Сирота Х. Человек из Ниоткуда - Грегг Гурвиц

– Полагаю, мэм, вы правы.

– Кроме того, – продолжила та, – в конференц-зале в десять начинается встреча ассоциации жильцов. Это прямо сейчас. На последних трех встречах вас не было. – У женщины был плохой слух, поэтому ее голос разносился по всему холлу, информируя присутствующих о халатности Эвана.

Тем временем звонок оповестил о прибытии кабины лифта.

Хватка миссис Розенбаум стала сильнее. Женщина вперила в Хоакина повелительный взгляд.

– Он пойдет на собрание.

– Подождите! Придержите лифт! – Женщина из квартиры 12В – Мия Холл – толкнула бедром стеклянную входную дверь, в одной руке держа тяжелую сумку, в другой – ладонь сына, а плечом прижимая к уху айфон.

Эван устало вздохнул и осторожно освободился из хватки миссис Розенбаум, когда они вошли в лифт. Он чувствовал, что порез снова начал сочиться кровью и рукав свитера прилип к предплечью.

Мия неслась к лифту через холл, таща за собой на буксире восьмилетнего сына и напевая в телефон:

– С днем рождения с опозданием тебя, с днем прости-у-меня-сломалась-машина-и-я-поехала-к-механику-который-сказал-что-нужны-новые-тормозные-диски-и-поэтому-я-не-забрала-Питера-из-школы-так-что-ему-пришлось-идти-к-другу-из-за-чего-я-не-оставила-тебе-сообщения-раньше рождения тееееебя.

Она перестала прижимать телефон к уху, уронив его в свою вместительную сумку.

– Простите! Прошу прощения. Спасибо, – выдохнула Мия, вбегая в лифт. – Хоакин, у нас сейчас разве не собрание жильцов?

– Да, именно сейчас, – многозначительно сказала миссис Розенбаум.

Хоакин поднял брови, поглядев на Эвана – дескать, прости, брат, – а затем двери лифта закрылись. В замкнутом пространстве от духов Иды Розенбаум начиналась резь в глазах.

Молчание в кабине лифта длилось недолго.

– Все нынче ходят уткнувшись в свои телефоны, – сказала миссис Розенбаум Мие. – А знаете, кто предсказал, что так и будет? Мой Херб, царствие ему небесное. «Однажды настанет день, когда люди будут все время говорить с экранами, а не с другими людьми», – утверждал он.

Пока Мия отвечала, Эван опустил взгляд и посмотрел на Питера. Угольно-черные глаза мальчика поблескивали. Длинные светлые волосы топорщились во все стороны, презирая законы гравитации. Лоб был заклеен лейкопластырем. Питер наклонил голову и уставился на ногу Эвана. Только сейчас мужчина обратил внимание на то, что его щиколотки касается холодный воздух. На нем нет одного носка! Эван переступил с ноги на ногу, убирая ее из поля зрения мальчика, и обратил внимание на прозвучавший голос Мии.

Кажется, она задала ему вопрос. Эван поднял взгляд. Переносица Мии была усыпана веснушками, незаметными при слабом освещении. Блестящие каштановые волосы всклокочены. Эван привык видеть ее в режиме матери-одиночки – запыхавшейся, забегавшейся, жонглирующей коробкой для завтраков с изображением Бэтмена и школьным портфелем, но сейчас, в свете ламп лифтовой кабины, взглянул на нее совсем с другой стороны.

– Простите? – переспросил он.

– Не кажется ли вам, – повторила Мия, потрепав Питера по голове, – что жизнь была бы гораздо скучнее, если бы другие люди не осложняли ее нам?

Эван ощутил, как намокает от крови ткань его рукава.

– Да, конечно, – ответил он.

– Мам? Мам. Мааам. У меня пластырь отклеивается.

– Вот вам и пример, – сказала Мия, обращаясь к миссис Розенбаум, но та не улыбнулась в ответ. Мия полезла в сумку. – У меня тут где-то были еще.

– С маппетами. – У Питера был хриплый голос, отчего он казался куда старше, чем обычный восьмилетний мальчик. – Я хочу с Животным.

– У тебя уже есть с Животным. Прямо у тебя на башке.

– Тогда Кермита.

– Кермит был утром. Может, мисс Пигги?

– Да никогда в жизни. Гонзо!

– Значит, Гонзо.

Пока Мия приклеивала пластырь большим пальцем, одновременно целуя Питера в лоб, Эван рискнул бросить взгляд на свой рукав. Тот уже пропитался кровью, и черная ткань на предплечье казалась еще темнее. Эван повернулся, и пистолетные глушители звякнули в бумажном пакете, который он держал в руке. На пакете тоже проступило пятно – кровь стекала с окровавленного носка. Скрипнув зубами, Эван поставил пакет на пол, повернув его так, чтобы пятно оказалось со стороны стенки лифта.

– Вы Эван, верно? – Мия снова обратила на него внимание. – Напомните, чем вы занимаетесь?

– Импортом.

– Оу. Импортом чего?

