Наследие предков. Tod Mit Uns - Сурен Цормудян

– Да все равно, Саня. Подумай сам, когда бы они сумели тут подземный город построить, в который ты так веришь? Ну сколько лет фашисты у власти были в Германии?

– Фашисты никогда не были в Германии у власти, – мотнул головой Санек.

Все обернулись и взглянули на него. Егор даже вытянул победно руку, указывая на приятеля пальцем, и выдавил:

– Ааа! Загнался, Потный! Тупого обнял! Это как же они у власти не были? Гитлер кришнаитом что ли был?

– В самом деле, Санек. Что за бред ты сейчас ляпнул? – развел руками Руслан.

– Вот дураки, – вздохнул «Гарри». – Фашисты, да будет вам известно, были у власти в Италии. В Германии были национал-социалисты.

– А какая разница? – спросила Ленка.

– Например, фашисты никогда не преследовали евреев.

Егор хохотнул:

– Ну даешь, ботаник!

– А пошел ты!

– Да погоди! – Отмахнулся Руслан. – Ну пусть нацисты, не суть. Но ведь они все равно сколько лет у власти были? Они не успели бы ничего такого построить.

– Во-первых, я про подземный город не говорил. Хотя не исключаю. Я говорил о коммуникациях и тоннелях, соединяющих важные объекты. А насчет времени… Ты забыл один немаловажный фактор.

– Какой?

– Миллионы рабов, которые будут под страхом смерти и пыток делать что угодно круглые сутки, лишь бы получить порцию похлебки и выжить. И еще. Вот тебе пример. Wehrwolf.

– Чего?

– Вервольф. Оборотень. Или «вооруженный волк», в другом переводе. Так называлась ставка Гитлера под Винницей. Немцы заняли эту территорию в сорок первом. Выперли их оттуда наши в сорок четвертом. Всего три года. И в этом промежутке времени на ровном месте появился невиданный доселе бункер. И не только бункер, но и инфраструктура. Военный городок. Был посажен вокруг лес и кустарник для маскировки. Аэродром для защиты неба. Электростанция. А ведь и про Вервольф сейчас практически ничего не известно. Только недавно выяснили, что оттуда радиация идет. Так то Украина. А здесь была Германия. Их территория. У них было более чем достаточно времени и узников концлагерей. А еще имелись подземные коммуникации фортовых укреплений времен второй империи и подземелья, построенные помешанными на всяких таких делах тевтонцами еще лет семьсот назад. Нельзя забывать и про подземные тайные убежища прусских язычников, которые укрывались там от тевтонцев, любивших устраивать на них охоту. Все это могло использоваться – и наверняка использовалось – во время секретных строек.

– Блин, Сашка, и как все это в твоей башке умещается? – Ленка, видимо, хотела сделать комплимент, но парень воспринял это как ироничную издевку. Он хмуро посмотрел на девушку и выдал:

– А там много места остается при отсутствии мыслей о гламурных шмотках и песенок «Ранеток».

– Придурок! – фыркнула Ленка.

Горечь от обидного слова подслащала радость от того, что попытка задеть Ленку увенчалась успехом. Санька ухмыльнулся:

– А знаете, друзья мои, что я вам еще скажу?

– Новую шнягу? – послышался голос Хруста, который все дальше и дальше уходил в отрыв.

Саня проигнорировал сие и продолжал:

– Почему Кениг[2] капитулировал, никто не задумывался? Первый крупный немецкий город, форпост во всем регионе – и так сдался.

– Да потому что наши им врезали. У них выхода не было, – махнул рукой Руслан.

– Русик, три дня! – воскликнул Саня. – Шестого апреля красные начали, а девятого Отто фон Ляш[3] капитулировал! Почему? А ведь сопротивление было ожесточеннейшее. Это же не Сталинград! Это их земля. Фатерлянд. А они слислись за три дня. И не англоянкесам. Диким большевикам! Это же на них не похоже! Рядом земландская группировка. На юге – двадцать две дивизии. Кенигсберг – город-крепость. Территория рейха. И они сдаются.

– Да ты так преподносишь, будто ничего здесь не было! – В голосе Егора теперь слышались не подначивания и ирония, а явное недовольство. – Ты, придурок, хоть знаешь, чего это нам стоило? У меня прадед тут погиб. Знаешь, какие потери у нас были? Но и мы долбили их, будь здоров! Не выдержали они нашего натиска! Вот и все!

