Вы позволите одолжить вашего мужа? - Грэм Грин

— Настоящие варвары, — ответил молодой, Тони, как мне показалось, с ноткой осуждения.

Он заметил, что я смотрю на щеку Стивена и быстро добавил: «Несчастный случай в горах».

А через два дня, на закате, приехала Пупи со своим мужем. Я возобновил работу над биографией Рочестера, писал, сидя на балконе в пальто, когда к отелю подкатило такси. Водителя я узнал: он регулярно привозил туристов из аэропорта Ниццы. Прежде всего — пассажиры еще оставались в кабине — в глаза бросились чемоданы: ярко-синие, новехонькие, только что из магазина. Даже инициалы РТ[5], довольно абсурдные, блестели, как только что отчеканенные монеты. Большой чемодан, маленький, коробка для шляп, всё — цвета небесной синевы, а следом за ними из багажника появился видавший виды почтенный кожаный чемодан. Совершенно не приспособленный для воздушных путешествий, из тех, что достается в наследство от отца, побывавший в отеле неподалеку от Тадж-Махала или в Долине царей. Потом открылась дверца со стороны пассажирского сиденья, и я впервые увидел Пупи. Декораторы пили внизу «дюбонне» и тоже наблюдали за ней.

Очень высокая, пять футов и девять дюймов, очень худенькая, очень молодая, с волосами цвета конского каштана, в костюме, таком же новеньком, как и багаж, она воскликнула: «Finalmente[6]», — глядя с восторгом на невзрачный фасад... а может, дело было просто в форме ее глаз. Увидев молодого человека, я сразу понял, что они — новобрачные; не удивился бы, если б из швов их одежды до сих пор сыпались конфетти. Пара словно сошла с фотоснимка в «Тэтлере»[7]: улыбки для камеры и скрытая за ними нервозность. Я не сомневался, что в дорогу они отправились сразу после свадебного застолья, короткого, последовавшего за венчанием в церкви.

Они показались мне очень красивой парой, когда, застыв на мгновение, стали подниматься по ступеням в холл, к регистрационной стойке. Длинный луч Гарупского маяка скользил по воде за их спинами, и внезапно перед отелем ярко вспыхнули фонари, словно управляющий ждал приезда молодых, чтобы включить их. Декораторы забыли про вино, и я заметил, что старший прикрыл синяк идеально чистым белым носовым платком. Смотрели они, разумеется, не на девушку, а на юношу. Он был очень высок, больше шести футов, такой же худой, как и девушка, его лицо, словно отчеканенное на монете, отличалось совершенной красотой и совершенной безжизненностью, но возможно, это сказывалось нервное напряжение. Я подумал, что и его одежда куплена по случаю женитьбы: серый пиджак спортивного покроя с двумя разрезами, серые брюки, чуть узковатые, подчеркивающие длину ног. У меня возникло ощущение, что они еще слишком молоды для брака, я мог поспорить на любую сумму, что на двоих они не прожили и сорока пяти лет, и я с трудом поборол желание свеситься с балкона и крикнуть: «Только не сюда! В любой отель, кроме этого!» Возможно, мне следовало бы сказать им, что батареи едва теплые, горячую воду подают с перебоями, еда отвратительная, как будто англичан заботит качество еды, но, разумеется, они не обратили бы внимания на мои предупреждения: номер им, безусловно, «забронировали», на меня они посмотрели бы как на стареющего лунатика. (Я представил себе, как они пишут домой: «Один из тех эксцентричных англичан, которых обычно встречаешь за рубежом»). То был первый случай, когда у меня возникло желание вмешаться, а ведь тогда я их совсем не знал. Второй раз было уже слишком поздно, думаю, я всегда буду сожалеть о том, что не поддался порыву...

Молчание, пристальные взгляды сидящей внизу парочки и белое пятно носового платка, скрывавшее постыдный синяк, напугали меня. Вот тут я впервые услышал ненавистное прозвище: «Сразу поднимемся в номер, Пупи, или сначала что-нибудь выпьем?»

Они решили подняться в номер, и декораторы вновь взялись за стаканы с «дюбонне».

Думаю, она лучше, чем он, понимала, для чего предназначен медовый месяц, потому что в тот вечер из номера они не выходили.

К завтраку я опоздал и заметил, что Стивен и Тони задержались на террасе дольше обычного. Возможно, решили, что вода наконец-то стала слишком холодной для купания, но, с другой стороны, у меня сложилось впечатление, что они поджидают молодоженов. Никогда прежде они не выказывали мне такого дружелюбия, и я даже задался вопросом, уж не прочат ли меня на роль ширмы, учитывая мою, увы, нормальную ориентацию. Мой столик по какой-то причине в тот день передвинули, он оказался в тени, вот Стивен и предложил сесть с ними: они все равно скоро собираются уходить, только выпьют еще по чашечке кофе... Синяк в то утро не слишком бросался в глаза: как я понял, он был аккуратно припудрен.

