие, как мне себя вести. Конечно, сейчас, сидя задницей на самой вершине профессионализма мне легко рассуждать о том, что когда-то было. А тогда я сидел задницей на парапете, где меня не грели лучи теплого солнца, и не освежал осенний ветерок…

Внизу начала собираться толпа зевак – журналисты разнесли свежую новость по телеканалам.

– Ты что, решил мне всю макушку выесть, членосос?

– Не называй меня так, не красиво это звучит в тв…

– Послушай, парень, когда ты ни хрена не знаешь, тогда лучше молчи! Понял!

– Я пришел помочь тебе.

– Засунь помощь эту себе в жопу или в жопу тем, кто тебя послал!

– Я могу тебе кое-что сказать?

– Говори!

– Ты просто маленькая девочка, которой не хватает внимания. У тебя что-то стряслось, и ты бежишь от этого, подобно некоторым взрослым, которые убегают от своих проблем, вместо того, чтобы решать их. Я не хочу выедать никому мозг, не хочу, чтобы ты себя не комфортно чувствовала в моем обществе. Все, что я хочу – узнать, что у тебя стряслось и смогу ли я тебе чем-то помочь. Все. Точка. Поверь, мне не очень нравиться сидеть тут с тобой и ругаться, при этом болтая ногами на уровне высоты сто сорок пятого этажа!

Никогда не повторяйте таких тирад, беседуя с потенциальными самоубийцами. Это чревато последствиями. Правда, осознание того, что такое обращение ошибка приходит с годами и с опытом.

– Мне нечем платить за квартирууууу… – девушка зашлась в рыданиях.

– Мне иногда нечем платить за кредит, – соврал я. Психологи часто врут, больше всего себе самим. – Это не повод кончать с собой.

– Мне нечем кормить Лайлу, потому что меня уволилиии…

– Я могу помочь найти тебе работу.

– Меня изнасиловали…

Девушка смотрела перед собой. Я не спеша начал движение к ней, перемещая задницу по парапету. Обычно, когда самоубийца вспоминает самое большое горе, замолкает и начинает концентрироваться на том, зачем пришел и сел на парапет, край моста, залез в петлю, взял нож…

– Ты знаешь, кто это сделал? В смысле, в суде сможешь их опознать?

– Что? – девушка тряхнула головой. – Нет конечно. Это латиносы. Если я хоть слово тявкну в их сторону, меня придушат в тот же день, как и Лайлу.

– Дерьмово! – впервые за все время разговора я позволил себе использовать плохое слово.

Я сидел тогда на парапете, держал девушку за руку и размышлял над всей дерьмовостью нашего прекрасного мира. Ни Лайле, ни ее старшей сестре я ничем помочь не мог. Кто я такой? В те времена я был заместителем небольшой шишки по психологии в задрипанном полицейском участке. Что я мог? НИЧЕГО. Сказать, что я бессилен самому себе и сказать, что у меня нет власти, девушке, сидевшей рядом – две разные вещи.

– Я помогу вам.

– Каким образом? Будешь другом, насрешь кругом?

– Нет.

– Тогда заткнись, отпусти меня и дай мне сделать то, что я хочу, без всего этого промывания мозгов.

– Я помогу тебе.

Признаюсь, сидя на парапете, я не знал, чем смогу помочь этой девушке и ее сестре. Вы можете посчитать, что я лжец, вравший первому клиенту. Что ж, вы недалеко уйдете от истины. Так и есть, я лжец.

– Что? Поможешь мне спрыгнуть?

– Нет. Я подарю тебе новую жизнь, – от пафоса меня едва не стошнило.

– Мне и старой за глаза хватило, чтоб ты знал.

– Пошли вниз. Все обсудим.

– Хрен тебе! Волшебник нашелся!

– Я ведь могу тебе помочь. Не завтра, не после завтра. Сегодня, сейчас.

– Не нужна мне твоя помощь!

– Я…

– Ты такой же козел, как и все остальные мужики в этом хреновом мире!

– Не знаю, тебе виднее.

Я вплотную придвинулся к девушке и обнял ее за плечи. Ощутил напряжение ее мышц и сухожилий. Она дышала, посвистывая. Я сделал вывод, что девушка больна. Возможно бронхит. Когда я начал гладить волосы девушки, грязные и спутанные, ее голова упала мне на колени, и она начала рыдать, словно маленький ребенок. Мои спортивные штаны пропитались слезами той, имени которой я до тех пор еще не знал. Я ощущал ее запах. Приторно-сладкий запах дешевых духов, острый запах пота и грязного тела, запах прели в молодых волосах.

– Нам пора, – сказал я на ухо девушки.

Она ничего не ответила. Подняв голову с коленей, слезла с парапета и встала, вытирая лицо и дожидаясь меня. Секунду спустя я стоял рядом с ней. Мы взялись за руки и пошли к черневшему зеву технического выхода на крышу, через который мы оба здесь оказались, на небесах города.

– Я так и не узнал твоего имени, – голос загулял по длинным коридорам.

– Ты будешь смеяться с моего дерьмового имени.

– Ты же с моего дерьмового не смеялась.

– Меня зовут Придита.

– Ух ты!

– Я же сказала будешь смеяться. Мои родители назвали меня в честь героини одной из книг жанра фэнтези.

– Ты первая Придита в моей жизни, – улыбнулся я.