Человек, о котором говорил Нострадамус - Эдуард Майнингер

Так закончилась моя первая любовь. Надо было теперь после всего этого готовиться морально к новой школе, новому классу. Что ждет меня впереди? Я волновался.

И вот осенью 1 сентября 1983 года я отправился в новую 11-ю школу города Новокузнецка. Она не относилась к району моего проживания, но мой отец договорился с директором. Его цель была устроить меня позже в девятый математический класс. А пока я начал учебу в простом. Взяли меня в 7-й «В» и посадили за парту с очень развитой в женском плане девицей. К тому же у нее было красивое томное лицо. Ее звали Оксана. Вообще в моем классе оказались три очень красивых девочки. Это Новикова, Дамова и Зятикова – каждая была красива в своем стиле. Моей любовью стала Инга Зятикова. Я любил ее тайно. Дело в том, что она была влюблена в одного старшеклассника по имени Стас, фамилии, к сожалению, не помню. Любовь ее была безответной. Я понимал, что у меня нет шансов с Ингой, поэтому скрывал свои симпатии. Я не считал себя покорителем женских сердец, может, и зря.

Жизнь в новом классе текла мирно до первой демонстрации на 7 ноября. Я пришел на нее, как обычно, одетый в свою куртку, привезенную мне отцом из ГДР, и в моей старой цигейковой шапке, в которой ходил всегда. Я привык так ходить еще в своей старой школе. Но сейчас моя шапка вызвала взрыв насмешек надо мной. Один одноклассник – Максим Куличенко – очень метко и потому особенно обидно назвал меня пастухом. Я готов был сквозь землю провалиться, у меня начался нервный тик – задергалась губа. Ведь я был так чувствителен. В старой школе мы все знали друг друга с первого класса, многие были бедны, нам и в голову не приходило смеяться друг над другом из-за каких-то тряпок. Но иные нравы царили в новом коллективе, здесь надо было одеваться на уровне и носить минимум заячью шапку. Как все это грустно вспоминать, когда тебе сорок.

После этой демонстрации, где я так опозорился, Оксана начала регулярно высмеивать меня. В поле ее зрения попадало все: мои часы, мои ботинки, мой пластиковый дипломат, который пах копченой рыбой, так как отец брал его однажды с собой в командировку в Керчь, откуда привез копченой рыбы.

Я люто возненавидел эту «леди» с ее утонченными притязаниями и поведением деревенской телухи. Но я всегда отличался адским терпением и дипломатичностью. Мы помирились. Возможно, она была просто неравнодушна ко мне.

Но если это и были зародыши чувства, то до этого я просто еще не дорос. Моя цель была терпеть, учиться и спокойно уйти в математический класс. Всех весельчаков же ожидало ПТУ уже после восьмого класса.

Итак, я пережил неприятный шок из-за этих дурацких тряпок. Но это я быстро преодолел своей хорошей учебой, дерзким нравом, а кроме того, я возобновил занятия боксом.

У меня появился первый настоящий друг – Андрей Сизов. Он был моим одноклассником и сыном нашего учителя по труду. Его в классе некоторые недолюбливали, почему – не знаю. Впервые он пришел ко мне в гости на Белана – так называлась моя улица. Но я захлопнул дверь перед его носом, соврав, что мне некогда. На самом же деле причина была иной. Наша квартира была пустой – в зале не было мебели. Ведь мы переехали из двухкомнатной хрущевки в просторную трехкомнатную квартиру, а мебель еще купить не успели. Отец сказал мне, чтобы я не водил в дом своих одноклассников – квартира была пуста и надо мной будут смеяться. Во проблемы в мои четырнадцать лет! Но история с шапкой в общем-то подтверждала горькую правоту его слов. Я упорно отклонял все попытки визитов ко мне. Но Сизов оказался упорным и пришел во второй раз. На этот раз я его впустил скрепя сердце и приготовился отшучиваться. Чертова мебель!

Действительно, войдя в зал, Андрей даже присвистнул от наших пустынных просторов. Но я пресек всякие домыслы о нашей бедности, просто сказав, что мы недавно переехали и еще не успели купить хорошую мебель. Ведь мы жили в Советском Союзе, и проблемы были тоже советские.

Особенно я страдал от того, что не мог привести в гости одноклассницу. Одна мне очень нравилась, и что мне очень запомнилось, она проявляла знаки внимания ко мне. Ее красота была северной – холодной и благородной. Это была очень стройная фигуристая блондинка с яркими синими глазами.

Но спорт помогал занять досуг, отвлечься от горестных дум и эротических мыслей. Вскоре в мою спортивную школу пришел и Андрей Сизов. Мы стали работать с ним в паре на тренировках. Во время вольного боя мы месили друг друга не жалея. Обид не было – мы были мужчинами, и это был спорт для настоящих мужчин. Иногда мы лупцевали друг друга до крови.

