Христианские левые. Введение в радикальную и социалистическую христианскую мысль - Энтони Д. Уильямс

ничего, чтобы преткнуться ему; бойся Бога твоего. Я Господь.

Не делайте неправды на суде; не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великого; по правде суди ближнего твоего.

(Лев. 19: 9–10, 13–15)

Более поздние пророки – по мнению основателя Лейбористской партии Великобритании Джеймса Кейра Харди, «пламенные публицисты, которых сегодня мы должны были бы назвать анархистами или социалистами», – яростно осуждали неспособность Израиля соответствовать этому уровню[7]. «Горе замышляющим беззаконие. <…> Пожелают полей и берут их силою, домов, – и отнимают их; обирают человека и его дом, мужа и его наследие» (Мих. 2: 1, 2). «Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» (Ам. 5: 24).

Эта «пророчески-освободительная традиция», как назвала ее феминистский теолог Розмари Редфорд Рютер, достигает кульминации в годы жизни и служения Иисуса Христа[8]. В левохристианском понимании Евангелия Христос приходит, чтобы провозгласить и начать новый порядок, в котором социальные и экономические отношения угнетения будет упразднены, первые станут последними и мир перевернется. «Величит душа Моя Господа», – поет Мария, получив весть о чудесном зачатии. «Явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лк 1: 46, 51–53). Британский англокатолик Стюарт Хедлам считал Песнь Богородицы «гимном вселенской революции», «Марсельезой человечества», предвестием праведности и справедливости, приходящих с установлением Царства Божьего на земле[9]. Это Царство, утверждают сторонники левого христианства, представляет собой не отдаленное эсхатологическое обещание – «пирог на небе, когда мы умрем», – но, как показал на своем примере Христос, нечто, за что следует бороться и чего следует добиваться здесь и сейчас.

Христос – простой плотник, Иисус из Назарета – был дружен с бедными и отверженными, признавая ценность и достоинство тех, кто оказался раздавлен и угнетен эгоистичным и индивидуалистичным миром. Своих последователей он учил не стремиться к материальной выгоде: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф 6: 24); вместо этого следует любить других и служить им, как самому себе (Мф 22: 39). Последователи Христа не должны были властвовать над товарищами и взваливать на других бремя, они должны были относиться друг к другу как братья и сестры (Мф 23: 4–12). Нагорная проповедь, в которой Христос превозносит бедных, кротких и мирных, по словам Кейра Харди, «проникнута духом чистого коммунизма»[10]. Считается, что радикальная, революционная миссия Христа резюмирована в его проповеди в синагоге, в которой он объясняет и проводит в жизнь освободительный характер ветхозаветного юбилейного года: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное» (Лк 4: 18–19). Перуанский теолог освобождения Густаво Гутьеррес утверждает: «В Библии Христос предстает как тот, кто приносит нам освобождение. <…> Христос делает человека по-настоящему свободным, то есть дает ему возможность жить в общении с Ним, а это основа всего человеческого братства»[11].

С этой точки зрения гибель Христа стала результатом его радикальной миссии, против которой выступили религиозные и политические власти его времени. Лидер Лейбористской партии Джордж Лэнсбери заявлял, что Христос был «величайшей революционной силой Его времени», «одиноким галилейцем – коммунистом, агитатором, мучеником, – распятым за то, что он возбуждал народ и направлял класс против класса»[12]. В своем ответе Дональду Трампу теолог Робин Дж. Уитакер связывает гибель Христа с систематическим расовым неравенством, описывая Иисуса как «смуглого еврея, убитого римским государством»[13]. Фолк-исполнитель Вуди Гатри резюмировал такую точку зрения в своей песне 1940 года «Jesus Christ»:

Иисус Христос был человеком, который путешествовал по земле,Работящим и смелым человеком,Он сказал богачам: «Отдайте деньги бедным», —Но они уложили Иисуса Христа в могилу.Когда Иисус приходил в город, все работяги вокругВерили тому, что он говорил,Но банкиры и священники прибили Его к крестуИ уложили Иисуса Христа в могилу.Эта песня была написана в Нью-Йорке,Городе богача, священника и раба.Если бы Иисус проповедовал здесь то, чему он учил в Галилее,Они бы уложили бедного Иисуса в могилу[14].

Определенно, это изложение библейской теологии левого христианства оставляет ряд вопросов, особенно с теологически (но не обязательно политически) консервативной точки зрения. Здесь отсутствует понимание абсолютной святости Бога и греховности людей, а следовательно, и того, как грешник может примириться с Богом. Заместительная теория искупления, опирающаяся на двухтысячелетнюю историю Церкви и дословную трактовку Библии – «Христос умер за грехи наши, по Писанию» (1 Кор. 15: 3), здесь отсутствует. Возможно, в объяснимой попытке расширить сферу действия Евангелия за пределы индивидуального благочестия само Евангелие оказалось отодвинуто на задний план в угоду экономическому коллективизму и социальному освобождению.

Радикализм и социализм в Церкви

Было бы анахронизмом называть «социалистическим» или «коммунистическим» движение, существовавшее задолго до модерных политических идеологий, возникавших на протяжении долгого XIX века. Менее точное определение «радикальное» употреблять можно свободнее. В любом случае представители левого христианства могут указать на долгую церковную традицию коллективизма и социального мышления – мы можем применить здесь понятие «протосоциализм», – чтобы показать, что их позиция не является какой-то постмодернистской новинкой. Коллективизм, отраженный в Деяниях апостолов (Деян. 2: 44–45; 4: 32, 34–35), рассматривается как первый плод нового общественного порядка, применение к жизни Христовой критики эгоизма и материализма, прямое следствие служения Святого Духа, начавшегося в день Пятидесятницы, реализация принципов братства и справедливости. Церковная община представляла собой не скопление разрозненных индивидов, а, как описал ее апостол Павел, тело, состоящее из многих членов, которые работают во имя одной цели (1 Кор. 12: 12–27). В этом сообществе «нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3: 28). Эти истины отражены в таинствах церкви, особенно в причастии, которое свидетельствует о единстве и сплоченности коллектива.

Радикальные и социалистические христиане часто обвиняют институт Церкви в том, что он не соответствует этому великому вероучению, в то же время отмечая отдельных людей и движения, которые это делают. Британский методист уэслианского толка Сэмюэль Э. Кибл свободно цитирует отцов ранней Церкви, указывая сначала на слова Тертуллиана: «Поэтому у нас, объединенных духом и душой, не бывает никаких сомнений относительно общности имущества»[15]. Затем он приводит слова Киприана, который велит христианам «подражать равенству Бога в общих дарах природы, которыми в равной степени должен пользоваться весь род человеческий». «Неравный раздел богатства, – пишет Амвросий Медиоланский, – результат эгоизма и насилия»[16]. Американский католик Джон К. Корт тоже цитирует Амвросия: «Бог распорядился производить все вещи так,