Стёпа Буркин (сборник) - Валентина Астапенко

«Мне такой Стёпка не нравится», – подумал он. Вымыл лицо, хорошенько вытерся. Воспитательница его расчесала. Снова заглянул в зеркало: щёки разрумянились, порозовел нос-пуговка, глаза заблестели. Вот теперь он красивый!

– Ешь, Степчик, ешь, а то не вырастешь.

– А я не хочу вырасти: моя бабушка умрет, когда я вырасту. Я бабушку люблю.

– Глупенький, кто это придумал? – подняла тонкие брови Валентина Петровна. В ее голубых глазах заиграли смешинки. Она отбросила со лба каштановую чёлку и подвинула к нему поближе тарелку.

– Так кто же это придумал?

– Димка Соловьёв из нашего дома.

– Не верь ему. Это неправда. Кто хорошо ест, того в школу возьмут учиться.

– …и замуж быстло пойдёт, – подсказала Наташа и принялась развёртывать конфету.

– Наталья, ты почему конфету взяла на моём столе… без разрешения?

– Я подалила её сама себе, – объяснила она и ловко забросила лакомство в широко раскрытый рот.

– Нужно спрашивать!.. Стёпа, возьми ложку в правую руку. Покажи, где правая рука.

– А я не знаю, – растерянно пожал он плечами. – Меня бабушка кормит.

Пропала Борисова

– Дети, у нас сейчас занятие. Математика. Хотите заниматься? – Валентина Петровна улыбнулась, и Стёпа заметил, что передний зуб у неё немножечко отколот.

– Хотим! – дружно ответили ребята.

– А кто Вам зуб поломал? – негромко спросил «новенький».

– Я после занятия тебе расскажу. Хорошо?

– Хорошо. – А сам подумал: «Или врач поломал, или волк из леса прибежал и отгрыз. Он плохой, волк. Он злой!»

Что же это такое – занятие? Математика? Ин-те-рес-но!

– Давайте подумаем, каких предметов у нас в группе много? – воспитательница окинула взглядом всю комнату, развела в стороны руки. – Назови, Танюша.

– Много стульчиков. У меня еще и пап много: папа Саша, папа Юра, папа Толя. А вот Борисовой Наташи нет в группе!

Валентина Петровна ахнула, испуганно поглядела на то место, где должна бы сидеть девочка, а по лицу и шее у нее пошли красные пятна. Она выбежала в раздевалку. Дети разом вскочили и расползлись, заглядывая под столы, шкафы и скамейки. Стёпа тоже старательно тёр животом пол, честно исследовал каждую попадавшуюся дырку. Но Наташи нигде не было. Вдруг белокурый Алёша открыл дверь в туалет и оттуда обрадованно крикнул:

– А Борисова на унитазе сидит! Она тихонечко про Чебурашку поёт.

…Весёлое получилось занятие – математика! Кому не понравится!..

Прогулка

Все собираются на улицу, на прогулку. Но не очень-то торопятся: трудное это дело – одеваться самому! Валентина Петровна заговорила тихонечко, таинственно:

– Я сейчас видела ма-а-ленькую собачку. Она побежала на наш участок. Давайте быстренько оденемся и пойдем с ней знакомиться. Согласны?

Дети одобрительно закивали головами:

– Да…

– Стёпчик, а почему ты не одеваешься? – подошла к нему воспитательница.

– Да у меня пальто большое, я его не утащу, – ответил Стёпа. Мальчика всегда одевали дома. Или бабушка Аня, или мама. Но они каждый раз торопились, поэтому Стёпе просто не позволяли трудиться. Первое время он хотел познать эту науку сам, даже требовал, но на него постоянно шикали, сердились, и он, наконец, уступил. Вот теперь и не знает, с чего начать.

А со всех сторон раздавались голоса:

– Катя мне на шапку дует. Все пушинки улетят из-за нее, – скуксилась ябеда Танюшка, и ее маленькие «кисточки» смешно задрожали.

– Катя, ты чего плачешь?

– Я и шама не жнаю.

Кто-то завизжал. Всем захотелось выяснить, в чём там дело, даже Стёпе. За кабинкой стоял с настоящим солдатским ремнем в руках сердитый-пресердитый Дима.

– Что ты делаешь? – прошептала в ужасе Валентина Петровна.

– Я хочу Дерябиной наподдавать. Я думал, что она серу жуёт, а она язык жувала!

Дети, одевшись с горем пополам, вспотевшие, измученные тяжёлой работой, наконец, выходят на вольный воздух.

– Мне Стёпа пару не даёт. Он не хочет! Тот обиженно протягивает руки вперёд:

– Как я дам пару? Во! Я лопатку держу.

– А ты лопатку возьми одной рукой, а другую подай Коле, – подсказала Валентина Петровна.

…На участке рассыпались горохом – кто куда. У Стёпы очень даже неплохое настроение. Всё белым – бело. Сыплются мягкие хлопья. Снежинки усаживаются на деревянного коня, на машину, на колесо, на решётки веранды, на рукавички. Какие веселые снежинки и яркие, даже больно смотреть! Снял рукавичку, понюхал их – вкусно пахнут! Потрогал: щекотно и прохладно. Слизнул языком – и глаза его загорелись от догадки: «Как несладкое мороженое! А если посахарить, получится сладкое мороженое».

