Дикая принцесса - М. Джеймс

— Ты могла бы подождать, пока я спущусь.

— Я не хотела ждать, пока ты решишь, что пришло время поговорить. — Слова прозвучали резче, чем я хотела, и я делаю вдох, пытаясь успокоиться. Я не хочу ссориться с ним, и я чувствую, как между нами возникает напряжение. Одно неверное слово может превратить все в спор, а не в дискуссию.

— Мне нужно было время подумать. — Его предплечья сгибаются на груди так, что это слишком отвлекает от разговора, который нам нужно провести. — Мне нужно было пространство.

— От меня. — Это не вопрос, я уже знаю ответ. Я просто хочу услышать, как он произносит его вслух.

— Это не имеет значения. — Левин смотрит на меня, в его глазах мелькает нотка нетерпения. — О чем ты пришла говорить сюда? Что стоило того, чтобы рисковать тем, что все члены экипажа этого корабля увидят тебя, после того как ты услышала, как капитан очень ясно сказал, что не собирается отвлекать их от тебя?

— Никто меня не трогал.

— Ну они думали об этом. — Челюсть Левина сжалась. — Если бы я не перекинулся парой слов с несколькими из них, услышав разговор о девушке на борту, кто знает, что бы произошло? — Его челюсть сжимается чуть сильнее, и я вижу, что он изо всех сил старается не злиться на меня. — Ты сказала, что будешь слушать, что я тебе скажу, Елена.

— Конечно, когда мы убегали от людей Диего. — Я чувствую, как во мне нарастает гнев и разочарование. — Даже когда мы были на пляже. Но это не значит, что я всегда буду просто сидеть и ждать, пока ты скажешь мне, что делать! Я тоже участвую в этом. И я хочу знать, каков план.

Левин резко выдохнул, покачав головой.

— План?

— Да. — Я скрещиваю руки под грудью, зеркально отражая его. — Я хочу знать, что мы будем делать, когда корабль причалит. Я не хочу просто следовать за тобой, не зная, что мы будем делать.

Левин моргает на меня.

— Ты хочешь сказать, что тебе будет лучше одной? Потому что если ты думаешь, что я позволю тебе уйти и вернуться самостоятельно, Елена…

Я снова слышу в его голосе нотки собственнического гнева. Я не могу притворяться, что это не возбуждает меня. Я хочу, чтобы он защищал меня, хотел меня, оберегал меня… это похоже на фантазию. Как будто я читаю об этом в книге. Маленькая, злая часть меня хочет надавить, посмотреть, что произойдет, если он взорвется, что он скажет или сделает, если я сделаю вид, что действительно думаю о том, чтобы уехать без него. Но, как и в случае со спором, я знаю, что это ничему не поможет.

Я выпустила долгий, разочарованный вздох.

— Нет, Левин. Я не об этом. Я хочу сказать, что не хочу оставаться в стороне. Я хочу знать, что ты планируешь.

Наступает тяжелое молчание, затем Левин кивает.

— Как только мы вернемся в Рио, — наконец говорит он, — я попытаюсь связаться с кем-нибудь, кто сможет помочь нам вернуться в Бостон. А до тех пор я буду находиться рядом с тобой, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Но не слишком близко, — добавляет он, видя выражение моего лица. — Я собираюсь делать свою работу.

— Если ты действительно сожалеешь о том, что мы сделали, то тебе не нужно держаться на расстоянии. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, и я вижу, как лицо Левина становится жестким, а губы снова плотно сжимаются. По его выражению я понимаю, что ступаю по зыбкой почве.

Он делает глубокий вдох, и я вижу, как он слегка покачивается в мою сторону, как будто хочет подойти ко мне и пытается остановить себя. Его руки опускаются к бокам, пальцы сгибаются, и мне требуется все, чтобы не закрыть пространство между нами. Я хочу к нему больше, чем дышать, но я также не хочу усугублять ситуацию, ни для себя, ни для него.

Прикосновение к нему прямо сейчас сделает все намного хуже.

— Я жалею об этом не потому, что не хотел тебя, — тихо говорит Левин, и я чувствую, как мое сердце подскакивает к горлу. А потом он продолжает говорить, и оно снова опускается к моим ногам. — Я жалею об этом, потому что не должен был поддаваться этой слабости. В последний раз…

Он прерывается, его челюсть снова сжимается, и я понимаю, что должна спросить его, что он имеет в виду. Что значит последний раз. Но я не могу думать о том, потому что слезы уже жгут мне глаза, как услышу, что он произносит слова сожаления вслух. Все, о чем я могу думать, это то, что я надеялась, что он скажет, что на самом деле не жалеет об этом, что он сделал бы это снова, если бы мог, но теперь я точно знаю, что это неправда.

Меньше всего мне хочется сейчас плакать на его глазах.

Думаю, Левин видит выражение моего лица, потому что его взгляд немного смягчается.

— Елена… — Он ненадолго закрывает глаза, затем делает еще один шаг, глядя на меня сверху вниз. — То, что произошло между нами, случилось из-за тяжелых обстоятельств, в которых мы оказались. Это не должно повториться. Я не позволю. Ты — моя ответственность. Я не могу позволить, чтобы это повлияло на мой здравый смысл.

Каждое слово из его уст причиняет еще большую боль. Я тяжело сглатываю, борясь с подступающими слезами, отчаянно желая не дать им пролиться.

— Я знаю, что тебе понравилось, — шепчу я. — Ты не можешь притворяться. Ты не можешь сказать мне, что все это время притворялся…

— Я не говорю, что притворялся, — осторожно говорит Левин. — То, что я чувствовал, когда был с тобой, Елена…

Слова повисают в воздухе между нами, соленый ветерок ерошит мои волосы, а я смотрю на него, желая услышать, что будет дальше. Я хочу услышать, как он скажет вслух, что он чувствовал, когда был со мной, как я заставляла его чувствовать, и как ему было хорошо. Я хочу, чтобы он сломался и заставил меня поверить, что я не придумала себе всего этого, что все было реально.

Больше всего на свете я хочу, чтобы у нас был второй шанс.

— То, что я почувствовал, — причина, по которой это не должно повториться, — хрипло говорит Левин, делая шаг назад. — Отвлечение может означать наши жизни, Елена. Я готов умереть, чтобы сохранить тебя в безопасности, но я не позволю,