Завоевание твердыни - Кэтрин Джордж

Юноша сообщил суду, что в тот вечер за рулем был он, так как брата отстранили от вождения машины.

Эстер смотрела на него, не отрываясь. Парень явно нервничал, впрочем, как и большинство его сверстников в подобных обстоятельствах, но на вопросы отвечал уверенно. Он подтвердил, что водительские права у него есть. В общем, он произвел хорошее впечатление. Эстер взглянула на мужчину, находившегося среди посетителей. Тот сидел неподвижно, устремив взгляд на братьев. Лицо его не выражало никаких эмоций.

И все же Эстер была уверена, что за этим спокойствием скрывалось напряжение. Мужчина выглядит слишком молодо для таких взрослых детей, но сходство очевидное. Наверное, все-таки отец.

Но она отвлеклась. Трое судей обменялись мнениями, и дело было закрыто. Доминика Баркли отпустили после напоминания председателя суда о том, что срок его дисквалификации все еще составляет год и три месяца.

— В любом случае мы не смогли бы доказать, что один из братьев солгал, — сказал Филип Гэлбрейт позднее, когда они закончили работу. — За свою практику я много раз сталкивался с такими, как Доминик. Близнецы другой раз проделывают такие штучки!

— Думаете, второй сказал неправду? — спросила Эстер, собирая свои вещи.

— Даже если и так, получилось у него отлично, — заметил доктор Медоуз.

— Кстати, семья Баркли переехала к нам недавно. Несколько месяцев тому назад они купили дом на Эшдаун. Чтобы привести его в порядок, им придется здорово потратиться.

— Жаль, что они не заглянули в наш магазин, — посетовала Эстер.

— Сомневаюсь, что они уже закончили ремонт. Недавно я проведывал миссис Баркли. В доме сплошной кавардак. — Доктор взглянул на часы. — Мне пора. Еще успею заскочить домой и пообедать перед приемом пациентов.

Эстер попрощалась и вышла на улицу. Солнце сияло. Маленький городок Котсволд был полон туристов, приезжающих летом, и толпы людей запрудили улицы в этот выходной день. Эстер сменила очки в роговой оправе на солнцезащитные и быстро зашагала вверх по главной улице города. Поднявшись на холм, она увидела близнецов Баркли, рассматривавших витрины спортивного магазина. Их отец был с ними. К счастью, юнцы увлеченно разглядывали витрины. Эстер перешла на другую сторону, чтобы не встретиться с ними и не поставить их в неловкое положение; да ей и самой было бы неловко.

Она свернула на вымощенную булыжником пешеходную дорожку, где магазины теснились возле средневековых арок городского рынка. В застекленном пассаже продавалась дорогая одежда и изделия из кожи. Был тут и небольшой ресторанчик, из которого доносился аромат свежезаваренного кофе. На площади, также вымощенной булыжником, расположилось большое здание. Вверху красовалась вывеска: «КОНВЕЙ». Это был магазин, в котором продавали изделия из фарфора и мебель. Среди мебели, в основном представленной лучшими образцами массового производства, попадались отдельные предметы, изготовленные местными умельцами и привлекавшие внимание ценителей со всей Америки.

В магазине было полно покупателей, и Эстер поспешила в подсобку сменить шерстяной пиджак на легкую белую блузу. Возвращаясь, она увидела Дэвида Конвея. Стоя у стола в кабинете, он жарко спорил с кем-то по телефону. Дэвид улыбнулся ей, прицелился в телефон из воображаемого пистолета и продолжал разговор. Эстер улыбнулась ему в ответ, послала воздушный поцелуй и поспешила на помощь продавцам, осаждаемым покупателями.

Продав несколько расписанных вручную блюд, диван, сработанный Дэвидом Конвеем, и превосходный килимский ковер небольших размеров, Эстер с радостью согласилась на предложение появившегося из мастерской Дэвида пойти перекусить в «Королевское оружие».

Пока Дэвид делал заказ, Эстер нашла место за столиком у окна. Она рассеянно смотрела на проходящих мимо людей, радуясь возможности передохнуть после напряженного утра.

— Как в суде, много было дел? — спросил присоединившийся к ней Дэвид.

— Достаточно. — Она взяла высокий бокал с минеральной водой, благодарно улыбнувшись Дэвиду, но улыбка слетела с ее губ, когда она увидела отца близнецов, приглашающего своих отпрысков за столик. Заметив ее, он слегка поклонился, в точности как в суде. Эстер смутилась.

Дэвид вопросительно поднял бровь:

— Знакомый?

— Не совсем.

Им принесли бутерброды. Это избавило девушку от необходимости уточнять, и они принялись обсуждать новый заказ, полученный этим утром.

— Двенадцатифутовый обеденный стол, двенадцать стульев, два буфета и сервировочный столик, — не без удовольствия перечислял Дэвид. — Заминка возникла с датой выполнения. Леди полагала, что я способен сколотить мебель за пару недель. Я же ей сказал, что, если она хочет получить совершенные творения, сделанные вручную Дэвидом Конвеем, времени потребуется несколько больше.

Эстер улыбнулась.

— Ну и как, она удовлетворилась твоим ответом?

— Удовлетворилась? Нет, конечно. Но что ей оставалось?

— Да, заказ слишком значителен, чтобы выполнить его в такой спешке. Но у тебя и без того много работы, Дэвид, — обеспокоенно произнесла Эстер.

— И ни один заказ нельзя отложить. — Он взял ее руку. — Не волнуйся, Эстер. Я здоров как бык, честное слово. Можешь спросить у Тома Медоуза.

— Попробуй спроси его, — съязвила она. — Он ни за что не разгласит врачебной тайны. — Она высвободила руку и взяла бокал. — Никак не напьюсь. Пойду закажу кофе. Ты хочешь?

— Нет, спасибо. — Дэвид поднялся было, чтобы принести Эстер кофе, но она остановила его:

— Лучше останься и доешь бутерброды. Я схожу сама.

Возвращаясь к столику с чашкой кофе, Эстер увидела, что отец близнецов наблюдает за ней.

— Тайный поклонник? — поддразнил ее Дэвид.

— Он был в суде сегодня утром, — ответила Эстер и вновь перевела разговор на последний заказ.

Дэвид с воодушевлением принялся излагать свои соображения насчет дизайна. Слушая его и отвечая на его вопросы, Эстер невольно отметила, что близнецы, а ей хорошо было видно их, выглядят подавленными. Очевидно, отец прочел этим двоим нравоучения, пока они ели.

Им это только на пользу, подумала Эстер. Гораздо больше сочувствия она испытала к остальной молодежи, что предстала перед судом в это утро. Вот бы им хоть часть той отеческой заботы, что имеют близнецы Баркли.

Тут Эстер спохватилась, что отвлеклась и совсем не слушает Дэвида. Вот уже год, как она была избрана судьей и строго придерживалась правила не думать о делах, касающихся суда, за его пределами.

— Ладно, мечтательница, — сказал Дэвид, допивая пиво. — Пора нам возвращаться к работе.