– Стёпа, ты что, не слышишь: тебя кличат-кличат, а ты не откличаешься? – потянула его за рукав Наташа. Она была в желтой шубке и желтой шапочке, маленькая и толстенькая, как цыплёнок на картинке. Над большими синими глазами торчали непослушные волосы. – Посмотли, за тобой бабушка плишла.

Наконец-то! Сердце сжалось больно-больно, дух захватило от радости, ноги сами понесли его. Смеясь и плача, он побежал навстречу бабушке Ане:

– Бабаня!

…На этом первый день Стёпы Буркина в детском саду закончился.

Спустя неделю

В садик Стёпу привела мама. Он опять рыдал всю дорогу, ревел и в коридоре садика. Вцепился в мамино пальто и ни за что не хотел отпускать.

Но вот появилась весёлая Наташа, тряхнула огромным бантом, заиграла синими глазами:

– Глядите, все глядите! У меня-то есть класивая книжка «Весёлые калтинки».

Дети окружили её. Стёпа сразу про маму забыл, решительно двинулся через кучу-малу. Пришлось кого-то оттолкнуть, кого-то даже и щипнуть.

– Ты чего меня фигушкой ударил? – обиделся белокурый Алёша. – Драться нельзя.

С большим трудом Стёпе удалось-таки заглянуть в книжку.

– А кого Буратино хочет склевать? – спросил он, отпихиваясь и утирая вспотевший лоб.

– Никого. У него плосто нос длинный, – толково объяснила Наташа, гордо поглядывая на всех.

– Ой, какие бабочки красивые! – воскликнул кто-то.

– Их нельзя убивать: бабочки несут нам яйца. Мама сказала. А вот мухи… А вот мухи – вредные для человека. Их можно убивать. Они, наверно, с комарами подговариваются, – поделилась знаниями о насекомых серьёзная Света и сложила губы бантиком.

– Смотлите: там, далеко, делево…На нём класные яблоки, – Наташа пухлым пальчиком обвела их.

– Папа сказал, что в яблоках есть железо, – это опять Света. Она всё-всё знает. Какая умная Света!

– А дерево в каких фруктах есть? – поинтересовался Стёпа. Но ему не ответили.

– Вот мой папа работает шабашником, – похвалилась маленькая Юля. – Игорюшка, а твой папа кем работает?

– Дядей Сашей. У него есть гитара. Настоящая!

– Ага, наша гитара лучше, – вступил в разговор Стёпа. – Наша гитара может даже и «Цыганку» сыграть!

Вышла в коридор воспитательница. Только это была не Валентина Петровна, а совсем другая. Высокая-высокая и такая большая-пребольшая! В чёрной юбке и цветастой кофте. Лицо у неё большое, круглое. Щеки пухлые, как булки. Глаза чёрные, строгие. А брови тоненькие и острые. Белые волосы собраны на затылке в пучок.

Стёпа здорово струсил и сразу про свою маму вспомнил. Но её уже не было рядом.

– Наталья Васильевна, к нам-то уже новенький пришел, – вытирая платочком вздёрнутый носик, сообщила ябеда Танюшка.

– О-о-очень приятно, – раздраженным тоном ответила воспитательница. – Ну, а теперь – марш все в группу!

Стёпа готов был разрыдаться, но Наташа взяла его за ручку:

– Пойдём класивый дволец стлоить.

– Это чья такая сердитая тётя? – испуганно прошептал он.

– У нас два испитателя: холошая Валентина Петловна и… нехолошая Наталья Васильевна. Наталья Васильевна болела-болела, а потом к нам в глуппу плишла. Ну, пойдём! А вот у нас кубики.

Они строят вдвоём. Из кирпичиков сделали стены. Из кубиков – крылечко. Поставили крышу-треугольник.

– Ой, какой дволец – плямо до неба! Здесь живут матлёшки и зайчик.

Наташа поставила на крылечко игрушечных жителей, взяла болоболку от пояса своей шубки и приставила к губам:

– У меня-то зато миклофон есть. Послушай песенку: «Я маленькая девочка. Я в школу не хожу. Купи мне, мама, туфельки: я замуж выхожу!»… А ты иглай зайчиком, – разрешила она.

– Пусть мой зайчик потихоньку ходит: у него нога может стать хромая, – решил Стёпа.

– Убирайте игрушки, пойдём на гимнастику, – позвала Наталья Васильевна, сидя за столом.

Стёпа даже вздрогнул. Его широкие брови обиженно соединились в одну линию, а в животе стало больно.

– А можно, пожалуйста, дволец оставить? – вежливо попросила Наташа.

– Кому сказала! Накажу!

Воспитательница подошла к постройке. Дворец покачнулся. Сначала слетела крыша. Потом развалилась стена. Упали с крылечка крошечные матрёшки и зайчик.

Некрасиво скривились Наташины губки. А в глазах малыша загорелись вдруг огоньки не столько испуга, сколько обиды и досады. И в истерике он выкрикнул: