По теории вероятности 50 на 50 - Мария Король

полевую тропку, как вдруг поняла – я заблудилась! Хотя нет, заблудиться я, конечно, не могла, но то, что я не знаю, где я нахожусь, и что это не мой лес, а совсем чужое место, я вдруг поняла. Здесь даже пахло по-другому. Мой лес пах ледяной свежестью с древесными нотками, а здесь я отчётливо различала запах аниса или фенхеля. Я их путаю. И деревья другие. Они выше. Ну точно выше и больше. Я с удивлением и нарастающим беспокойством озиралась по сторонам.

– Заблудилась? – услышала я голос у себя за спиной. Я настолько не ожидала никого встретить, что несколько занервничала. Я обернулась. Передо мной стоял мужчина преклонных лет, в плотной крестьянской рубахе 19-го века, штанах такого же стиля и покроя, шапке ушанке и валенках точь-в-точь как у меня.

– Не знаю – ответила я и улыбнулась. Мне чуточку полегчало. Вид у него был уж очень добродушный.

– Не ожидал я, что у вас тут так холодно, а то пальто бы взял, и какой сейчас год? Кажется, я немного промахнулся. Сразу скажу – я джин.

Глава 2

– Джин? – переспросила я.

– По-вашему, будет волшебник.

– Волшебник, значит, – улыбнулась я, – и что, можете исполнить моё желание?

– Как раз, поэтому здесь я и оказался. Точнее почти здесь и почти поэтому. Я планировал познакомиться с тобой в прошлую твою жизнь, когда тебе было три года, но промахнулся с расчётами. Или Ангел Б поменял настройки… кхм, да, скорее всего так и есть. Наверное, пока я решил заскочить по своим делам, был созван экстренный Высший Совет и время поменяли, а меня предупредить не успели. Кхм… ну что ж, будем работать с чем имеем дело.

– Очень интересно! – я продолжала улыбаться, не веря сказанному. Уж очень обыденная была ситуация. Я, конечно, как любой нормальный обычный странный человек верю в волшебников. Но они должны быть… другие, по крайней мере, не в шапке ушанке.

– Я могу переодеться, – неожиданно сказал джин.

– Так вы что, мысли мои читаете?

– Читаю.

– Не нравится мне так, – сказала я обиженно.

– Да, это мало кому нравится, точнее, судя по моему опыту, большинству людей не нравится, они хотели бы читать чужие мысли, а свои хранить в тайне.

– Ладно, ладно. Раз Вы волшебник, я могу что-нибудь пожелать?

– Конечно, слушаю.

– И сколько у меня желаний? Три?

– Почему три? Нет, не три.

– А сколько? – не унималась я.

– А какое это имеет значение?

– Как же какое? Например, если одно, то тут нужно хорошенько подумать, выбрать, определиться! А если много, то это уже большой повод для веселья!

– У тебя много желаний, много.

– Ага! Тогда я хочу в Париж на 10 минут прямо сейчас!

Ветер вихрем ударил мне в лицо, всё вокруг закрутилось, завертелось и мне стало казаться, что я падаю в обморок. Наверное, когда падаешь в обморок так себя и ощущаешь. Я вот никогда в обморок не падала. Дожила до своих лет и так и ни разу. Меня даже это расстраивает чуть-чуть. По мне так, падать в обморок – это так романтично! Тургеневские девушки только этим и занимались, они падали в обморок от тугих корсетов, голода, избытка чувств, плохой погоды, да, в сущности, от всего на свете! Хотя подождите! Я, кажется, падаю в обморок прямо сейчас и по правде сказать, прямо сейчас совсем неудачный момент, я же с ребенком!

Ух, всё-таки показалось. Земля, словно ушедшая из-под ног, вернулась назад. Размытая реальность перестала быть размытой. Всё вокруг обрело чёткий контур. Вот только чёткий контур не деревьев и кустарников, леса, посреди которого я только что была, нет, вокруг теперь высились здания и блуждали люди туда-сюда и сюда-туда. Я оказалась в центре какой-то площади. Как такое возможно? Неужели это и вправду Париж? И что же, получается, волшебник забросил меня прямо в центр площади, а никто и не заметил этого? Вот так вот неожиданно я из воздуха появляюсь, а никому и дела никакого нет? Я с любопытством озиралась по сторонам и заметила любопытный взгляд, направленный на меня, девочки лет семи.

Она сидела на скамейке и в руках у неё была тряпичная кукла с ярко алым бантом на голове. А девочка была в синей шапочке с помпоном и в куртке, цвета свежей петрушки. Рядом с ней стоял рюкзак. Школьница, наверное. Или уроки уже закончились, и она идёт домой, или сидит здесь и прогуливает школу.

Я школу не любила. Очень не любила. Я была хорошисткой, но в школе мне было грустно и тоскливо. Ходить в школу 5 дней в неделю, то ещё мучение. Мама у меня золотая. Периодически мне негласно разрешалось не ходить в школу, а потом мама писала записки учителям, следующего содержания: “Моя дочь не была в школе такого-то числа по семейным обстоятельствам”. И всё. На этом всегда вопрос был решён. В редких случаях она писала “потому что у неё болел живот”. Вот так записки и чередовались, три семейных обстоятельства и один живот.

В тот день я почему-то не могла попросить у мамы остаться, я уж не помню почему, то ли у нас важная контрольная намечалась, и мама об этом знала, то ли, по моим ощущениям, у меня превысилось количество допустимых негласных разрешений на пропуск школы.  В общем, я решила отсидеться в шкафу. Сидеть в шкафу мне нужно было около часа, так как в школу я обычно уходила к 8 утра, а идти мне пять минут, а маме на работу к 9 и дорога тоже около пяти минут ходьбы. А папа на работу уезжает раньше всех. Я выждала момент, когда мама была в ванной, взяла куртку, сапоги, рюкзак, крикнула громко “мама, пока, я ушла”, открыла входную дверь, хлопнула её хорошенечко и пошла в шкаф. Уселась поудобнее и стала выжидать. В шкафу было хорошо, тепло, темно и совсем не тесно, а очень даже уютно. Я предавалась мечтаниям и размышлениям, слушала шорохи мамы, которая то фен включала, то платьем своим шуршала. И вдруг случилось неожиданное. Такое совсем никак не вписалось в мой план, больше того, такое могло разрушить весь мой план!

Пришла Мурка и стала скрести по дверце шкафа. Мурка – это наша кошка, она видела, как я припряталась в шкафу и видимо решила, что это я играю с ней в прятки. Вот чего ещё мне не хватало! Она же меня выдаст! Сейчас придёт мама и откроет шкаф! Как-то у нас в семье так принято,