Эти синие глаза - Патриция Кэбот

Его собственные пожитки: саквояжи и чемодан — все еще находились в ней. Это был единственный груз, если не считать пустых бутылок, принадлежавших утопшему и теперь с шумом катавшихся по палубе туда-сюда. Кругом не было ни души, если не считать друзей почившего паромщика да огромной стаи голосистых чаек, проносившихся над головой. Рейли, собственно говоря, и не рассчитывал, что его кто-нибудь встретит. Связь с большой землей была не слишком постоянной, но он надеялся, что найдется хоть кто-нибудь, готовый нести его веши…

Ну и ладно. В конце концов только что умер человек. Рейли решил, что его вещи никуда не денутся. Он завернулся в плащ, хотя задубевшая ткань не могла защитить его от ветра, и направился вслед за печальной процессией.

Теперь он шел вровень с рыбаками, и когда один из них пожаловался на усталость, Рейли сменил его и взялся нести утопленника, держа его за голову.

Потом и второй из стариков остановился, схватившись за грудь, и оказалось, что Рейли уже не только держит усопшего за голову, но и весь вес верхней части его тела приходится на него одного.

Наконец и третий рыбак наклонился, разразившись приступом судорожного кашля, сотрясавшего все его тело. Не прошло и минуты, как Рейли, взвалив труп на спину, тащил его один, а друзья Стабена криками выражали ему свое одобрение. Слава Богу, мрачно думал Рейли, что об этом не станет известно Кристине. Возможно, его смерть она сочла бы романтической, но в этой ситуации не было и намека на романтическое приключение.

Шатаясь, он приближался к трактиру. Теперь уже стало очевидно, что это трактир. Хотя его название на побитой всеми ветрами вывеске — «Истерзанный заяц» — не вызывало особенно приятных ассоциаций, как только распахнулась дверь, Рейли окутала волна тепла, напоенного запахом пива, и он с облегчением подумал, что там тепло, сухо и можно получить кружку пива или стакан виски.

В трактире было полно людей. И как только один из его новообретенных приятелей провозгласил, что «Стабен умер по пьянке, а этот малый его выудил», послышался гул возбужденных голосов, и возникло кое-какое движение.

Люди, сидевшие в трактире, убрали свои пивные кружки с дороги, освободив ее для женщин, бросившихся вперед, чтобы положить поперек нескольких скамей огромную доску, а мужчины поставили это сооружение возле огня.

— Положите его сюда, — скомандовала крупная пожилая женщина в безупречно чистом переднике и чепце. — Вот сюда, прямо на стол.

Рейли подчинился, хотя слово «стол» не слишком подходило для этой конструкции, на которую уложили холодное безжизненное тело. Как только человек, которого при жизни звали Стабеном, был помешен на жесткие доски, женщина поспешила сорвать с него мокрую одежду и голосом, больше похожим на лай, выкрикивала при этом указания всем, находившимся в пределах слышимости.

— Принеси бутылку виски. Флора, а ты, Мейв, одеяла из комнаты наверху. В задней кухне, Нэнси, на огне стоит большая кастрюля с водой. Принеси ее и найди каких-нибудь тряпок. Кто-нибудь пошел за мисс Бренной?

— За ней послали мальчика, — заверил ее один из рыбаков.

— Хорошо, — сказала женщина.

Опять мисс Бренна! Кто, черт возьми, эта мисс Бренна, недоумевал Рейли. На редкость безобразное имя, по его мнению, и это мнение разделили бы его друзья Пирсон и Шелли, объявившие бы, что имя Бренна чуть ли не самое уродливое в английском языке, если, конечно, не считать имени Меган. Они бы, разумеется, сказали, что у женщины, носящей имя Бренна, должно быть по крайней мере несколько подбородков, огромные передние зубы и лошадиное лицо.

Паромщика раздели догола, он лежал теперь под взглядами всех, кто желал бы на него поглазеть, то есть всех тех, кто собрался в «Истерзанном зайце». Это были все слуги, среди которых оказалось несколько женщин, в том числе очень молодых. Было удивительно то, что молодых леди, казалось, ничуть не смущал вид трупа или его нагота.

Даже когда его подвергли унижению омовения с помощью тряпья, намоченного в горячей воде, котел с которой держала в руках девушка по имени Нэнси, ни одна из этих закаленных суровой жизнью в горах Шотландии девиц не выразила отвращения и не взглянула на труп лишний раз.

— Гм, — только и сумел вымолвить Рейли, когда его зубы наконец перестали выбивать дробь и он обрел дар речи, а к этому времени тело уже было обернуто горячими тряпками с головы до ног.

Женщина, судя по всему, хозяйка заведения, снизошла только до одного взгляда на Рейли. Потом она рявкнула на девушку:

— Ну, Мейв, что ты стоишь столбом? Помоги джентльмену избавиться от мокрой одежды и дай ему одеяло накрыться.

Рейли с тревогой посмотрел на весьма решительную молодую леди, направлявшуюся к нему. Он сделал неуверенный шаг назад и, подняв руки, воскликнул:

— Нет, нет! Не надо. Я в порядке! Мне хорошо! Правда! Но, думаю, мне кое-что следует сказать вам, мадам. Этот человек, который лежит вот здесь…

Но Рейли, приезжавший прежде в Шотландию только поохотиться и в то время почти не имевший никаких контактов с местным населением, был плохо подготовлен к обороне целеустремленной гэльской девушки. В мгновение ока Мейв схватила и принялась срывать с него одежду с такой прытью, что ему пришло в голову: девушка эта имеет незаурядный опыт в деле… разоблачения упирающихся завсегдатаев… а уж что касалось цели этого действа, то о ней оставалось только гадать.

Девушка загнала его в угол в буквальном смысле слова и стащила с него сначала жилет и рубашку, как прежде плащ и куртку, а потом решительно взялась за застежки штанов…

— Этого, — сказал Рейли, хватая девушку за запястья, потому что ее пальчики работали очень скоро и ловко, — я думаю, этого будет вполне достаточно.

Мейв не мигая смотрела на него, и выражение ее лица не сулило ему ничего хорошего. Во всяком случае, оно было отнюдь не таким, как он ожидал. Лицо вовсе не показалось ему смущенным. Скорее оно было игривым.

— Она сказала, чтобы я сняла с вас мокрую одежду, — напомнила ему девица.

— Да, — согласился Рейли. — Но, видите ли, мне хотелось бы остаться в штанах, если не возражаете.

— Не думаю, что вам следует оставаться в них, — сказала Мейв. — Вы сляжете с ангиной, если не снимете их.

— Или с ревматизмом, — подала голос другая особа женского пола.

Только тогда Рейли заметил юную Нэнси, девушку, которую хозяйка посылала за горячей водой, чтобы обмыть лодочника. Она вернулась и смотрела на них обоих с величайшим вниманием.

— Правильно, — охотно согласилась Мейв, — или с ревматизмом.

Взгляд Мейв прошелся по его обнаженной груди:

— Зачем это такому красивому молодому человеку, как вы?