Малиновый пирог - Станислав Анатольевич Времеш

Я осталась одна, Том. Одна посреди всего это ужаса, в дверь нашей съёмной квартиры долбил  хозяин , требуя денег, телефон разрывался от коллекторов,  на столе лежало уже третье предупреждение от коммунальных служб, а в холодильнике – пусто. И я наедине со всем этим, совсем одна, понимаешь?

Так не могло продолжаться дальше…

Тебя не было рядом. Даже когда ты лежал возле меня, на одной кровати, приходя поздно ночью после пары дней отсутствия, воняя дешёвой выпивкой, ты все так же был где-то там, где-то за пределами нашей крепости. И почти каждую ночь, с тобой или без, я…я рыдала от безвыходности, от отчаяния…

Послушай, ты должен это прочесть, как бы тяжело тебе не было.

Это так.

Я рыдала в подушку, ненавидела себя, тебя, вернее то, кем ты стал.

Возненавидела то, во что мы превратились, нашу жизнь, которая постепенно скатывалась в бездну, и если я видела это, осознавала весь тот ужас, который творился кругом  то ты…либо не хотел, либо не мог, либо не старался увидеть.

Да…теперь я могу тебе признаться – именно поэтому я приняла их предложение. Не потому, что они пророчили мне безбедное существование, не из-за денег,  как ты тогда подумал, о нет нет, мой милый Том. Я приняла их предложение, потому что работая на РНИ, я могла стать (и отчасти, стала) кем-то значимым, оставить след в сердцах и умах людей. Моя жизнь могла обрести хоть какой-то смысл, принести пользу обществу.  В этом была истинная причина. И как бы горько мне не было уезжать, бросать  тебя на том вокзале…

Том…ты бросил меня намного раньше…

(Следы от капель)

И да…когда мне предложили работать в зоне Б4 , я не задумываясь согласилась, зная о всех возможных последствиях. Все риски были мне известны. Нас досконально обучали перед отправкой в тот район, мы даже виделись с пострадавшими, которые отказались от "усыпления".

Эта была жуткая картина Том…и это  собственно, то, почему я написала это письмо…

У меня "G-вирус"…прогрессирующий, в стадии "спячки", но, думаю, ты знаешь, что последует дальше … Медики говорят,  что мне осталось примерно неделю до конца "спячки", потом вирус перейдёт в активное наступление,  и я протяну от двух до четырёх с половиной месяца. Но я видела, что вирус делает со всеми этими несчастными в карцере,  Том. Их страдания, их ежедневные процедуры, практически полная изоляция от всего остального мира.

Разве это жизнь ?

Поэтому я согласилась на "усыпление". Это гуманно, быстро, я ничего не почувствую. Я уйду на своих правах,  безопасно, с минимальным риском кого-либо заразить. А главное – меня запомнят чертовски сексуальной 34 летней девушкой, которая первая обнаружила признаки перехода от V-вируса к G-вирусу! Довольно неплохо,  правда ? Старший Куратор нашего кампуса даже упомянул , что в честь меня могут назвать целый отдел !

"Отдел прогнозирования изменяемых состояний Группы Hi-вирусов имени Бонивии Кловэрфилд"

Звучит недурно, да?

Жаль, отдел сформируют уже после моей смерти…

Том…я знаю, ты, скорей всего, кинешься сейчас собирать вещи, прыгнешь в седло Боневиля (если он все ещё с тобой) и помчишься по тридцать девятой магистрали до самых северных стен РНИД, где тебя, несомненно пропустят, если ты назовёшь моё имя …но…

Я пишу тебе это письмо, накануне процедуры…

Прости меня за это.

К тому времени, когда ты прочитаешь эти строки, меня уже не станет, моё тело превратят в пепел, а прах закупорят в капсулу, которую потом поместят в "хранилище памяти". Приходи хоть иногда посмотреть на меня....хорошо ? Мой номер мне уже сообщили, он на обратной стороне конверта.

Том, я хочу сказать…спасибо, за то что показал семнадцатилетней дурочке, как заправлять трубку для Frop-са, за то, что спас меня тогда от того придурка с бейсбольной битой, за следы от твоих рук на моей заднице,  за то, что поддавался мне в Fist of Retribution ( да-да, я всегда это знала!), за последний кусок пиццы,  оставленный для меня, за пьяные выходки, за безумные песни, теории, фантазии,  которые мы обсуждали на том холме…

Спасибо тебе за всю ту любовь,  что ты дарил мне вначале, и я уверена, дарил бы мне и дальше, если бы мог, если бы у кого-то из нас было бы больше сил идти дальше…

И…Том…я прошу…не вини себя…ни в чем, и особенно, в том что я ушла. Так или иначе, это случилось бы, и ты знаешь,  что я права. Наши с тобой огни были слишком яркими, им суждено было подняться ввысь, зажечь весь небосвод, искрясь и переливаясь всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, а затем так же громогласно потухнуть,  опускаясь на землю. Нашей бесконечной вечеринке рано или поздно пришёл бы конец, вне зависимости от наших желаний.

Поэтому, последнее о чем я прошу – будь счастлив, как тогда, стоя напротив меня, в своей ужасной, просто отвратительной кожанке, с ясными, полными надежд, глазами. Будь опьянен желаниями, будь окрылен мечтами, будь тем, кого я когда-то полюбила и… до сих пор люблю. Будь моим Томом Рэджевальдом, смелым,  дерзким, безумным, стремительным,  обгоняющим ветер и точно знающим, куда он едет.

Будь моим Томом.

Твоя навеки Бони.

P.S. Как думаешь, на небе готовят малиновый пирог ?"

-–

Надпись на обратной стороне конверта:

Бонивия Бронфорт Кловэрфилд

18.02.2095 – 24.07.2129

Номер ячейки – 35F58G457

Кодовое слово – "Привет".