Ассенизатор - Неонилла Самухина

– А почему на лестнице кровь? – отрешенно спросил Иван Тимофеевич, показывая рукой назад.

Соседи начали переглядываться, не зная, как сообщить ему подробности, а хозяйка собаки тихо заскулила. Иван Тимофеевич сначала даже не понял, что это был за звук. Взглянув на скулящую соседку, он недоуменно нахмурился.

Тут Ольга Ивановна опять не выдержала, и, бросая негодующие взгляды на Светлану, принялась объяснять Ивану Тимофеевичу:

– Да это все из-за ее собаки произошло! Опять выпустила ее без присмотра. А к твоей маме подруга шла, и собака накинулась на нее…

Не дослушав ее, Иван Тимофеевич оглянулся на окровавленные ступени. Он вспомнил, что к маме сегодня должна была приехать тетя Вера.

– Что с ней? – спросил он, обращаясь к врачу, который молча стоял у стены.

– С ней все будет в порядке, – успокаивающе ответил тот. – Несколько серьезных рваных ран, но не смертельных. Ее уже увезли в больницу.

Ольга Ивановна опять вмешалась:

– Ей повезло, что сейчас зима и на ней пальто было толстое, а так бы эта тварь загрызла ее!

Иван Тимофеевич поднял глаза на участкового:

– И какие вы теперь примете меры по собаке? Надеюсь, теперь-то ее усыпят?

– Оснований для этого нет, – покачал головой тот. – Виновата хозяйка, которая выпустила ее без присмотра. Она будет оштрафована…

– Всего лишь оштрафована?! – Иван Тимофеевич потрясенно вскинул на него глаза и сглотнул, словно потеряв дар речи, потом, через несколько долгих секунд, тихо повторил, не веря: – Оштрафована…

Медленно повернувшись, он достал ключ, и, открыв дверь в свою квартиру, переступил порог и молча захлопнул дверь за собой. Чувствуя, как его всего колотит, он привалился спиной к двери и замер, не в силах сделать следующий шаг в опустевший дом.

«Господи! Как же ты это допустил?! Где ты?! Почему не наказываешь?! Почему не уберешь Зло из нашего мира?!» – вопрошал он в отчаянии невидимого Создателя, Судию и Защитника.

Но Создатель молчал, и именно в эту минуту осознания лютой несправедливости в мире Иван Тимофеевич и понял свое предназначение.

«Бог не может быть ассенизатором и подчищать за нами нашу грязь, это дело самих людей. Бог, когда чаша Его терпения переполняется, наказывает всех скопом – достаточно вспомнить тот же Потоп, или сожжение Содома и Гоморры, чтобы понять это… Значит, кому-то нужно взять на себя миссию ассенизатора, чтобы не переполнилась вновь чаша Божьего терпения… Я буду таким Ассенизатором… – решил он. – Зло должно быть вычищено из нашего мира! А подобное должно наказываться подобным…».

Иван Тимофеевич неожиданно отчетливо вспомнил историю, которую он читал в детстве. В ней рассказывалось об одном фашистском чине, которого пытались достать и убить антифашисты, а он находился под очень серьезной охраной и, кроме того, при нем всегда была свирепая овчарка, которая слушалась только его. И тогда доктор, сочувствующий антифашистам, сделал этому чину вместе с комплексом витаминов укол совершенно безвредного препарата, который всего лишь менял у человека запах пота… В итоге, последовавшая за этим встреча с любимой овчаркой стала для этого чина последней…

Вспомнив эту историю, Иван Тимофеевич долго просидел в коридоре, в задумчивости уставившись незрячим взглядом в стену.

Через десять дней, в воскресенье, рано утром в квартиру Ивана Тимофеевича позвонили.

Он еще спал, и потому не сразу услышал звонок. Накануне он справил поминки – девятый день со смерти мамы, и лег поздно.

Поднявшись с постели под нетерпеливый перезвон колоколов, заменяющих ему дверной звонок, он открыл дверь и впустил в квартиру чем-то очень возбужденную Ольгу Ивановну.

– Ванечка, у Светки явно что-то произошло! – глядя на него испуганными глазами, выпалила та. – Ее саму уже дня три не видно, а собака все время то лает, то рычит, то воет. Просто невозможно слушать. Я уже и в дверь звонила, но Светка не открывает.

– Да, я вечером тоже слышал лай, – кивнул он. – Но это же для них обычное дело… Если подозреваете, что там что-то неладно, вызовите милицию…

– А, может, ты позвонишь? – с надеждой спросила она.

– Нет уж, увольте! – отрезал Иван Тимофеевич. – Я для этой женщины ничего делать не буду…

– Понимаю тебя, Ванечка, понимаю, но надо же все-таки что-то сделать.

– Идите на кухню, там стоит телефон. А я звонить не буду, – мрачно отрезал Иван Тимофеевич и пошел в ванную умываться, все равно ведь теперь уснуть не дадут…

Сквозь шум воды он услышал, как Ольга Ивановна разговаривает по телефону, и удовлетворенно улыбнулся.

