Любить Джона: Нерассказанная история - Мэй Пэнг

Она не слушала. «По — моему, сегодня вечером, когда вы поедете в студию, будет самое время начать. А теперь, успокойся. Не беспокойся ни о чем.»

Йоко встала и смяла свой окурок «Кула».

«Я все устрою.»

И она выскользнула из комнаты.

Я знала, что это было задание. Слова Йоко всегда были заданием. «Йоко такой человек, который всегда старается заставить тебя делать то, что ты не хочешь делать, — любил говорить Джон. — Например, она хочет, чтобы вы построили дом. Это будет десятиэтажное здание, и она хочет, чтобы вы построили его на следующий день. Вы говорите, что не можете этого сделать, но она уже все решила и заставит вас сделать это в любом случае. Она вытрясет из вас душу, пока вы не сделаете этого. И самое интересное, что она просто звонит вам и говорит: «Давай, начинай.» Она будет звонить и звонить тебе, старина. Типа: «Ну, сколько ты сделал? Ну, сколько ты сделал?» Она будет продолжать в таком же духе, и ты скажешь: «Ладно», и она будет продолжать подталкивать и подталкивать тебя, и ты вдруг неожиданно для себя построишь дом. Вот так она это делает. Йоко просто восхитительна!»

Мне предстояло столкнуться с этим. Наблюдая за совместной жизнью Джона и Йоко, я знала о ее сверхъестественной способности заставлять его делать все, что ей захочется. Она умела убедить его, что все, чего хочет она всегда в ЕГО собственных интересах. Может, она уже убедила его, что это в его же прямых интересах — уйти со мной? Может, мне предстояло быть примером того, как она просит кого — нибудь построить дом? И чего она захочет потом?

Спокойствие Йоко просто шокировало меня. Было неприятно, что она с такой легкостью вручает тебе собственного мужа, человека, которого уважает и любит столько людей.

Я не хотела ссориться с Джоном и Йоко. Я любила свою работу и не хотела терять ее. Я просто хотела поговорить с Йоко, чтобы уйти. Но этого не произошло. В моей голове все время вертелось: «Я предпочитаю, чтобы он был с тобой… По — моему, сегодня самое время начать». Я не могла поверить в происходившее со мной, я чувствовала, что попала в ловушку, и мне было дурно. Чем больше я ходила по комнате, тем хуже мне становилось. Я остановилась у окна и посмотрела на Центральный Парк. Залитый солнечным светом, в то чудесное летнее утро парк казался, как никогда красивым. Я стояла, глядя в окно, и вдруг расплакалась.

Я никогда не мечтала встретить Джона Леннона, тем более стать его личным ассистентом. Осенью 1969 года, после учебы в нью — йоркском городском колледже, мне так захотелось окунуться в настоящую жизнь, что я решила бросить школу и наняться на первую попавшуюся работу. Я пришла в компанию, занимавшуюся велосипедами на Бродвее, 1700, и служащий сказал, что даст мне знать. Когда я снова оказалась в приемном холле этого здания, я взглянула на указатель. На нем, в качестве одного из подразделений «АВКСО Индастриз» значилась компания «Эппл Рекордз». Эппл — БИТЛЗ! Я вновь поднялась по лестнице.

К моему великому изумлению меня взяли сезонным служащим в контору: секретарь, приемщик, оператор на коммутаторе, машинопись, рассыльный и канцелярская работа — все за самую низкую в компании зарплату в девяносто долларов в неделю. Мне сказали, что в следующий понедельник мне необходимо явиться к десяти часам, чтобы начать работать в компании, занимавшейся делами БИТЛЗ и Роллинг Стоунз!

Я очень хорошо помню тот понедельник. Изнемогшая от нетерпения, я пришла на полчаса раньше. Во всем офисе было пусто. Без четверти десять явилась секретарша, и я представилась. Едва взглянув на меня, она поняла, что я волнуюсь. «Выпей кофе, — сказала она, — расслабься. Ни о чем не беспокойся, он скажет, что тебе делать.» Алан Горовиц был управляющим АВКСО Индастриз.

Секретарша, которую звали Марси, сделала мне кофе.

«Сейчас единственное спокойное время дня, — сказала она, — ты не поверишь, сколько у нас здесь работы.» Через 15 минут, точно в десять, явился Горовиц. В своем деловом костюме он был похож на молодого банковского служащего. Он провел меня к маленькому столу, стоявшему перед большим кабинетом.

«Будешь работать здесь. Кабинет позади тебя принадлежит Гарольду Сидеру. Он наш юридический консультант. Если ты понадобишься ему, его секретарь скажет тебе, что надо делать. Между делом можешь рассылать по почте чеки.»

Первые три дня я рассылала чеки, а также шаталась по конторе, чтобы расслабиться. К концу первой недели я также работала на коммутаторе, и когда снова усаживалась за приемный столик, то впивалась глазами в лифт. Каждую секунду я ждала, что двери распахнуться, и появится кто — нибудь из БИТЛЗ или Роллинг Стоунз. Вскоре стало понятно, что мои фантазии напрасны. В АВКСО царил БИЗНЕС.

Я ожидала, что АВКСО будет походить на те компании звукозаписи, о которых я читала в журнале «Роллинг Стоун». Думала, что все стены будут завешаны золотыми пластинками, и в каждой комнате будет звучать музыка. Я также думала, что там будут постоянно торчать всякие рок — звезды, и все будут целыми днями разговаривать о рок — н-ролле. Я ожидала, что все там будут так же, как я, любить музыку. Я ошибалась. Все служащие выглядели, как молодые банкиры или страховые агенты. Их секретарши были, в основном, женщинами средних лет, которые уже много лет работали в компании, — милые, приветливые женщины, никогда не упоминавшие о рок — н-ролле.

Большой организации в АВКСО не было, но работы было много. Работали с большим напряжением. Причиной тому был Аллен Клайн, президент АВКСО, который хотел показать своим новым клиентам, БИТЛЗ, что они не ошиблись в выборе своего нового менеджера, и что его метод — полный финансовый контроль, дающий максимальную прибыль, — это тот путь, которым следует идти.

Клайн ухитрился создать компанию, в которой контролировались абсолютно все расходы и приходы — компанию по делам рок — н-ролла во вкусе традиционной бухгалтерской фирмы.

Управление делами Роллинг Стоунз и БИТЛЗ сделало Клайна одним из самых влиятельных людей в музыкальном бизнесе. В прессе кто — то назвал его Робин Гудом поп — музыки. В конце 1950–х он начал свою карьеру в шоу — бизнесе бухгалтером. Обнаружив, что одному его клиенту — ведущей рок — звезде — не доплатили гонораров на 100000 долларов, он принялся раскапывать и другие значительные суммы денег, которые не были выплачены исполнителям, чьи интересы он представлял. Когда в 1965 году он обстряпал аванс в несколько миллионов долларов в качестве гонорара для Роллинг Стоунз — сногсшибательная сумма по тем временам — Клайн упрочил за собой репутацию человека, который может принести богатство своим музыкантам, а также защищать их интересы. Так что, для поддержания своей репутации он был весь в делах.