– Перестань! Они могли драться еще долго. И даже дрались какое-то время. Тянули это самое время. Для чего – непонятно. Ведь знали, какая сила брошена на них. И все же – отклоняют ультиматум восьмого числа. А девятого – сдаются. Просто они не хотели, чтобы здесь были сильные бомбардировки. У нас имелась тяжелая артиллерия. Больших самолетов, правда, не было, но могли устроить налет англоамерикосы. Хотя бы из-под Полтавы, где у американских летающих крепостей авиабаза была. У них, у фрицев, что-то было под землей. И сейчас что-то есть. А массированные бомбардировки могли вызвать обрушения. Уж немцы к тому моменту знали, что такое бомбардировки союзников, и понимали, что если для нас штурм будет тяжел, мы церемониться не будем. Это не советский город, который надо освободить. Не польский Краков, который надо спасти от уничтожения ценой жизни наших солдат. Это город заклятого врага. Бомб жалеть не будут. Тем более что нужно было поскорее добраться до Берлина. И сделать это раньше, чем немцы додумаются заключить мир с западными союзниками и выступить против нас единым с ними фронтом.

– Все это за уши притянуто. Ты просто подстраиваешь под свою теорию…

– Егор, если бы ты меньше времени тратил на телок, а больше читал, то знал бы, что это называется одним словом – гипотеза. А всякая гипотеза нуждается в практической проверке. Что мы и делаем.

– Ну ладно. Какие еще доводы у твоей теории… гипотезы, верней? – поинтересовался Руслан.

– Да есть мыслишка, – «Гарри» уставился на странные пазы сантиметров десять шириной на полу и стенах. Посветил наверх. В потолке стальная пластина. Никто, кроме него, этого не заметил. Впрочем, Санек тоже не придал значения этой странности и двинулся дальше.

– Какая? Они прятали тут награбленное в СССР? Янтарную комнату? Золотые коронки убитых людей? – продолжал диспут Каланча.

– Чепуха! Это даже учитывать не стоит. Никакие сокровища не будут иметь то значение.

– А в чем дело? Что они прятали тут, если тянули, как ты говоришь, время? И что хотели сохранить, если капитулировали, чтобы избежать массированных бомбовых ударов? – Руслан посветил фонарем на Санька и тот отгородился ладонью.

– Ты слышал про «Хейнкель 177»? – вместо ответа поинтересовался.

– Это еще что такое? Мифическая лаборатория наподобие сказок про «Кенигсберг-13»? – хмыкнул Руслан.

– Нет. Это самолет «He-177». Тяжелый бомбардировщик.

– Я думал, что у них только «мессеры» да «юнкеры», – послышался голос Хруста.

– Егор, ты не думай. У тебя это не получается.

– А пошел ты…

– Да ладно, – перебил их Руслан. – А при чем тут самолет?

– При том. Сделана была модификация «He-177V-38». Вроде как в единственном экземпляре. Самолет особого назначения. Экспериментальный. И, кажется, в конце сорок третьего года он был переброшен в состав первой бомбардировочной эскадры «Гинденбург». А где базировалась эта эскадра?

– Ты и это знаешь?

– Разумеется. Эскадра базировалась в Восточной Пруссии. На аэродромах Провеген и Зеерапен. Недалеко от Кенига. То есть – у нас.

– Ну так при чем тут самолет?

– Не в самолете дело, а в его предназначении…

Договорить Санька не успел. Их прервал вскрик Егора и вторивший ему резкий и пронзительный вздох Ленки. Руслан и Гарри дернули фонарями в том направлении. Прямо перед Хрустом полукругом вздыбился пол. И таким же полукругом пол ушел у него из-под ног. Егор, выронив фонарь и вскинув руки, упал на большой железобетонный диск, который был пронизан поперек коридора осью, и пытался ухватиться за края. Но поворот диска вокруг этой оси был неумолим. Диск вздыбился практически вертикально, и Хруст, прокричав что-то невнятное, сорвался в разверзшуюся пропасть неизвестной шахты вслед за своим фонарем. А круглая крышка ловушки завершила свой оборот и снова слилась с полом.

– Черт! – заорал Руслан и кинулся к тому месту, где только что был их друг. Он с силой надавил руками на пол.

– Русик! Не надо! Осторожно! – истерично завопила Ленка, переминаясь с ноги на ногу и тряся руками.

Санька подскочил к Каланче и помог ему привести чертов диск в полу в движение. С большим трудом им это удалось. Скрытая под вращающимся люком шахта открылась щелью в форме полумесяца. И доносился оттуда далекий и быстро удаляющийся крик, эхом бьющий в стены шахты. Затем крик стих, и осталась лишь резонация звука в глубоком колодце. Пугающая и бьющая по нервам. Оставшаяся тройка вдруг явственно ощутила вибрацию коридора. Позади послышался пронзительный скрежет, затем последовал глухой удар с металлическим отзвуком и порыв ветра.

– Это еще что?! – воскликнул Руслан.

– Русик, мне страшно! Что с Хрустом?! – вопила Ленка.

– Заткнись! – Каланча вскочил и бросился обратно. Санька следом.

– Не бросайте меня! – девчонка кинулась за ними.