Revive or Die - Михаил Юрьевич Левацкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Папочка, зачем ты это делаешь!?
– А нехер заходить туда, куда не следует. Будет тебе уроком.
Он закрыл комнату, оставив девочку лежать на полу в своих слезах и соплях. Долго Дианочка плакала на полу, не осмеливаясь подняться. И вдруг, ее охватила настолько сильная ненависть к своему отцу, настолько дикое и неприкрытое презрение ко всем мужчинам, что внутри нее произошел треск – что-то умерло внутри. Вместо радости была только злоба, заполнявшая каждую клетку ее естества.
Спустя полчаса она услышала, как входная дверь отворилась и, немного погодя, захлопнулась. Отец и его пассия ушли. Наступила тишина.
Дианочка встала с полу и прошла в комнату родителей. Туда, где ее папаша резвился со своей любовницей, прямо на кровати, где спала ее любимая мама. Кровать была заправлена, будто бы ничего и не происходило. Но была одна деталь: под кроватью лежал латексный напальчник с кольцом у основания. Как Диана узнала позже, повзрослев, это был презерватив. Его использовали для того, чтобы не подхватить всякую заразу, передающуюся половым путем, вроде ВИЧ, сифилиса, и тому подобного. Ну и для того, чтобы на этот свет не производилось еще больше людей. Наверное из-за того, что это был презерватив, наполненный какой-то белой субстанцией, мама и пыталась резануть отца ножом вечером того же дня.
С того момента Диана больше не видела своего отца. Он развелся с ее мамой, и отправился к своей любовнице. Как потом показало время, их жизнь была не столь радостной: любовница ушла от него, и отца нашли у себя в комнате, вздернутым на люстре.
Диану не заботила судьба отца. Она уже была в том состоянии и ощущении жизни, что ничего ее не волновало. Ее волновало только обучение в школе, и то, как она будет помогать маме с оплатой коммуналки. Отношения с парнями ее не интересовали, так как парни, которые ее окружали, казались совершенно низшими существами. В каждом из них она видела не более чем отображение своего отца, который так и норовил кому-нибудь присунуть.
С фигурой все было в порядке, она следила за собой. Ей нравилось, когда другие девушки завистливо поглядывали на нее. Дианочка закончила школу на отлично, получив золотую медаль. Затем поступила на факультет журналистики, наивно полагая, что журналист, так же, как и все великие философы, стремится познать истинное положение дел, а не занимается торговлей своего лица на камеру.
На первом курсе все окружающие ее братья по призванию выглядели абсолютно мерзкими, пошлыми, развращенными обществом людьми. Но среди них был один из потока, остро отличавшийся. Этим человеком оказался Коля. Диана даже удивилась тому, что именно мужчина стал концентрацией всего того, что она могла полюбить в человеке: непревзойденная легкость, доброта, ответственность. Она будто нашла подобного себе человека, который в чем-то даже дополнял ее. Она осознала, что до этого момента, она была мертва внутри, но теперь все изменилось. Вот так встретились два человека, которые вскоре поняли, что бессмертная истинная любовь на самом деле реальна, и, одновременно с этим, смертна.
Однако со временем вера в подлинную любовь осталась только у Николая. Диана же начала все больше проникаться личностью отца, так давно покинувшего ее.
Глава 2
С первого класса Боря невзлюбил своих одноклассников. Многие из них были тупы, не умели писать, зато могли дико ржать как кони в стойле, приветствуя тем самым свою хозяйку (учительницу). Именно такие аналогии Борис проводил у себя в голове, глядя на это стадо диких лошадей. Так и самым забавным, по мнению Бори, было то, что лошади в разы умнее. Но время шло, его братья по грызению гранита науки становились сдержаннее и умнее год за годом, но поворотный момент случился в классе шестом.
Борис влюбился. Влюбился в свою одноклассницу, Катю. Причем любовь была действительно подлинная, как у взрослых людей. Ему нравилось буквально все в ней: ее милый голосок, ее чистое как лист бумаги личико, ее наивность и порой ее «затупы»(так его сверстники называли момент, когда ученик у доски долго не может понять банальное решение задачи).
Но так как Катя была не с одного поля ягода что Борис, его проявления чувств ее мало волновали. Она была намного глупее и наивнее, чем Борис считал. Она полагалась исключительно на волю случая, так как у нее не было ничего, что позволило бы ей добиться чего-то весомого без надежды на чудо. Вернее было кое-что, но это «кое-что» тоже зависело от воли случая. Красота Кати позволяла крутить парнями так как ей заблагорассудится. Она чувствовала себя Клеопатрой, окруженной рабами для удовлетворения своих прихотей: то домашку попросит списать, то попросит понести портфель за нее. В общем, Катька была в шоколаде. Но нашего Бориса это нисколько не беспокоило. Он видел в ней само совершенство, саму суть любви. Но, как часто в этом возрасте и бывает, с первой любовью приходят и первые неудачи.
Катька всячески помыкала им и другими парнями, но можно с полной уверенностью сказать, что Борис был ее любимчиком. Он уделял ей больше всего внимания, всегда был готов помочь выполнить любое задание, любую просьбу. Да и домашние задания не она себе делала, а Борис, так как он был самым умным в классе. В награду за это она всячески заигрывала с ним, как это подобает детям, дразнила его, увлекала за собой, подавала ложные сигналы. Борис был слеп от влечения, и слепота эта продолжалась до девятого класса.
Слеп он был, потому что именно в момент первой любви Борис «родился». Всю свою жизнь, до наступления этого чудесного явления, Борис был замкнут. У него было не то чтобы много знакомых – можно сказать, их и не было вовсе. Он чувствовал себя чужим среди людей, но одновременно с этим ощущал в себе нечто таинственное. Нечто, дающее ему осознание своей важности во всем круговороте мироздания. Он чуял свою необходимость для этого мира, и знал, что, несомненно, станет великим человеком. Но именно в момент первой любви он и потерялся, отбросив все эти мысли о высшем, позабыв о них, отдавшись всем своим естеством крыльям любви, которые и унесли подобные рассуждения куда подальше, на долгие-долгие годы.
Борис действительно начал жить, ощущая каждую травинку этого мира,
