О чём молчат легенды - Даниил Евгеньев

Чернобородый сплюнул Персею под ноги. Плевок свернулся в дорожной пыли и подкатился к сандалии Персея.

— Не вор, говоришь? Смотри, иониец, на воров мы здесь, в Иолке, спускаем собак. — Здоровяк снова смерил изгнанника взглядом, недоверчиво кивнул, а потом отвернулся и не торопясь пошёл вниз по улице. Пройдя пять шагов, бросил на ходу, чуть повернув голову, — Если нужна работа, найдёшь на улице Медников хромого Тимея, скажешь ему — тебя прислал Клеон чистить конюшни. И поспеши, иониец, иначе ничего не получишь!

Чистить конюшни! Может, сначала заглянуть в таверну и залить жажду кубком-другим вина?

Персей вздохнул и страдальчески глянул в небеса, словно надеясь найти там ответ. Пролетавшая в небесах чайка аккуратно капнула ему на плечо и по-чаячьи захохотала.

***

Дневной зной давно уступил место вечерней духоте, в густой безветренной тишине трещали цикады. Персей со стоном разогнул ноющую спину и опёрся на заступ.

Утерев пот, ручьём заливавший глаза, Персей выдохнул сквозь зубы и отбросил лопату. Глянул на кровавые волдыри ладоней и бессильно опустился на кучу навоза. Закрыл глаза. Натруженные мышцы звенели медными струнами, не давая телу расслабиться и отдохнуть.

Поблизости послышались шаги и тут же изумлённый возглас:

— О боги! Неужели это славный Персей, знаменитый чемпион Эллады! Что за насмешка судьбы видеть тебя в таком виде!

Перемазанный навозом чемпион Эллады разлепил веки. Перед ним в неверном свете факелов стояли двое. Лица скрыты капюшонами. Персей немного подумал и хрипло сказал:

— Вы ошиблись, уважаемые. Меня зовут Неоклис. И я из Милета.

Негромкий смешок. Один из гостей подошел ближе.

— Не стоит нас опасаться, Персей. Мы не выдадим тебя. Нам ведомо, что ты не хотел убивать аргосского царя. Это была случайность. Просто Мойры сочли, что он пожил достаточно.

Незнакомец присел. Его глаза оказались на одном уровне с глазами Персея.

— Более того, чемпион. Мы можем помочь тебе вернуть честное имя. И прославиться еще больше.

Чемпион открыл глаза пошире и всхохотнул.

— Вернуть честное имя? Вы что, сами боги? Да и какой вам с меня прок? Зачем вам это нужно? — Вытянулся на пахучей куче, закинув руки за голову. — Хотите помочь, так перекидайте навоз, если не боитесь испачкать руки. Лопата там, — качнул головой в сторону.

Второй незнакомец, доселе молчавший, произнес звучным женским голосом:

— Тебе никогда не хватало убедительности, братец. Позволь мне самой. — Незнакомец, вернее, незнакомка, приблизилась к Персею и, помедлив, взялась за края капюшона. Громыхнул раскат грома. Резко запахло грозой. Налетевший из ниоткуда порыв ветра распахнул полы плаща. Тут же сверкнула молния, так ярко, что Персей на мгновение ослеп. С трудом проморгавшись, он снова глянул на гостей.

Молнии сверкали одна за другой. В их мерцающем свете перед ним, нахмурившись, стояла статная женщина в золотом шлеме и блистающих доспехах. В одной руке она держала длинное копьё, вторую положила на круглый щит.

Персей, не помня себя, простёрся ниц, — Хайре, мудрейшая! Прости, что не признал сразу тебя и твоего спутника. Уверен, это Гермес Крылоногий, любимец Олимпа, ведь так? — Персей повернул голову. Глазами мудрого старца на него с улыбкой смотрел стройный юноша в простой тунике и крылатом шлеме.

— Теперь ты готов узнать, как вернуть себя себе?

Персей медленно кивнул, снова уставившись на идеальное лицо Афины.

Раскаты грома постепенно затихали, удаляясь вдаль.

***

— …И теперь это злобное чудовище, порождение мрачной Бездны, наводит ужас на окрестные земли. Любой, на кого Медуса обратит свой яростный взгляд, превращается в камень, а кого минует такая участь, всё равно будет разорван когтями или сожран заживо. Ещё она страшна тем, что может принять любой облик, какой захочет — старика, юноши или прекрасной девы. Но останется такой же смертельно опасной, с клубком ядовитых змей на голове.

Только такой герой, как ты, Персей, способен одолеть её. С нашей помощью, конечно. — С этими словами Гермес пододвинул поближе свой мешок.

Персей недоумённо спросил: — Но если никто из смертных не способен убить это чудовище, как это удастся сделать мне?

Гермес усмехнулся и достал из мешка короткий меч в простых деревянных ножнах.

— Моя сестра дала тебе щит Зевса, а вот мой дар. Этот клинок был выкован Гефестом из Первого Плуга в пламени Тартара и закалён в крови Ехидны. Его удар смертелен для любого из порождений Тьмы. Теперь он твой, — Гермес протянул меч Персею.

Чемпион повертел дар богов в руках, вытащил из ножен невзрачный клинок, проверил остроту, пощелкал ногтем по тусклому лезвию, хмыкнул и отложил подарок в сторону. Потом почесал подбородок, заросший густой щетиной и спросил — Скажите, о бессмертные, а зачем это нужно вам? Неужели вы так заботитесь о нас, смертных, что готовы отдать бесценные щит и меч первому встречному, лишь бы избавить дюжину каких-то крестьян на краю Ойкумены от зубов монстра?

Афина внимательно оглядела Персея и печально улыбнулась.

— А ты не так прост, смертный. Хорошо, я отвечу. Да, чемпион, в этом будет выгода и для нас. Видишь ли, смертный, люди стали забывать богов. Наши храмы пустеют, жертвенный дым всё реже воспаряет над алтарями. Дароносицы покрываются пылью, а ножи жрецов ржавеют без дела...

Афина вздохнула и замолчала. Гермес продолжил за неё: — Я пущу слух, что Афина выбрала величайшего героя и снарядила его для великих деяний, чтобы избавить Ойкумену от страшного чудовища. Твоё имя аэды поставят в один ряд с Палладой, будут слагать песни о твоих подвигах и петь их на каждом перекрёстке. Тебя покроет неувядаемая слава, Персей, — Гермес ухмыльнулся, — ну и о нас не забудут. Люди снова повернутся к нам и в храмах вновь заполыхает жертвенный огонь. Такова наша выгода.

В общем, договор такой — ты избавляешь Ойкумену от гнусного чудовища, мы возвращаем тебе славу и богатство.

С этими словами Гермес поднялся с расстеленного плаща и отряхнулся.

— Пора в путь, герой. В порту ждет корабль, который доставит тебя на место. А, и купи себе новые сандалии. И вина в дорогу, — Гермес бросил Персею мешочек с золотом.

Поймав мешочек, тот прикинул его на вес. Довольно улыбнулся, подмигнул олимпийцам и сказал:

— Значит, пора приниматься за дело!

Кинув мешочек к щиту и мечу, Персей поплевал на руки и, охнув от