— Вы остаетесь надолго? — спросил я, отдавая себе отчет, сколь неуклюже я строю фразы, тогда как они болтают легко и непринужденно.

— Мы собирались завтра уехать, — ответил Стивен, — но вчера вечером передумали.

— Вчера вечером?

— День-то выдался чудесный, не так ли?

— Да, — обратился я к Тони. — Надеюсь, бедный Лондон как-нибудь переживет вашу задержку.

— Притягательность Лазурного берега потрясающая, — продолжил Стивен, — совсем как у сэндвича в привокзальном буфете.

— Ваши клиенты готовы терпеливо ждать?

— Клиенты, дорогой мой? Вы никогда в жизни не видели таких уродов, что приходят к нам с Бромптон-сквер. Людей, которые платят другим за обустройство своего дома, обычно отличает чудовищный вкус.

— Так вы оказываете обществу огромную услугу. Подумайте, как мы страдаем без вас у себя, на Бромптон-сквер.

Тони рассмеялся.

— Не знаю, как бы мы все это выносили, если б не шутки, понятные только нам. Взять, к примеру, миссис Кларенси. Мы превратили ее дом в Лукуллов сортир.

— Она была в полном восторге, — кивнул Стивен.

— Жуткие растительные формы. Мне это напомнило осеннюю ярмарку после сбора урожая.

Они внезапно замолчали, подобрались, устремив взгляды за мою спину. Я оглянулся. Увидел одинокую Пупи. Она стояла, ожидая, когда официант укажет ей столик, совсем как новенькая в школе, еще не знающая местных порядков.

Одежда ее тоже чем-то напоминала школьную форму: узенькие брюки, разрезы на лодыжках... но она не понимала, что летний сезон закончился. Оделась так — я в этом уверен — лишь для того, чтобы не привлекать к себе внимание, спрятаться от чужих взглядов, но на террасе кроме нее сидели только две женщины, и обе в теплых твидовых юбках по погоде. Она с легкой завистью посмотрела на них, когда официант провел ее мимо нашего столика к другому, стоявшему ближе к морю. Длинные ноги в узких штанинах двигались неуклюже, словно их против воли выставили напоказ.

— Юная новобрачная, — прокомментировал Тони.

— И уже брошенная, — удовлетворенно добавил Стивен.

— Представьте себе, ее зовут Пупи Трейвис.

— Необычное имя. Ее не могли так окрестить, если, конечно, родители не нашли очень уж либерального викария.

— А его зовут Питер. Чем занимается, непонятно. Но, думаю, определенно не военный, не так ли?

— Да, точно не военный. Возможно, его работа как-то связана с землей... от него идет такой приятный запах, herbal, да, именно травяной.

— Вы, похоже, знаете о них все, что только можно, — вставил я.

— Перед обедом мы заглянули в их регистрационную карточку.

— У меня такое ощущение, что вчера вечером они не сливались в страстных объятьях, — Тони поверх столов посмотрел на девушку, и на его лице отразилось что-то очень похожее на ненависть.

— Нас обоих тронула его невинность, — заметил Стивен. — Чувствуется, что ему привычнее общение с лошадьми.

— Он принял томление в промежности всадника за нечто другое.

Возможно, они надеялись шокировать меня, но не думаю, что это подходящее объяснение. Я абсолютно уверен, что в то утро они находились в состоянии крайнего сексуального возбуждения; накануне вечером на террасе их поразил coup de foudre[8], и они просто были не в силах скрыть свои чувства. А мое присутствие дало им повод поговорить, поразмышлять о предмете страсти. Матрос — всего лишь мимолетное увлечение, тут все было куда серьезнее. Меня, откровенно говоря, начал разбирать смех. Ну чего эта нелепая парочка могла добиться от молодого человека, ведь он только что женился на девушке, что сейчас терпеливо ждет его, она стыдится своей красоты, словно старого свитера, который просто забыла переодеть? Но сравнение я выбрал неудачное: она постеснялась бы ходить в старом свитере, разве что натянула бы его тайком от всех, оставшись одна в комнате для игр. Пупи понятия не имела, что относится к тем немногим, кто может позволить себе носить что угодно, независимо от моды. Девушка поймала мой взгляд и, поскольку не могло быть ни малейших сомнений в том, что я — англичанин, нерешительно мне улыбнулась. Возможно, меня тоже поразил бы coup de foudre не будь я на тридцать лет старше и дважды женат.

Тони поймал ее улыбку.