Умывшись, он вышел из ванной.

– Ну что, дозвонились? – спросил он пригорюнившуюся у окна соседку.

– Дозвонилась, сейчас приедут. Ой, чего-то мне страшно… Предчувствие какое-то нехорошее… – запричитала та.

– Да будет вам, Ольга Ивановна, расстраиваться! – насмешливо сказал Иван Тимофеевич. – Я-то точно не заплачу, если там даже что-то и произошло. Она убила мою маму, из-за ее собаки тетя Вера теперь инвалид, а ей хоть бы хны! Ну, присудят ей выплатить какие-то копейки, разве же это справедливо?! Человека-то не вернешь!

– Ой, не говори, Ванечка! Плохо, очень плохо получилось с Полиной Викторовной. Да видишь, законы-то какие у нас… – согласилась с ним Ольга Ивановна. – Ну ладно, пойду я.

Закрывая за ней дверь, Иван Тимофеевич слышал, как в квартире напротив беснуется и лает собака.

Вскоре подъехала милиция. Иван Тимофеевич наблюдал в глазок, как два милиционера, остановившись перед дверью Светланы, терпеливо жали на звонок. Собачий лай стал громче, видимо, Грей подбежал вплотную к двери, почуяв чужих.

Милиционеры посовещались, и один из них направился к квартире Ивана Тимофеевича. Тот инстинктивно отпрянул от двери.

Раздался звон колоколов. Иван Тимофеевич выждал несколько секунд и открыл.

– Доброе утро, – поздоровался милиционер, которого Иван Тимофеевич уже узнал – тот тоже приезжал, когда умерла мама. – Мы не можем дозвониться до вашей соседки. Не знаете, дома ли она?

– Я уже несколько дней ее не видел, – ответил Иван Тимофеевич, и осторожно добавил: – Да и не до нее мне было, знаете ли…

– Да, я помню, – кивнул милиционер, сочувствующе посмотрев на него. – Но, боюсь, нам придется вскрыть ее дверь. Попрошу вас быть понятым.

– Извините, но присутствовать при вскрытии двери, за которой находится бешеная собака, я не хочу! – отрицательно покачал головой Иван Тимофеевич. – А заставлять вы меня не имеете права! – и он захлопнул дверь перед остолбеневшим милиционером.

Уйдя в комнату, Иван Тимофеевич принялся ждать.

Через какое-то время до него донеслись с площадки звуки взламываемой двери, сопровождающиеся захлебывающимся рычащим лаем Грея. Потом вдруг одновременно раздались истошный женский вопль, мужские крики и несколько выстрелов. После чего на несколько секунд наступила тишина.

Иван Тимофеевич тихо подошел к двери и заглянул в глазок, но ему весь обзор загородила чья-то широкая спина.

Не выдержав, он осторожно приоткрыл дверь.

Тот милиционер, что приглашал его в понятые, сидел на ступенях, зажимая рану на бедре, из которой хлестала кровь.

Бледная, как смерть, Ольга Ивановна стояла, вжавшись в стену, а второй милиционер, переступив через мертвую собаку, лежащую на площадке, направился в квартиру, из которой тянуло характерным сладковатым запахом.

Выскочив обратно, милиционер, закрывая нос платком, промычал:

– Там женский труп, весь объеден собакой.

Несмотря на доносящийся из квартиры тошнотворный запах, Ивану Тимофеевичу вдруг показалось, что пространство вокруг стало чище, он просто физически ощутил это.

«Зло должно быть вычищено из нашего мира!» – еще раз убедился он, и удовлетворенно взглянув на труп собаки, пошел обратно в квартиру: вызывать «скорую помощь» для милиционера – ему она понадобится даже, если у собаки не будет обнаружено никаких болезней.

Так была выполнена его первая работа в качестве Ассенизатора мира, но мы не станем раскрывать профессиональные секреты достижения этого. У каждого Ассенизатора свои методы…

С той самой поры, Иван Тимофеевич, продолжая трудиться на аптекарской ниве, и изготавливая лекарства, облегчающие страдания людям, ни на минуту не забывал о своей Основной Обязанности… Он высматривал притаившееся Зло и искоренял его, но Зла было много, оно вылезало из всех щелей несовершенной человеческой души… Поначалу он из-за этого очень переживал, но постепенно к нему пришло спокойное осознание неизбежности и важности своей миссии… И он стал выполнять свой долг с невозмутимостью косца, который не проверяет ежеминутно: приблизился ли далекий край поля, а просто косит и косит свою траву…

Однажды, возвращаясь домой, Иван Тимофеевич наткнулся во дворе на пьяную компанию, расположившуюся у детской песочницы и горланящую похабные песни. И родители, и ребятишки, держащие в руках ведерки с совками, издалека тоскливо посматривали на них, но приблизиться, а тем более выгнать их с насиженного места никто не решался.