О чём молчат легенды - Даниил Евгеньев

Глава 1

— Ты прекраснейшая из всех в Ойкумене, я не устаю тебе это повторять!

— Из всех-всех? И богов, и смертных?

— И богов, и смертных. Но такая совершенная красота нуждается в защите. Будь со мной, и я не позволю никому к тебе прикоснуться.

— Обещаешь?

— Обещаю.

***

— Колодромоссс!.. — зашипел сквозь зубы Персей, запрыгав на одной ноге. Из дырки в подошве закапала кровь. Кинув котомку на землю, мужчина присел на камень и вытащил из ступни шип верблюжьей колючки. Сняв дырявую сандалию, он уставился на изношенную подмётку. Определённо, сандалия знавала лучшие времена. Как и поношенный мятый хитон, чей аккуратно подшитый подол с полустёртым меандром говорил, что его обладатель хоть и нищий, но всё-таки свободный человек.

Персей сунул грязный палец в дырку подошвы и задумчиво покрутил на нем сандалию. За новую пару придётся отвалить не меньше трёх драхм. Хотя, если ночью покопаться на городской свалке… Он вздрогнул от отвращения к самому себе и сплюнул, отгоняя подобные мысли. Боги, как же он опустился, если готов рыться в отходах ради пары стоптанных сандалий! А ведь он как-никак сын Зевса. И ещё совсем недавно ему рукоплескали все стадионы Эллады.

Как издевательски звучит смех Лахесис, сплетающей нить судьбы всех смертных. Иногда радостнее слышать клёкот стервятника, клюющего твою печень, чем насмешки Мойр.

Персей надел сандалию и решительно поднялся. Овации, почести, любовь самых красивых девушек Эллады — всё это в прошлом. Чемпион в прыжках через быка, лучший в метании копья, первый среди дискоболов — всё это теперь волнует его меньше, чем дырка в подошве сандалии. Поэтому, если будет нужно, покопается и в навозе. Если хочешь выжить, любые средства хороши.

Хоть каплю вина бы...

Подняв котомку, Персей сплюнул тягучую слюну и устало зашагал к небольшому городишке, видневшемуся в холмах.

***

— Плесни себе еще вина, братец, — мелодичный смех Афины бронзовыми колокольчиками рассыпался по просторной террасе. — Клянусь кифарой Аполлона, твои истории заставят краснеть даже последнюю портовую шлюху.

Улыбаясь, Афина сделала глоток и провела розовым пальчиком по краю тяжелого кубка. Отставила вино в сторону. Поднялась, аккуратно расправила складки хитона и сделала несколько шагов по мраморному полу. Присев на парапет террасы, Афина скользнула взглядом по мускулистому бедру собеседника, выглядывавшему из-под запылённой эксомиды. Слегка улыбнувшись, перевела глаза на его довольное лицо.

— Я ценю твой дар умелого сказителя забавных историй, братец, но пора перейти к более насущным делам. Какие новости ты мне принес, о Гермес крылоногий, любимец Олимпа?

Гермес, вольготно развалившийся на самшитовой кушетке, притворно застонал — О сероокая, сжалься! С моих уставших ног еще не опала кикладская пыль, в пустом животе одиноко бурчит давно съеденная лепешка, а тебе уже подавай свежие новости! Дай хоть немного насладиться твоим сладким хиосским и позволь финикам составить компанию той несчастной лепешке! — С этими словами Гермес схватил со стола горсть фиников и запихал их все в рот.

Афина вздохнула и нетерпеливо поджала тонкие губы.

Гермес тщательно прожевал ягоды, проглотил их и отхлебнул из своего кубка, поболтав вино во рту. Втянув воздух, языком попробовал достать застрявшую между зубов косточку. Поковырял ее ногтем. Что-то пробурчал, отколупал щепку и начал выковыривать косточку уже ей.

Глаза Афины потемнели и опасно сузились. Она набрала воздух и приготовилась было выплеснуть на Гермеса свое нетерпение, как вдруг, неожиданно для себя самой, шумно выдохнула и рассмеялась.

— Ох, братец, ты неисправим! — Афина махнула рукой. — Но все же прошу тебя, утоли мое любопытство.

Гермес, победно улыбаясь, отбросил щепку. Взглянув на сестру, он сказал:

— Персей, этот Зевсов ублюдок, убил Акрисия, аргосского царя. Публично, на стадионе.

Афина подалась вперёд, широко открыв серые глаза:

— Как такое могло произойти?

— О, всего лишь досадная случайность, сестрица! Очередной кувшин вина перед состязаниями, рука дёрнулась и метнула диск не совсем туда, куда хотелось — бедному дедуле прямо в переносицу. Наш невольный цареубийца тут же протрезвел, смекнул, что это ему с рук не сойдет и быстренько покинул гостеприимные Киклады с первым же кораблём. Сейчас он скитается по Фессалийским холмам, скрывая своё имя от каждого встречного. Клянусь аппетитной попкой Артемиды, Персей отдал бы многое, чтобы вернуть былую славу.

Афина поднялась и прошлась по каменной террасе. Высокая грудь мудрейшей часто вздымалась под тонкой тканью хитона. Гермес, улыбаясь, исподтишка наблюдал за Палладой, неосознанно поглаживая себя по бедру.

— Думаю, нам стоит рассмотреть его поближе, братец. — Афина остановилась и повернулась к Гермесу, сцепив за спиной обнажённые руки. Складки хитона натянулись, выгодно обрисовав полную грудь. — Сдаётся мне, мы нашли нашего героя. Надо отправляться прямо сейчас.

Афина отвернулась к морю, зло сощурила потемневшие глаза и, глядя далеко вдаль, мечтательно прошептала — Жду не дождусь, когда сдохнет эта высокомерная сука...

Гость отставил кубок, неторопливо поднялся с кушетки, лениво потянулся и подошёл к хозяйке вплотную. Легко провёл кончиками пальцев по щеке Афины, внимательно глянул в её серые глаза и негромко молвил:

— Не стоит так торопиться, о прекраснейшая, у нас есть немного времени. Мы всё успеем, поверь мне.

Афина усмехнулась, закусив губу. Тонкую, как нить доверия олимпийцев друг к другу. Подумала.

— Ну хорошо, братец, поверю. Успеем. Я же знаю, что соврать мне ты не рискнёшь.

Насмешливо глядя Гермесу в глаза, она закинула руки за голову и расплела завязки хитона. Тонкая ткань, получив свободу, шелестящим дождём скользнула по телу богини и опала на мраморный пол.

Солнце клонилось к закату, нежно лаская лучами спокойную гладь тёплого южного моря.

***

— Ты кто? — Вышедший из таверны рослый мужчина, заросший по уши чёрной бородой, окинул Персея цепким взглядом, отметив поношенный хитон, и преградил тому дорогу.

Персей поклонился и произнёс:

— Хайре, уважаемый. Меня зовут Неоклис. Я… я из Милета.

— Иониец… И что ты здесь забыл, иониец? Попрошайкам тут не рады, у нас солидный город, — чернобородый здоровяк сыто отрыгнул Персею в лицо и усмехнулся, ковыряя веточкой в крепких зубах.

Персей поднял глаза.

— Кириос, даже таким солидным людям часто нужны подённые работники. Я честный человек, не попрошайка и не вор. Я