«Если», 2000 № 02 - Пол Дж. Макоули

— К нам прибывает космоплавательница! Ее корабль опустился в прошлом году на Исе. Помнится, я тебе об этом говорил.

— Однажды, еще в молодости, я наблюдал, как на Ис опускается межзвездный корабль. Тогда я еще не принял сан.

— Разумеется, — подхватил Дрин нетерпеливо, — в порту все еще швартуются сторожевые суда и торговые караваны. Но тут другое… Она утверждает, что прибыла из незапамятного прошлого. Из очень далекого прошлого, еще до Хранителей!

— Будет любопытно ее выслушать…

Дрин шлепнул себя ладонью по худой ляжке.

— Могу себе представить! Человек, миллионы лет путешествовавший за пределами галактики! Но не только… Она сбежала с корабля. Там поднялся страшный переполох. Команда требует, чтобы женщина вернулась.

— Значит, она невольница?

— Судя по всему, она подчиняется экипажу — подобно тому, как ты пребываешь в зависимости от своего сана.

— Так верни ее! Тебе известно, где она находится?

Дрин бросил в рот леденец и яростно раскусил его ровными плоскими зубами.

— Знаю, знаю!.. Речь не об этом. Речь о том, лгут ли ее спутники и она сама. Видимо, дело в культурном шоке: надо же столько времени носиться в пустоте! Пять миллионов лет, если они не привирают. Конечно, большую часть времени они были неживыми, но срок все равно впечатляет.

— Ты им веришь? — поинтересовался Нарьян.

— Какая разница? Главное — спокойствие в городе. Представляешь, какую смуту все это может посеять?

— Да, если ее рассказ правдив.

— Вот-вот, в этом все дело! Поговори с ней, выведай правду. Ведь именно этого требует твой сан.

Нарьян не стал указывать Дрину на его заблуждение.

— Толпа растет, — предупредил он.

Дрин широко улыбнулся и взмыл в воздух, скрестив руки и положив ладони себе на плечи. Зеркальный робот последовал за ним. Нарьян закричал, чтобы перекрыть рев восхищенной толпы:

— Как мне быть?

— Скажите ей, что она может рассчитывать на мою помощь! — крикнул в ответ Дрин, продолжая набирать высоту.

Дальнейших слов Нарьяна он не расслышал, потому что уже несся над беспорядочным скоплением городских крыш, желая быстрее возвратиться в свое воздушное убежище. Робот преследовал его по пятам, аппараты поменьше тоже поднажали, чтобы не отстать.

На следующий день, когда Нарьян остановился купить арахис, чтобы раздать его детям и нищим, торговец сообщил, что час назад видел странную женщину. У нее не было ни гроша, но торговец все равно вручил ей кулек соленого арахиса.

— Я верно поступил, учитель? — спросил торговец, тревожно глядя из-под мохнатых бровей.

Нарьян знал, что предкам его собеседника были привиты искусственные гены, отвечающие за то, чтобы у всего потомства в тысячах колен возникла потребность оказать помощь любому человеку, который о ней попросит. Поэтому он заверил ученика, что поступок заслуживает всяческого одобрения, и протянул ритуальную монетку в оплату за кулек горячих масляных орешков, но торговец, подчиняясь собственному ритуалу, монетку не взял.

— Если вы увидите ее, учитель, то передайте, что во всем городе она не найдет арахиса вкуснее моего! Пусть берет, сколько хочет!

Весь день Нарьян обходил чайные, слушал рассказы о женщине, обрекшей себя на смерть, и ждал появления невиданной узкоглазой незнакомки. То же ожидание не оставляло его и вечером, когда сын магистрата сбивчиво читал отрывки из пураны[1] среди дыма, поднимающегося к черному небу от уличных жаровен. Город внезапно стал для Нарьяна незнакомым; чешуйчатое лицо сына магистрата с широкими бровями показалось страшной маской. Нарьян затосковал по собственной юности и после ухода ученика больше часа стоял под душем, впитывая воду всеми складками тучного безволосого тела и не обращая внимания на голос жены, задающей тревожные вопросы.

Женщина не появилась ни в этот день, ни на следующий. Она вообще не стремилась с ним встретиться. Их встреча произошла по чистой случайности.

Она сидела в углу чайной, в глубокой тени отягощенного кистями навеса. Чайная находилась на углу верблюжьего рынка, где торговцы, сидя со скрещенными ногами перед низкими входами в свои лавки-пещеры, оживленно спорили о достоинствах и недостатках животных и упряжи. Нарьян прошел бы мимо чайной, если бы владелец не выбежал из-под навеса и не пригласил его зайти, объяснив, что к нему пожаловала женщина без гроша и что он поит ее бесплатно; так правильно ли он поступает?

Нарьян уселся рядом с женщиной и заказал чай, после чего надолго умолк. Он сгорал от любопытства, слабел от волнения и страха. Когда он присел за стол, положив посох поперек колен, она мельком глянула на него, но абсолютно равнодушно.

Высокая и стройная, она сидела у стойки, широко расставив худые локти. Подобно всем жителям Сенша, она была одета в свободный холщовый хитон. Ее волосы, черные и прямые, как у всех вокруг, были стянуты сеткой на уровне плеч, черты лица были мелкие и острые. Ее внимание привлекало все, что происходило вокруг: бронзовый механизм, пролетающий в пыльном воздухе над навесом, — продавец гранатового сока, созывающий желающих утолить жажду, стайка смешливых женщин, прошмыгнувшая мимо, тележка со спелыми грушами. Впрочем, всякий раз сосредоточенность ее длилась лишь короткое мгновение. Она держала чашку с чаем обеими руками, неуверенно отпивая по глоточку, целую минуту держала во рту каждый глоток и осторожно сплевывала чаинки в медное блюдечко.

Нарьян чувствовал: лучше хранить молчание и позволить ей заговорить первой. Ее присутствие нарушило его душевный покой: у него были свои правила обихода и свои привычки, и новая ответственность вызывала страх. Он не сомневался, что Дрин наблюдает за ним с помощью какого-нибудь из маленьких аппаратов, снующих над залитой солнцем, белой, как соль, площадью. Впрочем, в наблюдении не было необходимости: встретившись с этой женщиной, он уже не мог уйти.

Наконец хозяин кофейни, подлив ей еще чаю, тихо сказал Ангелице:

— Перед тобой наш архивариус.

Женщина вздрогнула, расплескав чай.

— Я не вернусь! — воскликнула она. — Я больше не хочу служить им.

— Здесь нет слова «принуждение», — ответил Нарьян, чувствуя, что обязан ее успокоить. — Это самое главное. Меня зовут Нарьян, и я имею честь, как сказал уважаемый хозяин, быть архивариусом Сенша.

Женщина облегченно улыбнулась и сообщила, что ее зовут Ангелица. Правда, настоящее имя можно перевести как «Обезьяна», но она не желает его вспоминать.

— Вы не такой, как другие, — сказала она, словно это только что бросилось ей в глаза. — Я видела подобных вам в портовом городе. По реке меня вез лодочник, ну точно как вы, — но только до границы гражданской войны. Потом появились города, в каждом из которых живет одна раса, не похожая на других.