На задворках Солнечной системы - Михаил Михеев

Снова уела. А главное, она не старается это делать, просто констатирует факты. Ну что же, пускай будет так.

– Наши специалисты пришли к тому же выводу. И тоже увидели нюансы. Впрочем, что катастрофа, в которой погиб ваш муж, – диверсия, было ясно с самого начала. Взгляните.

Голографическое изображение, возникшее над столом, радовало четкостью изображения. Правда, это был не художественный фильм и не картинка интересного содержания. Просто список, не очень длинный. Женщина внимательно прочитала его, повернулась к собеседнику и все так же, без эмоций, поинтересовалась:

– Что это?

– Это? Это список происшествий, связанных между собой только одним-единственным звеном. Все лаборатории, конструкторские бюро и просто ученые работали на нашу космическую программу, на один и тот же проект. Ваш муж, Ирина Васильевна, потрошил крыс не потому, что ему это нравилось – он ставил эксперименты, целью которых была оптимизация работы систем жизнеобеспечения и защиты биологических организмов от солнечного ветра. Хотя, конечно, для чего он это делал, сам Эдуард Федорович посвящен не был.

– И все они погибли?

– Не все. Но в одних случаях – уничтожены результаты экспериментов, и их приходилось ставить заново. В других – руководитель мог, к примеру, угодить под машину и на пару месяцев загреметь в больницу. В третьих погибали и лаборатория, и уникальное оборудование. Словом, диверсии и саботаж, затормозившие наши работы почти на год и стоившие немалых денег. Не так уж и мало, согласитесь. Дипломатия – это искусство делать гадости в белых перчатках, но иной раз приходится работать и золотарем. Судя по всему, сейчас именно такой случай. Дипломаты могут говорить что угодно, но спецслужбы действуют независимо от их слов.

– И… кто? Украина?

– С чего вы так решили? – удивление было неподдельным.

– Их оборудование славится ненадежностью, чаще всего выходит из строя и под это можно замаскировать что угодно.

– Гм… Вы предвзяты.

– Возможно…

Показалось, или маска бесстрастности на миг дала трещину?

– Мою бабушку вывозили когда-то в Россию под обстрелом. Ей было всего девять лет. А ее сестра тогда погибла – она закрыла ее собой.

– Понятно. Ваша семья умеет ненавидеть. Это хорошо. Однако сейчас – мимо. Эти лучшие друзья человека так боятся, что их снова изолируют… В общем, тотальная ненадежность – да, но это связано с утерянной ими культурой производства. Кстати, именно после вашего случая номенклатура поставок из этой страны была сильно сокращена.

– Я знаю.

– Однако круг заинтересованных лиц, – он усилием воли заставил себя не обращать внимания на ее слова, – все равно достаточно велик. Альянс, в первую очередь, они все пытаются достичь былой славы, но того факта, что им удалось сохранить за собой Северную Америку, считают для этого недостаточным. Вот и стараются всеми способами сократить отставание в космической гонке. Япония. У этих играет в заднице комплекс неполноценности. Британский Союз – то же самое. Европа… Ну, этим свои бы проблемы решить, но и их со счетов я бы скидывать не стал. Китай – после Монгольской кампании, когда мы их отделали и заставили бояться даже смотреть в нашу сторону, они нас просто ненавидят. Ну и так, по мелочи, тоже желающих хватает. Возможно, мы вообще имеем дело с действиями сразу нескольких разведок. И, в связи с этим, у меня к вам предложение.

– Слушаю.

– Вам предлагается отомстить.

Вот тут ее бесстрастность разлетелась на тысячу кусков – и мгновенно собралась вновь, однако эмоции были, что называется, налицо. Просто замечательно.

– Что я должна делать?

– Это считать согласием?

– Да.

– Замечательно. Итак, вы знаете, что корабль стартует через три месяца. Наверняка наши… гм… братья меньшие попытаются внедрить в экипаж своего агента, а может, даже и не одного. Не факт, что получится, ну а вдруг? Поэтому с экспедицией пойдет и наш сотрудник… Замаскированный под одного из специалистов, естественно. И мы хотим, чтобы кроме него оказался кто-то, на кого мы сможем положиться. Желательно, в пилотском кресле.

– Вы так во мне уверены? – вот он, сарказм. Компьютер исчез, остался человек, и это радует.

– Да. Я же сказал – ваша семья умеет ненавидеть…

– Понятно. Вы считаете… внедрят своего или кого-нибудь из наших, завербованных?

