Птица счастья - Галина Солонова

В конце апреля Денис прислал Наташе очередное письмо. Тося носила его в сумке уже три дня и никак не могла встретить девушку, чтобы вручить лично в руки. На четвёртый день ей встретилась Татьяна.

– Не можешь никак встретить мою подругу? – с дружелюбными нотками в голосе спросила Татьяна.

– И куда она запропастилась? – в свою очередь сказала почтальон.

– Да целыми днями торчит в библиотеке: ей же нужен красный диплом, – с едва заметной усмешкой произнесла Татьяна. – Мы увидимся с Наташей завтра в училище. Давай я передам ей письмо.

Немного поколебавшись, Тося достала из сумки конверт и отдала Татьяне:

– Не забудь, пожалуйста…

Приближались госэкзамены. За целый месяц Наташа не получила от Дениса ни того письма, что должна была передать Татьяна, и никакого другого. «Наверно, не хочет меня отвлекать от подготовки к выпускным экзаменам, – думала девушка. – Да и мне некогда писать. Будет стыдно перед ним, если я из-за Истории КПСС не получу красного диплома.

Потом, всё потом, после экзаменов»…

Тёплый солнечный июньский день. Листва деревьев после короткого дождика блестела особенно ярко, разноцветные цветочные клумбы радовали глаз. Наташа вприпрыжку бежала с последнего госэкзамена по Истории КПСС, за который получила законную «пятёрку». А в портфеле лежало как награда за красный диплом полученное от Дениса письмо. Ей хотелось почитать его где-нибудь в безлюдном месте, в тени деревьев городского парка. А пока она бежала, размахивая портфелем, по утоптанным дорожкам, и её бег был похож на какой-то неземной танец.

Наконец села на скамейку под раскидистой ивой. «Как тогда, на последнем нашем свидании», – радостно думала Наташа. Она погладила серебристую, свисающую над плечом ветку, затем осторожно, медленно открыла портфель и вынула письмо. Девушка поцеловала синий конвертик и прижала обеими руками к груди. Открывать не спешила. Радостно думалось о том, что сейчас прочитает приглашение от Дениса в город, где он служит. И вот тогда-то всё можно будет рассказать маме.

Дрожащими руками Наташа вскрыла конверт, вытащила маленький листок бумаги и прочитала: «Ты писала мне в каждом письме, что усердно занимаешься. Скромницу из себя строила. Теперь я точно знаю, как и чем ты «занимаешься». Ты свой выбор сделала. Я прощаю тебя и говорю тебе: ПРОЩАЙ!»…

По тенистой аллее шла старушка в белой панаме. Поравнявшись со скамейкой, где сидела Наташа, она с тревогой спросила:

– Девушка, вам плохо?

– Не беспокойтесь, – чуть слышно ответила Наташа…

Через три дня Наталье вручили направление на работу в детский дом в селе Соколово на должность воспитателя. К работе обязана была приступить пятнадцатого августа тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года.

Татьяна, получив диплом, в тот же день уехала в Белорусскую ССР в город Станиславль, где служил Денис, работать учителем начальных классов. Узнав об этом, горькая догадка мелькнула в сознании Наташи.

2

Автобус плавно остановился у поворота дороги, ведущей в село Соколово. Наталья вскинула на плечо сумку с вещами и зашагала в сторону бывшей барской усадьбы, на территории которой располагался Детский дом.

Директор, Дунаев Пётр Васильевич, встретил молодого работника по-отечески. Радушно улыбаясь, он рассматривал её диплом.

– — Так, так, та-ак. Учитель начальных классов. А работать будешь у нас воспитателем. Ну, ничего, дадим тебе группу девочек с пятого по десятый класс. Лиха беда начала! Дети у нас сироты: без матерей и отцов. Но – хорошие. Надеюсь, подход ты к ним найдёшь. По твоему возрасту относиться к детворе лучше как к младшим братьям и сёстрам, которых надо любить. Питаться будешь вместе с ними, бесплатно: так положено в первый год работы. Жить – в том же корпусе, где и вся твоя группа… Вот так, Наталья Антоновна…

Наталья быстро освоила распорядок детдомовской жизни. До глубины души тронули истории детей, чьи личные дела читала по ночам. Читала и плакала. Ведь это были дети, рождённые до и во время войны и потерявшие родителей. Их родители погибли в боях за Родину или скончались от ран после войны. Она и сама не дождалась отца с фронта.

