Бланманже для мужа - Наталья Баклина

– А по-моему, наоборот. То, что шоколадом посыпано – бланманже, а пирожное – тирамису, – засомневалась Нэль.

– Да? Тогда давай спросим! Молодой человек, подойдите на минуточку! – поманила Файка официанта. А подманив, спросила:

– Кто тут у вас бланманже?

– Вот! – показал он на «кашу с шоколадом», и Файка вздохнула:

– Не угадала. Ладно, Нэлька, значит, твоё желание исполнится, раз угадала ты!

– А я и не загадывала ничего, – улыбнулась Нэль, наблюдая, как подруга придвинула к себе вазочку с профитролями и выуживает покрытые сливками шарики.

– Эклеры наизнанку! – подвела итог дегустации Файка, – пустые шарики из заварного теста, а крем – снаружи. Не загадывала, так загадай. Или, скажешь, нет у тебя желания? Хотя после того, как ты так удачно квартиру купила, что тебе ещё желать!

– Много чего! – махнула своей вилочкой Нэль, – думаешь, с квартирой решились все проблемы? Их куча, просто кучища! Знаешь, сколько денег на обустройство надо?

– Догадываюсь, – кивнула Файка и отправила в рот порцию бланманже. – Манная каша на желатине! Это я про десерт. Так, значит, загадываем желание, чтобы ты нашла хорошую работу?

– А я и так уже нашла!

Нэль нырнула вилочкой в вазочку с бланманже и осторожно попробовала. Молоко, манка, ваниль и желатин. Да, звучит классно, а на вкус – ничего особенного.

– И молчишь! – отвлеклась Файка от тирамису, которое осматривала, выбирая, откуда начинать.

– Да не молчу я , просто говорить раньше времени не хотела. На удачу позвонила по объявлению в газете, сходила на собеседование. Встретили два мужичка-начальника, вполне вменяемые. Сказали, что проверят мою кандидатуру с точки зрения безопасности. Проверили, позвонили, завтра на работу выхожу.

– То есть, мужички сначала ошизели от твоего имени, а потом поняли, что ты женщина неопасная, – резюмировала Файка, отламывая уголок от тирамису. – Слушай, а вот эта штука мне нравится!

Нэль тоже попробовала кусочек пирожного – в меру сладкое, нежное, пахнет творогом и карамелью.

– По-моему, творожный привкус! Или мне после эклера так кажется?

– Нет, творог тут явно есть, – согласилась Файка. – Так что за работа и что за фирма?

– Фирма «Эверест», они автокосметикой торгуют, оптом. Знаешь, так удачно с ними получилось! Офис у них в Кунцево, от метро далековато, из Москвы очень неудобно ехать. А мне, из моего Одинцова – в самый раз. В общем, я теперь менеджер по рекламе. Буду календари всякие заказывать, буклеты фирменные, сувениры, сайтом заниматься, публикациями в прессе.

– Понятно, по моим стопам пошла, – кивнула Файка и показала на оставшуюся половинку тирамису. – Будешь?

– Нет, не хочу, мне эклера хватит, – отказалась Нэль.

– Тогда доем, – решила Файка и отправила в рот кусок пирожного. – И как ты с этим справляться думаешь? Ты же рекламой никогда не занималась!

– Не занималась, так займусь. Писать умею, с типографиями договариваться умею, навострилась в лицейском альманахе. Так что пресса и сайт – не проблема. А с сувениркой ты поможешь. Ведь поможешь?

– Куда я от тебя денусь! Надо же пособить подруге. Хотя ты и авантюристка!

– Кто бы говорил! – засмеялась Нэль. – Сама на что рассчитывала, когда книжку свою написала и в издательство отправила?

– На то, что получится!

– Ну вот, получилось же! А если из креативного директора получилась писательница, почему из философа не может получиться менеджер по рекламе?

– Может, – согласилась Файка. – И сколько тебе платить обещали?

– Пока тридцатник, а там видно будет.

– Здорово! Тебе, с твоими расходами, очень кстати. На новоселье-то когда пригласишь?

– А вот в выходные мастер придёт, шкафчики на кухне соберёт, на следующей неделе и позову.

Файка, получив все ответы и задав все вопросы, затихла, занявшись профитролями. Над столом повисла необременительная пауза. Нэль тоже молчала, отпивая чай и поглядывая на красоток за соседним столиком. Интересно, кто они такие? Девчонки были ярко, вызывающе, агрессивно красивы. Особенно одна из них: брюнетка с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в две толстые косички. У брюнетки были пухлые, чётко очерченные губы, в которые она очень изящно вставляла тонкую белую сигаретку, эффектно зажатую узкими пальцами с длинными вишнёвыми ногтями. Её подруга, блондинка с копной волнистых волос, что-то сказала вполголоса, и брюнетка засмеялась, откидываясь на спинку стула и слегка выпячивая высокую грудь. Между ключиц, в низком вырезе рубахи, поблёскивало плоское кольцо на широком чёрном шнурке. Девчонки вели себя так, будто они – на витрине. Или на сцене. И явно работали на зрителей-мужчин.

– Знаешь, по-моему, я готова впустить в свою жизнь мужчину, – неожиданно для себя самой сказала Нэль.