– Честно, не знаю. Первый вариант надежнее, второй проще. Скромному человеку известность ни к чему. Такой предпочитает брать деньгами. И, к сожалению, найти таких скромняг можно всегда, вопрос в цене.

– Хорошо, я поняла. Мои дальнейшие действия?

– Идите домой, отдохните, подумайте еще раз. Если по-прежнему останетесь согласны, жду вас здесь завтра, в это же время.

Примерно через месяц. Западная Сибирь

Костюм сидел на Басове, как седло на корове. Ну не вбить человека, привыкшего к полевой одежде, в дорогую сбрую, но, увы, дресс-код не позволял ходить в привычных свитере и джинсах. Ты теперь профессор – вот и соответствуй…

Он, конечно, пытался фрондировать, был вызван на ковер и имел серьезный разговор. Откровенно говоря, можно было и послать ректора куда подальше, в конце концов, университет заинтересован в нем сильнее, чем он в университете, но зарываться из-за пустяков не хотелось. В разговоре с начальством важно аргументировано согласиться, что ты не прав, истина старая, но действующая, так что смири гордыню – и носи то, что положено. Мало ли, как жизнь сложится, и наживать лишних врагов глупо.

Откровенно говоря, Басов не понимал, на кой ему вообще сдалось это преподавание. Больших денег на нем не заработаешь, а времени и сил уходит море. И нервов – хотя бы даже из-за необходимости таскать этот дурацкий костюм. На основной работе всем было наплевать, во что он одет, а заработки позволяли жить безбедно, но все же хотелось чего-то еще. Для души, что ли. Летом все просто, ушел в очередную экспедицию – и все, зимой же становилось откровенно скучно. Он и диссертацию защитил больше от скуки.

Автомобиль приветливо моргнул габаритными огнями и принял хозяина в свое уютное нутро. Здоровенная японская бандура, под две тонны стали и с двигателем почти в полтысячи кобыл. Эти брутальные монстры переживали сейчас ренессанс и практически не отличались внешне от предшественников почти вековой давности. Начинка, разумеется, другая, а вот дизайн прежний, да и управление тоже – не прижились в России автопилоты.

Сочно рыкнул мотор – имитация, конечно, при желании электродвигатель может работать почти бесшумно, но все равно приятно. Выезжая со двора, Басов резко выкрутил руль и газанул, покрышки взвизгнули – ничего страшного, все равно никого здесь не бывает, можно чуть-чуть полихачить. И – вперед!

До города минут пять езды, и машина шла мягко и ровно, легко поглощая любые выбоины в традиционно не самом лучшем асфальте. Как ни странно, это вызвало легкое раздражение – к звездам лететь собрались, а порядочных дорог как не было, так и нет, да и автомобили в той же Японии почему-то делают лучше. Впрочем, Россия всегда была сильна другим.

Хорошо еще, с парковками проблем нет. Это вам не Москва, где не приткнуться, здесь, в Сибири, народу поменьше, а места побольше. Так что спокойно припарковаться, выйти, с удовольствием вдохнуть морозный воздух и идти по усыпанной яркими, не успевшими еще побуреть листьями дорожке к зданию университета. Так же, как двадцать лет назад, когда он бегал сюда еще молодым да наглым студентом.

Эта лекция у него была последней. Все, дальше предмет начнет вести молодой коллега, главное достоинство которого постоянное присутствие на работе. А Басову через какие-то шесть часов садиться в самолет – и все, минимум четыре месяца его здесь не увидят. И не откажешься ведь, за такую возможность очень многие его коллеги душу бы дьяволу продали. Сестра заберет со стоянки машину, мать присмотрит за домом, а он отправится к Сатурну и, если повезет, станет одним из тех, чьи имена положено выговаривать с благоговейным придыханием. Основоположники космической геологии, однако. Если не повезет, там, в космосе, и останется. Случались прецеденты.

– Сергей Павлович!

Басов удивленно обернулся, только для того, чтобы обнаружить в трех шагах позади себя Александру, старосту группы, которой он сейчас и должен был, собственно, читать лекцию. Девчонка выглядела чуть смущенной и слегка запыхавшейся. И, кстати, очень красивой. Лет пятнадцать назад он бы с ней – ух! Увы, не та ситуация, не тот возраст.

– Слушаю вас, – как можно более сухо ответил он.

– Сергей Павлович… – тут она смутилась еще больше. – Я… Мы…

– А если короче? – происходящее его забавляло, в свои сорок Басов еще не успел окончательно забыть, каким сам был в студенчестве, и потому, несмотря на строгость, считался довольно лояльным преподавателем.

– В общем, мы вас приглашаем, – выдохнула девушка.