'Фантастика 2025-62'. Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

в спортивном костюме. Он уже склонил к окошку голову, когда я раскрыл у него перед лицом удостоверение офицера КГБ. Мужчина отшатнулся при виде Димкиного чёрно-белого фото со звёздами на погонах, будто одержимый демоном от креста священника. Я глянул в окошко на раскрасневшееся от жары лицо кассирши и потребовал билет до станции Ларионовка. У меня за спиной прозвучал многоголосый ропот недовольства. Но увидевший Димкино фото мужчина промолчал. Он лишь нахмурил брови и вздохнул.

Шепотки недовольный «произволом властей» пока ещё советских граждан в очереди звучали всего пару минут — за это время я обзавёлся билетом на поезд. Вернулся к Лебедевой, сообщил ей, что место в купейном вагоне мне не досталось — поеду до Ларионовки на «боковушке». Журналистка выдернула у меня из руки билет, внимательно осмотрела его, словно проверила мой проездной документ на подлинность. Заявила: мне вообще повезло, что я купил хоть какой-то билет в южном направлении. Я спрятал билет в карман, подхватил с пола сумку и рюкзак. Мы двинулись к выходу из вокзала, лавируя между сновавшими по залу людьми.

Напротив центрального входа в Витебский вокзал Лебедеву дожидался чёрный ГАЗ-3102 «Волга». Рядом с разукрашенными шашечками такси и с автомобилями Волжского автомобильного завода он выглядел пришельцем из иного мира. Водитель «Волги» заметил нас, выбрался из салона. Журналистка сбавила шаг, словно вдруг почувствовала усталость. Заглянула мне в лицо и в очередной раз предложила меня подвезти. Я снова отказался от её предложения. Вручил хмурому водителю «Волги» сумку Лебедевой. Набросил на плечи лямки рюкзака. Обменялся с погрустневшей вдруг Александрой стандартными прощальными фразами.

Машина Лебедевой тронулась с места — я вернулся на вокзал.

Спрятал в автоматическую камеру хранения рюкзак (оставил в нём пистолет). Сунул в карманы кожаные перчатки. Сжал в руке Димкину барсетку и зашагал ко входу на станцию метро «Пушкинская».

Глава 6

Около входа в метро стояли два паренька в пионерских галстуках, держали в руках плакат с надписью «Город-герой Ленинград, а не Санкт-Петербург!» Рядом с ними замер бородатый очкарик с взъерошенными волосами, помахивал бумагой с призывом «Наше дело правое! Отстоим Ленинград!»

По другую сторону от входа топтались похожие на студентов юноши с баннером «Очистим карту России от имён преступников!» Около них вытянулась по струнке тощая неряшливо одетая остроносая девица и показывала проходившим в метрополитен людям объявление: «Меняю дьявола на святого Петра».

Противоборствующие стороны друг друга словно не замечали. Как не обращали на них внимания прохожие. Курившие в сторонке милиционеры мирно беседовали друг с другом и без особого интереса посматривали на демонстрантов. Взглянули милиционеры и на меня, но не двинулись в мою сторону.

На этот раз я снова не выстоял очередь к кассе: оказалось, что памятные для меня жетоны для проезда в метро пока не ввели — их функцию сейчас выполняли обычные пятикопеечные монеты. У меня в барсетке завалялись три пятака. Поэтому проблемы с проходом через турникет у меня не возникли.

На эскалаторе метро я снова оценил преимущества своего нынешнего тела. Никаких прежних проблем с передвижением на кресле-коляске! Один шаг на ступень — и ты уже скользишь вниз. Да ещё и вертишь при этом головой, разглядываешь белые своды тоннеля и хихикавших парой ступеней ниже молодых девиц.

Бросилось в глаза полное отсутствие рекламы в метро (увидел лишь нацарапанные на поручнях надписи). Вместо смартфонов нынешние пассажиры держали в руках книги и газеты. Кто-то читал уже стоя на ступенях; но большинство граждан выжидали, пока с удобством разместятся для чтения на сидении в вагоне.

А вот чистотой нынешний Ленинградский метрополитен не блистал. Даже около фонарей между полосами эскалаторов я то и дело замечал конфетные фантики, обрывки агитационных листовок и шелуху семян подсолнечника. На лицах молодёжи я видел улыбки. А вот пассажиры постарше выглядели усталыми и печальными.

От «Пушкинской» я доехал до станции «Площадь Мужества». По пути, в вагоне, вдоволь насмотрелся на наряды ленинградцев. В Северной столице наряды горожан выглядели ярче, чем в Нижнерыбинске — сказывалась близость к Европе. Я видел на пассажирах джинсы, кроссовки, излишне яркие спортивные костюмы.

У выхода из метро я неторопливо прогулялся вдоль ряда ларьков. Памятных мне по жизни в девяностых годах «Сникерсов» и «Тампаксов» там не заметил. В основном торговали овощами и цветами. Но увидел я и торговцев полиэтиленовыми пакетами с иностранными надписями и с фотографиями звёзд эстрады.

От входа на станцию «Площадь Мужества» я зашагал в направлении улицы Хлопина. Мимо меня проезжали автомобили (пока ещё преимущественно отечественного производства), дребезжали по неровной дороге автобусы. Пешеходное движение в Ленинграде казалось очень оживлённым в сравнении с улицами Нижнерыбинска.

Голову мне припекало солнце — я передвигался по островкам тени, что создавали на тротуарах ларьки и нечасто встречавшиеся у меня на пути деревья. Около входов в магазины я замечал очереди (даже около «Булочной»). Люди стояли под палящим солнцем, медленно приближаясь к магазинам короткими шагами.

* * *

Книгу о питерском маньяке Романе Курочкине я написал в две тысячи десятом году, когда уже активно пользовался интернетом при поиске сюжетов и информации для написания романов. Назвал я её «Человеческие кости в Неве». Но издательство забраковало моё название; и книга появилась в магазинах, как «Белая стрела. В поисках питерского Людоеда». К моим книгам об организации «Белая стрела», состоявшей (по моей версии) из бывших работников милиции и спецслужб, тот роман почти не имел отношения. Но книги о «Белой стреле» в те годы хорошо продавались. Поэтому издатели меня буквально вынудили связать этот роман о поисках Ромы Курочкина со «Стрелой» (при помощи названия и мелькавших на вторых ролях знакомых по историям о «Стреле» персонажей).

Работа над романом продвигалась медленно. Несколько раз я прерывал её, потому что чувствовал, как погружался в уныние. При написании книг я будто бы создавал у себя в воображении параллельную реальность, в которой жили и общались персонажи. Но та реальность, которую мне навеяла интернетовская информация о деятельности Курочкина в девяностых годах, даже у меня временами вызывала отторжение. Она тогда существовала одновременно с мыслями о болезни моей дочери: с болезнью мы только начинали тогда борьбу. «Человеческие кости в Неве» я считал не лучшей своей работой, хотя эта книга с издательским названием и привлекла к себе внимание читателей — её издавали под разными обложками четыре раза (и это, не считая дополнительных тиражей).

* * *

К улице Криворожская я добирался от станции метро почти целый час. Хотя прекрасно представлял маршрут: я