– То есть? – перестала жевать Файка. – Ты влюбилась, что ли, в кого?

– Нет, не в этом смысле. Ты ведь знаешь, я никогда не хотела быть замужем. Даже за Олегом, даже когда Ваську родила. А теперь что-то так устала тащить всё на себе – маму, дочку, квартиру, проблемы эти с деньгами бесконечные… И как-то вдруг подумалось, что я готова впустить в свою жизнь мужчину. Чтобы вместе всё делать, чтобы поддержка мне была!

– Ты извини, конечно, но фигня всё это! – Файка поковырялась в вазочке с бланманже и отставила её в сторону. – Ни один мужик не решит твоих проблем. А если и решит какие, взамен таких насуёт – караул! Уж поверь моему опыту.

– Думаешь? – озаботилась Нэль.

Опыт у Файки был богатый – она со времён своей жизни в Волгограде трёх мужей сменила. С первым, отцом её дочки, Файка прожила одиннадцать лет. А потом как-то услышала, как её муж договаривается по телефону о свидании с её, на тот момент – лучшей, подругой. Услышала она это случайно. В квартире было два параллельных аппарата. Муж разговаривал по телефону из кабинета, уверенный, что жена нежится в ванной. А Файка как раз выбралась из ванны, вспомнив, что ей нужно срочно позвонить. Вот и подняла трубочку, а там – голоса. Она послушала три минуты, убедилась, что у этих двоих давно всё сладилось, и подала на развод.

Развод был тяжёлым, с судами и разменом трёхкомнатной квартиры. В итоге Файка осталась с двенадцатилетней дочкой в однокомнатной квартире. Со вторым мужем, журналистом-сослуживцем, она прожила три года и рассталась, измучившись от комплекса неполноценности, который он ей старательно прививал. Не дотягивала Файка до каких-то там его идеалов – полновата, низковата, простовата, глуповата. Одновременно с этим мужем Файка рассталась и с Волгоградом – сдала волгоградскую квартиру и переехала в Москву, решив, что здесь сможет заработать и на жизнь, и на учёбу дочери, поступившую в полиграфический колледж, и на новую квартиру.

Тогда-то они с Нэль и познакомились – обе пришли в странненький журнальчик, который писал про директоров. Файка, в Волгограде привыкшая чувствовать себя маститым журналистом – для областной газеты писала, как-никак, – прибилась сюда после месяца метаний по столице в поисках работы. То ли не там она искала, то ли не так, но после того, как два журнала не заплатили ей гонорары, а накопления основательно подтаяли, растворяясь в ненасытной столичной утробе, она снизила планку запросов и согласилась на вакансию «корреспондент-менеджер». Нэль, успевшая и лекции в техникуме почитать, и книгами на развалах поторговать, к тому времени решила сменить специальность и решила, что «корреспондент-менеджер» – то, что надо. Оказалось, что корреспондентство их весьма условное, а работа заключается в следующем: нужно ходить на встречи с директорами фирм и фирмочек, писать про них статьи и уговаривать заплатить деньги за публикацию в малоизвестном журнале.

Корреспондентами-менеджерами в этот журнал брали всех желающих, писали эти желающие, на Файкин взгляд, отвратительно. Позднее она призналась Нэль, что для неё оставалось загадкой, почему некоторые директора соглашаются платить деньги за такую муть. Сама она писала гораздо лучше многих. Да что там – замечательно она писала! Но её директора соглашались платить очень редко. И потому получала она мало. А директора Нэль – платили. Причём не за какие-то жалкие полстраницы – обложки покупали, статьи на два разворота. Поэтому-то Файка и обратила внимание на Нэль. Очень хотела узнать, чем берёт их эта тощая, с короткой стрижкой, похожая на подростка особа с нелепым именем Нинель Васильевна.

Впрочем, у самой Файки имечко было тоже вполне экзотичное: Фаина Ефимовна. Третий Файкин муж, Катков, только из-за имени её и выделил в череде бесконечных звонков от желающих получить от их фирмы какие-нибудь деньги. Этот муж работал пиар-директором в электротехнической компании, с ним Файка и вела переговоры об интервью. И была уверена, что на этот раз всё сложится удачно. Однако сложилось всё неожиданно. То ли Катков директору плохо объяснил, то ли директор Каткова плохо понял, но настроился он на бесплатный разговор о своих предпринимательских талантах. И когда по ходу разговора до него дошло, что Файка ждёт от него денег, с директором случился припадок буйства. Файку директор назвал вымогательницей, Каткова пригрозил уволить за пособничество и долго орал, что это ему ещё её паршивый журнальчик должен заплатить за то, что он до него снизошёл. Катков, видимо привычный к таким сценам, быстренько уволок полуживую от стресса журналистку в кафе, где устроил реанимацию кофе и мороженым. По ходу он расспросил Файку о житье-бытье, выпросил телефончик и пообещал помочь с нормальной работой. Катков был в разводе, жил один. У них начался роман, и через пару недель он пристроил Файку менеджером по рекламе в небольшое агентство. А ещё через неделю позвал к себе жить. Только она, мол, способна залечить душевные раны, нанесённые бросившей его женой.