Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи - Джон Китс

Моленья Зевсу - там, где за порталом

Курится жертвенник под тяжким покрывалом.

Его обетам громовержец внял;

230 Путь одинокий юноша избрал,

Отстав от спутников, чьи речи стали

Ему несносны; по холмам вначале

Шагал бездумно Ликий - но когда

Затеплилась вечерняя звезда,

235 В мечтаньях ввысь унесся он, где тени

Вкушают мир Платоновых селений.

Приблизился он к Ламии - и вот,

Рассеян, мимо, кажется, пройдет:

Сандалии шуршат по тропке мшистой.

240 Незрима Ламия в долине мглистой;

Следит за ним: прошел, укрыт плащом,

Окутан тайной. Нежным голоском

Вослед ему она заговорила:

"Оборотись, прекрасное светило!

245 Ужель одну оставишь ты меня?

Взгляни же, сострадание храня".

Он поглядел - о нет, не изумленно,

А как взглянуть бы мог Орфей влюбленно

На Эвридику: мнилось, этих слов

250 Давным-давно впивал он сладкий зов.

Он красоту ее самозабвенно

До дна испил, но в чаше сокровенной

Не убывало; в страхе, что сейчас

Она исчезнет, скроется из глаз,

255 Он волю дал восторженному слову

(И стало ясно ей - он не порвет оковы):

"Тебя оставить? Нет, богиня, нет!

Забыть ли глаз твоих небесный свет?

Из жалости не покидай: едва ли

260 Смогу я жить, отвергнутый, в печали.

Коль ты наяда - каждый ручеек

Тебе послушен будет, хоть далек;

Коль ты дриада - утренней порою

Напьются сами заросли росою;

265 А если ты одною из Плеяд

Сошла на землю, гармоничный лад

Поддержат сестры, в вышине сверкая.

В твоем привете музыка такая

Мне слышится, что тотчас без нее

270 Навек мое прервется бытие.

Молю, не покидай!" - "В земной юдоли

Мне стопы тернии пронзят до боли.

В твоей ли власти заменить мне дом,

Тоску умерить сладкую о нем?

275 Как мне бродить с тобою по долинам

Безрадостным, холодным и пустынным,

Как мне забыть бессмертия удел?

Ученостью ты, Ликий, овладел

И должен знать, что духи сфер блаженных

280 Не в силах жить, дышать в оковах бренных.

О бедный юноша, ты не вкушал

Нектара, светом горним не дышал!

Есть у тебя дворцы, где анфилада

Покоев дарит утешенье взгляду

285 И прихотям моим бесчисленным отраду?

Нет-нет, прощай!" Простерла руки ввысь,

Еще мгновенье - с ней бы унеслись

Любви необоримой упованья,

Но он поник без чувств от горького терзанья.

290 Жестокая, все так же холодна

(Хотя бы тень раскаянья видна

Была в глазах, сверкнувших пылом страсти),

Устами, вновь рожденными для счастья,

В его уста жизнь новую влила

295 Ту, что искусно сетью оплела.

Из одного забвения в иное

Он пробужден - и слышит неземное

Звучанье голоса, в блаженстве и покое

Дарующего ласковый привет;

300 И звезды слушали, лия дрожащий свет.

Потом, в волнении сжимая руки

Как те, кто после длительной разлуки

Наговориться, встретившись, спешат

Она, чтоб вытравить сомнений яд,

305 Дрожащим шепотом его молила

Сомненья отогнать, затем что в жилах

У ней струится трепетная кровь,

А сердце безграничная любовь,

Точь-в-точь как у него, переполняет.

310 Дивилась, что в лицо ее не знает:

Коринфянам ее богатый дом,

Довольства полный, хорошо знаком.

Ей золото блага земли дарило,

И одиночество не тяготило,

315 Но вот случайно увидала: он

У храма Афродиты, меж колонн,

Среди корзин, гирлянд и свежесжатых

Цветов и трав (курились ароматы:

Был празднества Адониса канун)

320 Задумчиво стоял, красив и юн...

С тех пор в тоске о нем сменилось много лун.

И Ликий от смертельного забвенья

Очнулся, снова полон изумленья;

Внимая сладостным ее речам,

325 Он женщину, себе не веря сам,

Зрел пред собою - и мечтой влюбленной

Летел к восторгам, страстью окрыленный.

Вольно безумцам в рифмах воспевать

Фей иль богинь пленительную стать:

330 Озер ли, водопадов ли жилица

Своими прелестями не сравнится

С тем существом прекрасным, что ведет

От Пирры иль Адама древний род.

Так Ламия разумно рассудила:

335 Страх вреден для восторженного пыла;

С себя убор богини совлекла

И женщиной, застенчиво мила,

Вновь сердце Ликия завоевала

Тем, что, сразив, спасенье обещала.

340 Красноречиво Ликий отвечал

И со словами вздохи обручал.

