Хромой. Империя рабства - Владимир Белобородов

Очнулся я в каком-то закрытом помещении, лёжа на матрасе. Под потолком светила тусклая лампочка. Около железной двери стояло ведро и две бутылки с водой. Кирпичные стены никогда не касалась штукатурка, поэтому дизайн комнаты можно было назвать индустриальным. Голова болела от стандартного похмелья, а вот во рту ощущалась непривычная приторная сладость. Я встал и подошёл к двери, постучал в неё кулаком.

— Эй, есть кто?

Я не великий знаток тюремной экзотики, но почему-то комната, в которой я находился, не ассоциировалась с камерой какого-нибудь правоохранительного заведения.

— Эй! Кто-нибудь! — постучал я ещё раз.

А в ответ, как говорится тишина. Попытался что-нибудь вспомнить из вчерашнего вечера. Неву помню. Свету помню. Целовались с ней на мосту. Васильевский остров помню. Парк. Дальше не помню.

— Эй! Да кто-нибудь, — голос сорвался.

Отвернув пробку бутылки с надписью «Каргазы», с невероятным удовольствием отпил почти половину — мужики поймут. Дыханье слегка перехватило от газов. Тут же надавило на мочевой пузырь. Ведро явно предназначалось для этого.

Я уже полчаса долбил в дверь ногой и орал. Металл толстый, не гнётся. Результатов ноль. Наконец кто-то хриплым голосом приглушенно спросил:

— Лёха. Ты?

— Мишка!

— Лёх, а где мы?

— Да кто его знает. Сам понять не могу.

— Мы что, вчера накурелесили?

— После Васильевского не помню.

Даже через дверь были слышны гулкие звуки глотков, которыми Мишка сопровождал утоление жажды.

— А-а-а! Как хорошо, — вздохнул он. — Ты вырубился в парке с вина, мы с девчонками ещё потом сидели, а потом… От, твари!

— До меня тоже стала доходить ситуация в которую мы попали.

— Есть идеи, куда мы попали?

— Надеюсь не в сексуальное рабство.

Мишка, было, засмеялся, но тут же осёкся, поняв мысль.

— Ну, у тебя Лёха и фантазии.

— Да какие фантазии, рабочая версия. Могу предложить ещё парочку. На органы например или…

— Что или?

— Да не лезет больше в голову ничего. Могут ещё в рабство куда-нибудь в ближнее зарубежье отправить.

— Может, пошутил кто?

— Да я смотрю у тебя тут куча друзей — шутников.

— Может те байкеры? С которыми немного поругались.

— Может…

Оба замолчали. Слышно было, как Мишка приложился к бутылке с водой, я последовал его примеру.

Через час, за дверью послышались шаги.

— Эй! — крикнул Мишка. — Кто-нибудь! Откройте!

За дверью раздался какой-то грохот.

— Отойди от двери к противоположенной стене, — произнёс мужской голос.

— Выпустите! — крикнул Мишка.

Была слышна какая-то возня, закончившаяся щелчком замка и криками Мишки:

— Тварь! Выпусти нас!

Раздалось скрежетание двери в мою комнату. Дверь приоткрылась образовав небольшую щель, через которую была видна цепь, ограничивающая дальнейшее открытие двери, и лицо в строительном респираторе.

— Отойди к противоположенной от двери стене.

Я решил не повторять действий Мишки и проверить, что произойдёт, если послушаться незнакомца.

— Отвернись лицом к стене.

Я выполнил распоряжение.

За спиной было слышно, как убрали ведро и поставили видимо новое. Следом дверь захлопнулась, и шаги стали удаляться.

— Нет, ну вы хоть объясните где мы? — бросился я к двери.

Топот поднимающихся по лестнице ног, был мне ответом. У дверей, кроме ведра, стоял пакет с едой и двумя бутылками воды.

— Твою мать!

— Что там Серый?

— Еду принёс и воду.

Мишка в этот день остался голодом и до наступления ночи досаждал меня с расспросами о том, что было в пакете. На следующее утро Мишка был сговорчивее. Я наученный его примером, тоже предпочёл не выступать.

На третье утро, я очнулся привязанным к какому-то столу, а может и не столу. Видимо в воде или еде было снотворное. Иначе я просто не мог объяснить, как здесь оказался. В глаза бил сват лампы, в вене торчала капельница.

— Очнулся. Молодец, — раздалось из-за изголовья.

— Где это я?

— Послушай меня, не перебивай, — произнёс всё тот же мужской голос, — тебе это пригодится. Понимаю, что сразу не поверишь, но потом это поможет тебе сориентироваться и не паниковать.

Надо мной наклонилось лицо в респираторе.

— Сейчас, ты окажешься в другом теле в другом мире. В том мире, ты тоже кем-то был, советую не говорить по-русски, а изобразить амнезию и попытаться найти ближайшие посёлки. Может тебя кто узнает и тебе будет проще.

