Мечта из прошлого - Памела Кент

Валентина подошла к зеркалу.

— Если хотите знать мое мнение, — невесело проговорила Валентина, — то я выгляжу значительно старше своих лет.

«Поймет ли Даффи, — думала она, — что, хотя жизненный опыт, выпавший на мою долю, невелик, я чувствую себя умудренной женщиной? Как будто судьба избрала меня среди других девушек, чтобы рано преподать жизненные уроки!»

— Единственное, чем я могу похвастать, так это волосами, — добавила Валентина, дотрагиваясь до роскошных золотистых локонов. — На радость парикмахерам, из них можно сотворить какую угодно прическу. Что же до цвета глаз, то они и не зеленые, и не карие. К тому же я щурюсь, когда надо что-то хорошенько рассмотреть, и на лбу появляются морщины, и мой взгляд утратил беззаботность, присущую молодости. В довершение ко всему во время работы я теперь надеваю очки. Цвет лица у меня плохой, так как я почти не бываю на свежем воздухе…

— Теперь свежего воздуха у вас будет предостаточно, — перебила ее миссис Даффи.

Валентина повернулась к ней и спросила:

— Помните, какая чудесная белоснежная кожа была у Роксаны? Роксаны Бледон! А глаза зеленые-презеленые. И волосы не какого-то неопределенного цвета, а ярко-рыжие, прямо-таки огненные.

Миссис Даффи, со стуком собирая чайную посуду со стола, кивнула:

— Мисс Роксана действительно была красавицей. А что толку? Если вам двадцать шесть, то ей теперь, наверное, стукнуло тридцать два. Она на целых шесть лет старше вас. И хотя все мы думали, что она составит себе прекрасную партию, она, кажется, так и не вышла замуж. — В голосе миссис Даффи прозвучало сомнение. — Конечно, она два или три года блистала на сцене, но люди с подмостков никогда не производили на меня хорошего впечатления.

— Она давно распрощалась со сценой, — тихо заметила Валентина.

— Знаю. А после сцены… что?

— Вы видели ее с тех пор? — спросила Валентина еще тише. — Я хочу сказать, недавно?

Миссис Даффи уронила на пол ложечку для меда и, кряхтя, наклонилась поднять ее, так как бедняжку мучил ревматизм.

— Три месяца назад она приезжала сюда. Провела одну ночь в моем коттедже. Ей хотелось взглянуть на Бледонс-Рок.

— А как вы думаете, не хотела ли она также увидеть мистера Стерна?

На этот раз миссис Даффи круто повернулась к Валентине. Выражение лица пожилой женщины было негодующим, глаза смотрели сердито.

— А зачем ей встречаться с мистером Стерном?! — воскликнула она гневно. — Все те годы, когда он ее добивался, она отвергала его. Заставила пуститься в странствие по свету, вместо того чтобы обрести семейный очаг. А теперь, когда она растеряла свою красоту, негоже ей искать с ним встреч!

Валентина ахнула.

— Ни за что не поверю, что Роксана утратила свою привлекательность!

Миссис Даффи пожала плечами:

— Так ведь молодость и красота не вечны. Теперь мало кто на нее позарится. Что она может предложить мужчине? Когда она у меня ночевала, она выглядела худой и изможденной. Была плохо одета и совсем без денег. Заняла у меня десять фунтов. И пока что не вернула.

— Она вернет, — проговорила Валентина дрогнувшим голосом.

Миссис Даффи опять передернула плечами:

— Об этом я не беспокоюсь. Слава Богу, мне не приходится бедствовать. Живу в собственном коттедже, имею небольшой счет в банке, да и Стерн время от времени подбрасывает понемногу.

— Вам известно, когда он возвращается? — спросила Валентина.

Лицо миссис Даффи прояснилось, она с довольным видом ответила:

— О да, известно! Двадцать четвертого… В день летнего солнцестояния. Особняк уже готовят к его приезду, все приводят в порядок и подновляют сверху донизу. Я даже слышала, что вывозят кое-что из старой мебели, а взамен доставляют новую. Мистер Стерн приедет не один, а с гостями. Он нанял нового дворецкого, да еще в помощь мне нужно подобрать пару девушек, если удастся найти подходящих.

Валентина почувствовала, как у нее заколотилось сердце.

— Нынче девушки не любят работать горничными. Они предпочитают устроиться на консервную фабрику в Литл-Хардстоун.

Валентина отвернулась и подошла к камину, напуганная тем волнением, которое охватило все ее существо при одном лишь упоминании о том, что Ричард возвращается двадцать четвертого. За все эти годы она должна была раз и навсегда вычеркнуть Ричарда из своей жизни, и, если теперь ей предстоит встретиться с ним, это нисколько не должно ее тревожить. Ей просто будет приятно, убеждала себя Валентина, снова увидеть его и поздороваться, спокойно глядя ему в лицо и приветливо, непринужденно улыбаясь. «Ричард, Ричард! — воскликнет она радостно, как подобает старому верному другу. — Как это замечательно! Я часто думала о вас, надеялась, что мы скоро увидимся снова и вы мне расскажете обо всех своих необыкновенных приключениях!»

На самом же деле стоило ей представить их встречу, как у нее едва не подкосились ноги. Если он окинет ее насмешливым взглядом, как это часто бывает, она решит, что его забавляет тайна, которую он прочитал на ее лице. А если он будет в окружении гостей, в том числе женщин, то и не взглянет на нее, ибо она всегда значила для него не больше, чем охотничья собака из здешней своры, оставленная на попечении местного ветеринарного врача. Или кошка из конюшни, которой он позволил окотиться в своей туалетной комнате.

Да, так и будет. Он скорее поинтересуется кошкой из конюшни, чем ею, Валентиной. Что же касается охотничьей собаки, то она, как обычно, растянется у его ног возле камина, а он, вероятно, не забудет привезти ей красивый новый ошейник.

Миссис Даффи посмотрела на Валентину и ласково сказала:

— Я пойду пораньше лягу спать, мисс Вал. У вас усталый вид. Вы совершили такую длинную прогулку, прошли до самого мыса. Завтра утром я приду и приготовлю вам завтрак.

Оставшись одна, Валентина с горечью подумала: «Я выгляжу уставшей! А это значит, что я выгляжу на все свои двадцать шесть лет и мне не по силам лазить по скалам, как много лет назад. Я потеряла спортивную форму… городская жительница. И я, и Роксана — часть прошлого… Прошлого Ричарда Стерна, так же как и прошлого этих мест».

Глава 2

Прежде чем лечь спать, Валентина долго сидела у окна, раздвинув шторы, и смотрела на море. Как и когда-то, шум морского прибоя действовал на нее успокаивающе. А вид лунной дорожки на слегка вздымающихся волнах напомнил ей другие — теплые, лунные, с яркими звездами — ночи, наполненные звуками и запахами моря.

Вспомнились ночи в «Бледонс-Роке», когда из окон струился свет, а в бальном зале, протянувшемся во всю длину особняка, танцевали пары. Музыка, смех и веселье, шум машин, отъезжающих на рассвете. Те же, кто оставался в доме, собирались на кухне, за выскобленным добела кухонным столом, и завтракали яичницей с ветчиной под протестующие возгласы кухарки в ночном халате, сердито взиравшей на них с лестницы. Ночи на вершине скалы, куда влек после жаркого дня прохладный ветерок и где нога по щиколотку утопала в траве, пестревшей головками клевера. Ночи в небольших лодках с мягко рокочущими подвесными моторами. На этих лодках можно было проникнуть в самые потаенные бухточки, где открывались тайны окружающего мира.