На город указав, спросил в тревоге,

Страшится ли она ночной дороги.

Но путь неблизкий, пройденный вдвоем,

345 Ее нетерпеливым волшебством

До нескольких шагов укоротился:

Влюбленный Ликий вовсе не дивился

Тому, как оказались у ворот,

Как незаметно миновали вход.

350 Как в забытьи бессвязный лепет сонный,

Как смутный рокот бури отдаленной,

В дворцах и храмах, освящавших блуд,

По переулкам, где толпился люд,

Во всем Коринфе гул стоял невнятный.

355 Сандалии прохожих в час закатный

О камень шаркали; меж галерей

Мелькали вспышки праздничных огней,

Отбрасывая пляшущие тени

На стены, на широкие ступени:

360 Тревожно тьма металась по углам,

Гнездилась средь колонн у входа в шумный храм.

Закрыв лицо, он руку сжал любимой,

Когда прошел величественно мимо

С горящим взором старец, облачен

365 В философа поношенный хитон.

В широкий плащ закутавшись плотнее,

Поспешно прочь стремится Ликий с нею;

Дрожь Ламию охватывает вдруг:

"Любимая, откуда твой испуг?

370 Твоя ладонь росой покрылась влажной".

"Нет больше сил... Кто этот старец важный?

Не вспомнить мне никак его черты.

О Ликий, почему укрылся ты

От взгляда острого в тоске безмерной?"

375 "То Аполлоний - мой наставник верный.

Он муж ученый, но в мой сладкий сон,

Как злобных бредней дух, сейчас ворвался он".

Меж тем крыльцо пред Ликием предстало

С колоннами у пышного портала;

380 Сияние светильника текло

На темный мрамор - гладкий как стекло

И в нем звездой мерцало отраженной;

Переплетались вязью утонченной

Прожилки в камне дивной чистоты:

385 Воистину богиня красоты

Могла ступать по ровным плитам пола.

С волшебною мелодией Эола

Дверь отворилась в царственный покой,

Сокрывший их от суеты мирской.

390 Уединенье слуги разделяли

Немые персы; их подчас видали

В базарном гвалте, но никто не мог

Проведать, где хозяев их порог.

Но, истины во славу, стих летящий

395 Расскажет о печали предстоящей,

Хоть многие желали бы сердца

Покинуть любящих в неведенье конца.

Часть II

Любовь и черствый хлеб средь нищих стен

Прости, Амур! - есть пепел, прах и тлен.

Подчас любовь - и в золото одета

Мучительней поста анахорета.

5 Сказания из призрачной страны

Непосвященным чужды и темны.

Поведай Ликий о себе хоть слово

Нахмурилась бы нравственность сурово,

Но столь недолгим был восторга час,

10 Что не послышался шипящей злобы глас.

Сам Купидон от ревности мгновенной

К блаженству пары этой совершенной

Над створом двери, что в покой вела,

Парил, раскрыв шумящие крыла,

15 И полночи вокруг рассеивалась мгла.

Но вот пришла беда: перед закатом

За пологом, прозрачно розоватым,

(Подвешенный на нити золотой,

Колеблем ветром, он вплывал в покой

20 Меж мраморных колоннок, открывая

Голубизну эфира), созерцая

Друг друга сквозь ресницы в полусне,

На ложе, как на троне, в тишине

Любовники покоились счастливо.

25 Но тут донесся вдруг нетерпеливо,

Веселый щебет ласточек смутив,

Сторожевой трубы пронзительный призыв.

Очнулся Ликий: звук не повторился,

Но мыслей рой тревожный оживился.

30 Впервые он пурпуровый чертог,

Где обитал пленительный порок,

Душой обеспокоенной покинул,

Стремясь в тот шумный мир, что сам отринул.

У Ламии приметливой тотчас

35 Невольно слезы полились из глаз.

Она державой радостей владела,

Но Ликия блаженство оскудело:

Уйдя в раздумье, отдалился он...

Над страстью чудился ей погребальный звон.

40 "О чем ты плачешь, дивное творенье?"

"О чем твое, скажи мне, размышленье?

Оставил ты меня - и тяжело

Легла забота на твое чело.

В твоей груди мне места нет отныне".

45 Воскликнул он: "В твоих зрачках, богиня,

Себя я созерцаю как в раю;

Мечтаю страстно, чтоб любовь свою

Воспламенить рубиновым гореньем.

Каким твое мне сердце ухищреньем

50 В ловушку заманить и взять в полон

Таить, как аромат таит бутон?

До дна испить блаженство поцелуя?

Узнать ты хочешь, что в душе храню я?

От любопытных восхищенных глаз

55 Никто не в силах редкий скрыть алмаз,

Пред замершей толпой не возгордиться!

Хочу я изумленьем насладиться

Взволнованных коринфян. Пусть скорей,