Эван бросил взгляд на индикатор этажа. Лифт, похоже, никуда не спешил.

– Чистящих средств. Мы продаем их в основном гостиницам и ресторанам.

Мия оперлась плечом на стенку лифта. У нее на блейзере не хватало пуговицы, и сейчас его отвороты разошлись в стороны, открывая вид на ее блузку.

– Ну? Разве вы не собираетесь спросить, чем занимаюсь я? – В ее голосе прозвучало удивление, но она скорее была смущена, чем пыталась флиртовать. – Именно так происходит общение.

Окружной прокурор, суд Торранса. Овдовела чуть больше пяти лет назад. Купила небольшую квартиру на двенадцатом этаже на деньги, оставшиеся от страховки мужа.

Эван вежливо улыбнулся.

– И чем же вы занимаетесь?

– Я, – с напускной напыщенностью произнесла Мия, – окружной прокурор. Так что будьте внимательны.

Эвану оставалось лишь надеяться, что он изобразил удивление с должным усердием. Мия удовлетворенно кивнула и достала из сумки булочку с маком. Краем глаза Эван заметил, что Питер вновь с любопытством смотрит на его лодыжку.

На девятом этаже, только что выйдя из комнаты отдыха, в лифт вошла группа людей, возглавляемая Хью Уолтерсом, который был президентом ассоциации жильцов и прекрасным оратором.

– Великолепно, великолепно, – сказал он. – На сегодняшнем собрании должны присутствовать все. Мы поставим на голосование вопрос о том, какие напитки следует заказывать в холл.

– Вообще-то я… – начал было Эван.

– С кофеином или без кофеина.

– Разве кто-то пьет напитки без кофеина? – осведомилась Лорели Смитсон из квартиры 3F, чья-то там третья жена; ее лицо вследствие десятилетий пластической хирургии приобрело кошачьи черты.

– Люди с фибрилляцией предсердий, – вмешалась в разговор миссис Розенбаум.

– Бросьте, Ида, – сказала Лорели. – Вы огрызаетесь, потому что завидуете моей красоте.

– Я огрызаюсь, потому что ты дура.

– Я считаю, нужно подавать чайный гриб, – подключился к разговору Джонни Миддлтон из квартиры 8Е, который в сорок с чем-то лет уже облысел и вынужден был прибегнуть к трансплантации волос. Он въехал в этот дом несколько лет назад вместе с овдовевшим отцом, финансовым директором на пенсии. Как всегда, Джонни был одет в спортивный костюм с эмблемой какого-то клуба боевых искусств, который он посещал последние пару лет – ну, или, по крайней мере, непрерывно говорил об этом. – В нем есть пробиотики и антитела. Это куда полезнее, чем напитки без кофеина.

В лифт набилось еще несколько жильцов, и Эвану пришлось прижаться к задней стенке кабины. У него чесалась кожа, а кровь стучала в висках от нетерпения. В бою, в минуту опасности он всегда был собран, но бессмысленные разговоры в Касл-Хайтсе совершенно обезоруживали его. Мия взглянула на Эвана поверх булочки, которую ела, и демонстративно закатила глаза.

– Мы нечасто имеем удовольствие видеть вас, мистер Смоак, – со свойственным ему высокомерием заметил Хью, пристально глядя на Эвана сквозь очки в черной оправе, настолько старомодные, что сейчас они вновь были в тренде. – Хотите высказаться по поводу напитков?

Эван прокашлялся.

– Не чувствую особой тяги к чайному грибу.

– Возможно, если бы вы иногда делали зарядку вместо того, чтобы целыми днями пялиться в таблицы… – театральным шепотом провозгласил Джонни, что вызвало хихиканье Лорели и неодобрительные взгляды остальных.

Эван, стараясь держать себя в руках, опустил взгляд. Пятно крови медленно расползалось по рукаву. Стараясь вести себя как ни в чем не бывало, Эван скрестил руки на груди, прикрывая кровь.

– Ваш свитер, – прошептала Мия. Она наклонилась к Эвану, и он почувствовал исходящий от нее аромат эфирного масла. – Он намок.

– Я что-то разлил в машине, – ответил Эван и добавил, видя, что Мия все еще смотрит на его рукав. – Виноградный сок.

– Виноградный сок?

Внезапно лифт остановился.

– Эй! – сказала Лорели. – Что случилось?

– Может, вы своими силиконовыми губами случайно задели кнопку аварийной остановки? – буркнула миссис Розенбаум.

Жильцы переступали с ноги на ногу и толкались, будто скот в загоне. Внимание Эвана привлекло движение сбоку: Питер, присев, приподнял его штанину, глядя на голую щиколотку. Эван отдернул ногу и случайно толкнул пакет. Тот перевернулся, и один из глушителей покатился по полу.

Глаза Питера загорелись. Мальчик подхватил глушитель и засунул его обратно в пакет Эвана.

– Питер, – сказала Мия, – вставай. О чем ты думаешь? Приличные мальчики не ползают по полу.