Лишенцы в системе социальных отношений - Валуев Валерьевич

В небольшой, но ёмкой работе, посвященной перспективам исследования личных дел лишенцев, В. А. Маныкин указал на богатые информационные возможности, документов, связанных с лишением избирательных прав[4].

Из трудов историков по проблеме лишения избирательных прав, вышедших в последнее двадцатилетие, заслуживает особого внимания монография сотрудников Московского городского архива В. И. Тихонова, В. С. Тяжельникова, И. Ф. Юшина. Она посвящена созданию базы данных по московским лишенцам 1920–30-х гг. и результатам её обработки с помощью специально созданной компьютерной программы. Применяя количественные методы в изучении крупного массива архивной информации, авторы сумели выявить ряд важных закономерностей, как в самом процессе лишения избирательных прав, так и в деятельности лишенцев, принадлежавших к разным социальным группам, направленной на восстановление их в правах голоса[5].

Необходимо также отметить ряд работ уральских и сибирских исследователей, посвященных лишению прав голоса представителей «нетрудовых классов».

Среди них важное место занимают труды С. А. Красильникова в которых он выдвигает и пытается обосновать тезис о том, что результатом политики власти в отношении «нетрудовых слоев» населения была их маргинализация. Главной целью режима при этом, по мнению автора, являлось укрепление контроля и власти над обществом. Одним из важнейших и весьма эффективным инструментом подобной политики было лишение граждан избирательных прав по социальному признаку[6]. Как считает С. А. Красильников «лишение избирательных прав… и разнообразные „чистки“ играли роль своего рода пролога… для прямых репрессий, поскольку формировали так называемые группы риска, или те многочисленные социально-учетные группы и категории, которые определялись режимом в качестве потенциально опасных… или ненадежных в качестве союзников и опоры власти элементов»[7].

Большую ценность представляют работы Т. И. Славко, посвященные уральским лишенцам[8]. Наиболее ценной среди них является сборник документов «Социальный портрет лишенца. (На материалах Урала.)», выпущенный под её редакцией в 1996 г. в Екатеринбурге[9]. В нём опубликован ряд нормативных актов, касающихся лишения избирательных прав, изданных центральными и местными органами власти, представлены статистические данные, позволяющие проследить динамику процесса лишения избирательных прав, жалобы и ходатайства уральских лишенцев, а также публикации в местной и центральной периодической печати, посвященные лишению избирательных прав.

Серьёзные исследования, так или иначе затрагивающие тему лишения избирательных прав и лишенцев Урала и Сибири, были опубликованы В. М. Кирилловым, А. П. Килиным, Л. В. Кутыревой, Е. В. Байда, Л. Н. Мазур, Ю. А. Русиной, Л. А. Фофановой, М. Саламатовой, О. А. Гербер, З. Ш. Мавлютовой[10].

В 2000-х годах появились исследования Н. М. Морозовой, Л. С. Тимофеевой, Н. А. Федоровой, Т. П. Хлыниной, Я. А. Климука, Е. Ф. Кринко, В. В. Бахтина, в которых рассматриваются различные аспекты лишения избирательных прав в отдельных российских регионах[11].

«Бывшим людям» в советском государстве 1920–30-х годов посвящен ряд работ Т. М. Смирновой[12]. Особое внимание она уделяет судьбам детей «социально чуждых» и тем аспектам жилищной политики советской власти, которые затрагивали «нетрудовые элементы», среди которых существенную группу составляли лишенцы. Важные наблюдения и выводы о положении «бывших» в советской социальной системе содержатся в монографии Т. М. Смирновой «„Бывшие люди Советской России“. Стратегии выживания и пути интеграции. 1917–1936 годы»[13].

Проблемы социального статуса лишенцев рассмотрены в книге известного исследователя политических репрессий сталинской эпохи В. Н. Земскова, посвященной спецпоселенцам[14].

Юридические аспекты и последствия лишения избирательных прав стали темой работ В. Н. Белоновского и П. А. Дуксина[15].

В 2000-х годах было защищено несколько кандидатских диссертаций на тему лишения прав голоса в первые десятилетия советской власти[16].

Кроме исследований, посвященных лишению избирательных прав на территории, относящейся ныне к Российской Федерации, публиковались работы о лишенцах других регионов, входивших до 1991 г. в состав СССР. Так, за последнее десятилетие вышли в свет несколько работ, посвященных лишению прав голоса в Крыму[17].