Пока он говорил, успел проверить реакцию моих зрачков на свет и добавил скорость капельницы.

— Зачем мне туда? — я решил втянуть в разговор сумасшедшего.

— Тебе не зачем. Мне нужны знания оттуда, знания о магии. Да, тот мир с магией и мне нужны люди оттуда. А твоё тело, просто сосуд для разума. Так что…

Его голос постепенно стал удаляться. Дальше из своего мира я ничего не помню.

Глава 2

— … Хромой — к дикому хрумзу, — монотонно звучал голос корма, выводя из задумчивого состояния. — Маркон, Заурик, Мелкий, Одноглазый — на строительство арены. Клоп, Блоха, ну и для полного комплекта насекомых — Жук — землянки.

Видимо кормы посчитали это смешным. Первое время все действительно смеялись над этим назначением, но за последний месяц приелось.

— Остальные едут за брёвнами. Едете на два дня, поэтому одеяла и горшки с собой.

Орк, смотревший над распределением, рыкнул что-то удовлетворённо на своём и ушёл.

Как и сказал Клоп, меня распределили на работы к дикому хрумзу. В пару для работы мне поставили Ларка. Я чуть не застонал от обиды. Видимо кормы действительно решили меня угробить. Хуже напарника даже представить сложно. Забитый, мелкий, слабый, но самое главное трусливый пентюх — это наверно самая верная, хотя применительно к нему — мягкая, характеристика тщедушного помощника. Ларка пинали все и всегда, в первую очередь за кривые руки. Дня три назад попросил его горшок с кашей передать, так он на меня его же и вывалил. Весь! Как можно из горшка вывалить всю кашу! Даже если специально — надо постараться. Мало того, что на стирку попал, так ещё и без каши меня оставил. Только я хотел попытаться забрать его горшок, как он, догадавшись о моих намерениях, смачно плюнул в него, по-моему, даже с соплями. После ужина, я, конечно, отблагодарил его и заставил стирать, благо кормы насчёт чистоплотности не ограничивали и позволяли набирать воду сколько угодно, понимали, что лучше предотвратить заразу, но вот голодом я тогда всё равно остался.

— Коряк, дай кого другого в помощь. К дикому же иду.

— Нет больше никого, не видишь, к празднику подготовка идёт. А этого всё равно некуда пристроить, так что забирай.

— Блин, ну дай вон Старого хотя бы, а этот пусть вместо него идёт.

— Старый, за брёвнами поедет. Там орки в сопровождении. А этот снова чего нагадит, или уснёт, или под бревно попадёт, мне потом отвечай, за то, что его послал. Нету никого я сказал!

Хрумзы, довольно интересные животные. Этакая смесь яка и льва. От яка был рост, выносливость и лохматость, ото льва — лапы и нос. Рогов у хрумзов не было, но были небольшие клыки. Я уж не знаю, как так на них извратилась эволюция, при всём своём виде, они должны были быть хищниками, хотя ели траву, вернее листву, правда мясом тоже не гнушались, однако сами, со слов Толикама, не охотились. Характер этих тварей был мерзопакостным. В клетки они запускали, но вот там могли и прикусить или, что ещё страшнее ударить лапами, если им что-то не понравится. А не нравилось им всё, в особенности расчёсывание задней части. Толикам, довольно знающий и образованный по местным меркам мужик, рассказывал, что сейчас, диких хрумзов не бывает. Те, которых так называют, родились от обычных домашних хрумзов, но их не смогли привязать к хозяину.

Процесс привязки проходил каждый хрумз, иначе с ним сладить было невозможно. Привязывал их шаман к определённому орку, после чего хрумз позволял садиться на себя только ему. В случае смерти хозяина, убивали и хрумза, так как толку от него было нуль — он всё равно в скорости умирал. Нет, не от тоски, было у меня подозрение, что хрумзы мягко говоря не очень любят своих хозяев, они умирали от магии привязки. Хрумзы были у орков на вроде смеси Мерседеса и бронетранспортёра, элитные скакуны для боевых действий. На черновой же работе, использовали лошадей. Пород этих безобидных животных, в этом мире было множество — маги постарались, но сейчас не о них.

Дикий хрумз. Это отдельная песня. От него можно было ожидать чего угодно. Домашние, после привязки хоть и имели скверный характер, но убить не пытались. Тот — мог. Не знаю стал бы он охотиться на воле, но на рабов… Думаю всё-таки Толикам ошибается насчёт того, что они не охотились. Я видел на прошлой неделе руку одного бедолаги, не помню, как зовут, он прибыл недавно вместе с Клопом. Так вот, мне кажется, не смотря на не очень убедительные потуги шамана, он уже не сможет ей полноценно владеть.