'Фантастика 2025-62'. Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

тысячи девятом году нашли рабочие во время ремонта, когда меняли у меня в квартире половое покрытие. В тот раз в тайнике под паркетом рабочие нашли Димкин советский паспорт. Вот только значилась в том паспорте не настоящая Димкина фамилия — в нём мой брат был записан, как Дмитрий Иванович Нестеров. К паспорту прилагались и два служебных удостоверения на ту же фамилию: удостоверение капитана МВД и корочки капитана КГБ — оба с Димкиными фото.

Я вынул оба удостоверения из кармана жилета и положил их на стол перед журналисткой.

— Ещё мы тогда обнаружили в тайнике конверт с четырьмя пачками подгнивших от сырости советских сторублёвых купюр образца тысяча девятьсот девяносто первого года. На этот раз я нашёл на две пачки меньше — в общей сложности, двадцать тысяч рублей. В остальном же, содержимое Димкиного тайника осталось прежним: документы, деньги и завёрнутый в промасленную тряпку пистолет Макарова с тремя магазинами, снаряжёнными девяти миллиметровыми патронами. Вот этот пистолет.

Я прикоснулся к спрятанному под полотенцем оружию.

Звякнули стаканы. Лебедева покачала головой.

— Я сунул всё это добро в рюкзак и помчался на вокзал.

Александра подняла на меня глаза.

Я дёрнул плечом и сообщил:

— И вот, я здесь, Александра Витальевна. Еду в Ленинград. Совмещаю приятное с полезным.

— Да уж, — произнесла журналистка. — Занимательная история.

Она улыбнулась и сообщила:

— Дмитрий Иванович, повторяю: вы прекрасный рассказчик. Говорите вы складно и уверенно. Как настоящий мастер разговорного жанра. Браво. Завидую вашему таланту.

Лебедева беззвучно поаплодировала.

Она посмотрела мне в глаза и сказала:

— Вот только… Дмитрий Иванович, вы действительно считаете, что я поверю в этот ваш фантастический рассказ?

Глава 4

Я вскинул руки и улыбнулся — краем глаза заметил ироничную улыбку на лице своего старшего брата, который отражался сейчас в мутном зеркале на прикрытой двери купе.

— Александра Витальевна, верить в мой рассказ или нет, — сказал я, — это только ваше дело. Признаю: мне бы подобные россказни тоже показались неубедительными и невероятными. Я и не рассчитывал на ваше доверие. Честно вам в этом признаюсь. Потому и затеял все эти нелепые с вашей точки зрения задержания и прогулки по поезду.

Я развёл руками.

— Поставленную перед собой задачу я выполнил: ваши соседи по купе сбежали на первой же станции. Первоначально я подумывал, что попросту прострелю им головы. Так было бы ещё проще. Но всё же пришёл к выводу, что их вина полностью не доказана. И даже их нынешний побег от встречи с милицией не говорит о том, что они готовили ваше убийство.

Лебедева сощурила глаза.

— Прострелите им головы? — переспросила она.

Я кивнул.

— Согласен с вами, Александра Витальевна, это была не лучшая моя идея. Выстрелы бы взбудоражили народ. Поднялось бы много шума в поезде. Да и в этом купе стало бы грязно. А нам с вами в нём ещё до Ленинграда ехать. К тому же, я допускаю вероятность, что Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников вас не убивали — в той в другой реальности, которую я помню.

Я махнул рукой и сказал:

— Такую возможность я рассматривал и в своей книге. В романе «Блондинка с розой в сердце» киллер ехал в соседнем купе. Он воспользовался моментом, когда ваши попутчики отправились не перекур, и вонзил вам в грудь нож. А Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников нашли вас мёртвой. Они испугались подозрений и наказания. Сбежали на ближайшей станции.

Заметил, что губы Лебедевой дрогнули.

— Неплохой сюжетный поворот получился, — сказал я. — Вы согласны со мной, Александра Витальевна? Он выглядит вполне реальным. Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников и сейчас испугались встречи с милиционерами. Хотя вы всё ещё живы. Допускаю, что к вашей смерти они тогда отношения не имели. Вот потому я и отбросил сегодня вариант со стрельбой.

Я пожал плечами.

— В том числе поэтому, Александра Витальевна, я всё ещё здесь, с вами. Чтобы вы преспокойно доехали до Ленинграда. По этой же причине я приготовил пистолет: для вашей безопасности. Он тут лежит на случай, если подтвердится версия из моего романа. Как говорится, бережённого Бог бережёт. Ваш убийца в моей книге был настоящим профессионалом. Посмотрим…

Я поправил полотенце, что скрывало от посторонних глаз лежавший на столе ПМ.

— Хотя, признаюсь, ваше общество мне приятно. Александра Витальевна, вы симпатичная молодая женщина. Неглупая. Интересная. Не худший вариант попутчика. Лет десять назад я прочёл парочку ваших статей — всё, что нашёл в интернете. О павловской денежной реформе и о прошедших выборах. В них чувствуется жизнерадостность и незлая ирония. В целом, мне они понравились.

Журналистка улыбнулась.

— А что вам в них не понравилось? — спросила она.

Я дёрнул плечом.

— Для человека моего времени они выглядели немного наивно. Но вы не обращайте внимания на мои стариковские придирки. Честно вам признаюсь: журналистов я слегка недолюбливаю. В своё время ваша братия попила немало крови и у меня, и у моих друзей. Я тоже некоторым вашим коллегам подпортил жизнь. Но вас, Александра Витальевна, эти факты ни в коем случае не касаются.

— Складно говорите, Дмитрий Иванович.

Лебедева раскрыла на столе оба удостоверения.

— Так значат, — сказала она, — эти документы поддельные? Вы не служите ни в милиции, ни в КГБ?

— Я был милиционером, — ответил я. — Много лет назад. А вот насчёт этих удостоверений я вам ничего определённого не скажу. О своей службе Дима мне мало что рассказывал. Он прикрывался от расспросов подпиской о неразглашении. Да я и не лез в его дела. Потому что у меня тоже были служебные тайны. Уверен: вы, как дочь генерала КГБ, знаете, что такое секреты.

Александра постучала ногтем по фотографии в моём удостоверении.

— Не боитесь, Дмитрий Иванович, что я об этих ваших корочках сообщу папе? — спросила она. — Или что я перескажу ему весь ваш рассказ. Я не сомневаюсь, что мой отец найдёт людей, которые выведут вас на чистую воду. Они разберутся, из какого года вы к нам явились, и по какой надобности устроили для меня сегодня всё это… представление.

Я ухмыльнулся.

— Александра Витальевна, не смешите мою седую голову. Вашему отцу и его ведомству нынче не до меня. Как и прочим представителям нашей власти. Они сейчас делят между собой страну, рвут её на куски, сочиняют и разоблачают заговоры.