Подводя предварительные итоги изучения лишения избирательных прав и феномена «лишенчества», Л. А. Серокурова справедливо заметила, что в 1990-е годы «особое внимание российским историками» уделялось «„социальному портрету“ лиц устраненных от выборов». Применение «количественных методов к личным делам „лишенцев“ способствовало „созданию образа усредненного „лишенца““»[18]. Работы, посвященные лишению прав голоса, опубликованные за последние десятилетие часто содержат попытку более глубокого комплексного анализа данного феномена истории советского государства и общества. При этом «оценивая явление „лишенчества“ одни авторы считают его „репрессивной“, „самостоятельной и дополнительной карательной мерой“, другие видят в нем „инструмент дискриминации“, способствовавший формированию репрессивной системы, третьи — способ изменения социальной среды в условиях укрепления тоталитарного государства»[19].

Значительный и разнообразный материал по лишению избирательных прав можно обнаружить в сборниках документов по советской истории, выпущенных за последнее время. Среди них стоит отметить такие фундаментальные издания, как «Письма во власть. 1917–1927 гг.», «Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918–1932 гг.», «1930-е годы: общество и власть», «Трагедия советской деревни. 1927–1939 гг.», «Советская деревня глазами ВЧК-0ГПУ-НКВД», «Крестьянские истории: Российская деревня 1920-х годов в письмах и документах»[20]. В них наряду с другими документами содержатся статистические сводки и отчёты о проведении избирательных кампаний, директивы и постановления по организации выборов, а также жалобы лишенцев. В этих сборниках опубликованы также некоторые материалы, которые позволяют судить о тех ограничениях и даже преследованиях, которым подвергались лица, лишенные избирательных прав. Достоинством упомянутых работ является выполненный на высоком уровне научно-справочный аппарат, помогающий ориентироваться в огромном массиве информации, который несут опубликованные документы.

Обращались к теме лишения избирательных прав в СССР и зарубежные учёные. Стоит особо отметить исследователей социальной истории сталинизма, представляющих так называемое «ревизионистское» направление в американской историографии. В своих трудах, опубликованных в 1980–90-х гг. представители этого направления Э. Кимерлинг, Ш. Фицпатрик, Г. Алексопулос, В. Бровкин определяют лишение избирательных прав, как органичное и важное звено в системе политических репрессий сталинской эпохи[21]. Они отмечают, что лишение избирательных прав по признаку социальной принадлежности или политической лояльности превращало человека в гражданина «второго сорта» и делало объектом потенциальных преследований по общественной и политической линии в дальнейшем. Вместе с тем эти работы содержат и некоторые положения и утверждения, с которыми невозможно согласится или принять безоговорочно. Так, например Э. Кимерлинг, анализируя национальный состав лишенцев, высказала мнение, что одной из целей лишения избирательных прав в Советском Союзе была дискриминация национальных меньшинств. Однако даже самое поверхностное изучение списков лишенцев, составленных в разное время в разных регионах Союза, убеждает в том, что это не так. Власть лишала избирательных прав чуждые и потенциально враждебные ей классы и социальные группы населения, при этом национальный признак в расчёт не брался. К ошибочному выводу исследователя привело то, что она изучала процесс лишения избирательных прав преимущественно базы лишения, избирательных прав граждан на материалах Украины. При этом Э. Кимерлинг соглашается с распространенной в западной историографии теорией, согласно которой политика Советского руководства в отношении Украины диктовалась имперскими целями, и одной из основных её направлений был геноцид крестьянства, являвшегося базой местного национализма.

При всём многообразии трудов историков, посвященных лишению избирательных прав целый ряд важных проблем, связанных с этой темой до сих пор остаётся вне поля зрения учёных. Главным образом авторы работ о лишенцах затрагивают её правовые и социологические аспекты. Однако практически никто из них не занимался изучением последствий лишения избирательных прав в плане изменения общественного статуса гражданина, превратившегося в лишенца. Исследуя социальные процессы, отражением которых стали количественные и качественные изменения в отдельных группах лишенцев, историки мало уделяли внимания персональным судьбам лиц, потерявших права голоса. Ряд историков и юристов, обращавшихся к проблемам государственного строительства и законодательной деятельности первых десятилетий советской эпохи, писали о лишении избирательных прав как об одном из краеугольных камней фундамента новой власти. При этом они не затрагивали проблемы изменения социального статуса гражданина как неизбежного следствия потери им своих политических прав. Между тем данное направление в исследовании «лишенчества» представляется очень важным и перспективным. В его рамках можно проследить эволюцию взаимоотношений власти и общества с представителями «нетрудовых» групп населения в 1920–30-е гг., а также выявить основные этапы в маргинализации значительных социальных слоёв.