Так шло время. Вот уже и заканчивался мой восьмой класс. Я получил первые корочки о восьмилетнем образовании. На носу висели два года математического класса. Желания идти в него не было никакого. Я знал, что придется распрощаться с нашими красотками Дамовой и Зятиковой и уйти к математическим уродинам. Я сказал отцу, что не хочу в маткласс. Батя взорвался, заявив, что только из-за этого я вообще учусь в 11-ой школе. Делать было нечего, и я пошел в этот класс одаренных умников. Чертово племя! Бокс, разумеется, тоже пришлось оставить – как я сейчас жалею об этом! Все время только математика. Вообще, как я сейчас оцениваю, маткласс пошел мне на пользу.

Он научил меня самостоятельно трудиться. В нашем классе было четыре настоящих звезды – победителей физико-математических олимпиад; кроме того, все четверо пришли из английской спецшколы.

Это Люда – как умна, так и некрасива, Саша – математический сухарь, Илья – мужик-трудяга и Володя – придурковатый гений. Андрей Сизов тоже пошел в этот класс, но предал меня сев за парту с гением. Конечно, чтобы списывать. Я же сидел один на задней парте, как волк-одиночка. По крайней мере за эти два года я не списал ни одной задачи. Всего я добился тогда только своим упорством, и моя четверка по математике заработана честно. Я горжусь этим фактом.

Вскоре в девятом классе наш учитель по математике сказал нам, что есть такой чудесный журнал «Квант» для школьников, и посоветовал его всем выписать. Я заинтересовался и сделал это. Этот журнал впервые открыл мне глаза на мое физико-математическое убожество. В нем был раздел, называвшийся «Задачник Кванта», где были задачи такого уровня, который не под силу простым смертным. Кроме всего прочего, в нем были статьи, варианты вступительных экзаменов в серьезные вузы и в частности объявление о приеме в заочную физико-математическую школу при Новосибирском государственном университете. Господи, и все это было бесплатно. Так я начал учиться еще и заочно.

Мне приходили методички с теорией и контрольными задачами, последние я решал и отсылал обратно в Новосибирск. Если с математикой проблем не было и я почти всегда получал «отлично», то с физикой пришлось потрудиться.

Но парень я смекалистый, и вскоре я достал два сборника задач с решениями: один – экзаменационные НГУ второй – ФМШ НГУ (физматшколы Новосибирского университета). Получив контрольную по физике, я выискивал эти задачи в одном из двух сборников, почти всегда они были там. Но решения я не списывал, ведь в задачнике оно дано коротко, а в контрольной ты должен его еще и объяснить. Просто я добивался правильного решения сам. А книги помогали мне.

Так я заработал свое «хорошо» по физике. Заодно я оценил себя как физик и понял, что физический факультет НГУ просто не для меня. Но физика восхищала меня.

В эти же годы я увлекся научно-популярной литературой. В сферу моих интересов входили физика, астрофизика, физика элементарных частиц. Особенно в области астрофизики я перечитал много книг. Восхищала меня эволюция звезд-гигантов, конечной стадией которых являются черные дыры. Заниматься физикой черных дыр было моей мечтой. Но для науки я был, к моему сожалению, туп. Я не был победителем физматолимпиад, увы. Конечно, денег на книги у меня не было, поэтому приходилось их просто красть в магазине «Техническая книга». Что поделаешь, меня тянуло к знаниям.

Как-то я разговорился с Ильей на перемене. И он открыл мне секрет, как он сам стал умным. Просто, сказал он, каждый вечер я решаю по тридцать – сорок задач по физике. Верно, в основе всего лежит труд, как говаривал мой отец.

С тех пор я тоже начал усердно заниматься физикой – решал по двадцать – тридцать задач за вечер. Я занимался по задачникам МФТИ и НГУ – самым серьезным. Вскоре я настолько преуспел, что начал задумываться – а не рвануть ли мне в Московский физтех после десятого. Но я быстро опустился на землю, решил быть скромнее и рубить сучок по себе. Я интуитивно полагал, что МИФИ – вот мой институт. В Москве солидная школа, а главное, вступительные билеты по физике с математикой не доставляли мне никаких проблем. В Новосибирский госуниверситет я тоже боялся ехать, хоть он и имел массу преимуществ, а именно: близко от дома, академгородок очень красив – я был там в Зимней школе, и главное – очень серьезная научная база, ведь Новосибирск – это Сибирское отделение Академии наук бывшего СССР. Но опыт занятий физикой заочно показал, что я мог бы «пролететь» на экзамене по физике на физфак НГУ, с математикой проблем бы не возникло. Как ни заманчив был Новосибирский университет, но и от него пришлось отказаться.