Девочки из её группы почувствовали в Наталье Антоновне родного человека. Они рассказывали ей о своих детских тайнах и проблемах, об учёбе в школе, о своих желаниях и стремлениях; в свободное время на прогулках старались встать рядом и взять за руку свою воспитательницу. Наталья чувствовала, как не хватает детям родительского тепла и любви. Природный дар отдавать всю свою любовь, тепло души проявился в полной мере. Все детские проблемы стали её личными. Поэтому и дети из других групп тоже потянулись к ней…

Все девочки и мальчики детского дома ходили в одинаковой одежде, в одинаковой обуви. Дети подрастали, одежду и обувь донашивали младшие.

Однажды, в начале марта, проводив свою группу в школу, Наталья Антоновна случайно увидела восьмиклассницу Таню Блиновау из другой группы. Девочка бежала босиком по заснеженной тропинке из туалета, что находился от жилого корпуса метрах в пятнадцати. У Натальи ёкнуло сердце. Побежала вслед. Усадив Таню на кровать, стала растирать ей посиневшие от холода ступни.

– Что случилось? Почему ты не в школе? Почему босиком?

– Да не успел сапожник за воскресенье починить мои ботинки, – краснея, будто сама в этом виновата, тихо ответила девочка. – Они были очень старые.

Не раздумывая, Наталья побежала в кладовую.

– Александра Прохоровна! – с порога возбуждённо заговорила девушка. – Дайте ботинки или хотя бы какие-нибудь тапочки тридцать пятого размера: Таня Блинова из восьмого класса босиком осталась, в школу не пошла, в туалет не в чем сбегать!

Александра Прохоровна, кладовщица в чёрном сатиновом халате, неповоротливая, похожая на нахохлившуюся ворону, что-то тихо обсуждала с бухгалтером Ефросиньей Абрамовной. Женщины многозначительно посмотрели друг на друга, выражая негодование молодой воспитательнице. Медленно развернувши свой корпус, как широкая баржа, Ефросинья Абрамовна, пронзила Наташу ледяным взглядом и внушительным голосом произнесла:

– А что? Блинова разве из твоей группы, что ты так печёшься? Цела будет! Без разрешения директора ничего нельзя выдавать.

Бухгалтер снова развернула своё тело-баржу к кладовщице. От этих слов, а скорее от безразличия, у девушки закружилась голова.

– Развели тут беспорядок! – возмущённо бросила Наталья Антоновна и выбежала из кладовой.

Ох, и досталось же молодой воспитательнице от директора за эту обронённую фразу!

Детдомовская жизнь, как её понимала Наталья Антоновна, была казённой. Даже самые добрые воспитатели не могли своим воспитанникам заменить родителей. От равнодушия некоторых работников детям некуда было деться.

В одной из групп внимание Натальи привлёк мальчик Витя Карташов. Светловолосый, бледный, тихий не по годам, он выделялся среди своих сверстников-девятиклассников. Витя не участвовал ни в спорах, ни в беседах, часто сидел где-нибудь в сторонке и что-то записывал простым карандашом в ученическую тетрадь или читал.

– Как дела? – однажды спросила Наталья Антоновна, проходя мимо.

– Ни-че-го, – протяжно произнёс он.

– Что пишешь?

– Стихи-и, – смущённо ответил Витя. – Да вот никак не подберу рифму-у.

– Разреши мне помочь тебе.

Он молча протянул тетрадь. Стихи были о друге, с которым когда-то дружил в раннем детстве, и которого нет теперь рядом, и о том, каким одиноким он себя чувствует здесь, в детском доме. После этого случая Наталья старалась общаться с мальчиком как можно больше.

Во время одной из таких бесед Витя сообщил шёпотом:

– Меня хотят отравить.

Наталья опешила, не зная, как реагировать. Она постаралась пошутить, но он досадливо произнёс:

– И вы против меня! – встал и убежал вглубь сада.

Наталья Антоновна почувствовала неладное. «Что-то с психикой. Как помочь? Кому об этом можно сказать, чтобы не засмеяли меня, ссылаясь на мою неопытность», – рассуждала она.

Наталья стала наблюдать за поведением Вити. Заметила, что прежде чем взяться за какой-то предмет, мальчик протирал его тряпочкой. Ручки дверей, столовые приборы – всё подвергалось протирке. В столовой Витя старался поменять свою тарелку с едой на чью-нибудь.

В один из воскресных дней, когда Наталья Антоновна была дежурной по столовой, заметила, что Витя не пришёл ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин. Она подошла к мальчишкам, обычно сидевшим рядом с Витей за столом.

– Ребята, волнуюсь я за Витю. Почему он последнее время опаздывает в столовую, а сегодня его вообще не было? – спросила Наталья.

– А вы никому не пожалуетесь? – шёпотом произнёс самый бойкий из группы Мишка Савосин.

– Слово даю, никому.

– Да медлительный он какой-то. Как муха сонная. Наша группа нарекания из-за него часто получает. Вот и пошутили мы: «Ещё раз опоздаешь – отравим тебя».